Вновь раздался то ли свист, то ли шипение. Животное
оживилось.
— Извини, — твердо сказал я, — но это имя мне
не по вкусу, и потом, как звать тебя ласкательно? Харя? Нет уж, нарекаю тебя
Филимоном, в просторечье Филя. Нравится?
Филя не ответил, он закрыл глаза и заснул. Я лег в кровать и
тоже отбыл в царство Морфея.
Утро началось с резкого звонка.
— Ваня, — закричала Николетта, — ты где?
Очень умный вопрос, если учесть, что матушка набрала
домашний телефон Норы. Лучше этого только тот, который задают люди, трезвонящие
в восемь утра в выходной: «Я вас не разбудил?»
Для меня остается загадкой, что следует ответить? Сказать
правду? Да, подняли в несусветную рань с постели. Или все же лучше пробубнить:
«Нет, нет, все в полном порядке».
— Ваня, — настаивала Николетта, — почему ты
молчишь?
— Извини, еще не встал с постели.
— Так я звоню тебе сказать, что просыпаться не надо.
Я сел. Вот еще одна гениальная фраза! Бужу тебя, дорогой
сыночек, в семь утра с сообщением о том, что можешь продолжать мирно почивать!
Больной, немедленно проснитесь, вы забыли принять снотворное.
— Не понимаю, что случилось?
— Врач ждет меня не в десять утра, а в четыре часа дня!
— Николетта, — рявкнул я, — сейчас рано,
зачем ты меня разбудила? Можно было в восемь сообщить эту новость. И потом,
откуда ты сама узнала? Только не говори мне, что медсестра из регистратуры
соединилась с тобой в такое время!
— Нет, конечно! Мне сказали еще вчера, а я забыла тебя
предупредить, зато сегодня позаботилась. А насчет раннего времени не волнуйся,
у меня сегодня с семи до девяти сеанс массажа, все равно нужно было вставать,
значит, жду тебя в три, — на одном дыхании выпалила маменька и швырнула
трубку.
Я натянул халат. Видали? Я вовсе не волновался из-за того,
что матушка проснулась до восхода солнца, мне самому не хотелось пробуждаться с
петухами. Но делать нечего, пойду глотну кофе, авось в голове просветлеет.
На кухне, возле кипящего электрочайника, обнаружилась
Миранда. Я посмотрел, как девочка, вновь одетая в грязные джинсы и потертую
куртку, открывает белую коробку, и приветливо спросил:
— Ты любишь лапшу?
— Ненавижу, — последовал короткий ответ.
— Зачем тогда готовишь?
— Так жрать хочется, — пояснила девочка, шмыгнув
носом, — я ее вечно на завтрак хаваю, мать забывает купить продукты, вот и
беру в ларьке.
— Где же ты обедаешь?
— Около школы, в «Ростиксе».
— А ужинаешь?
— Когда Настька в Москве, — меланхолично помешивая
длинную белую вермишель, пояснила девочка, — вечером хожу с ней, она по
клубам поет, а если на гастроли уматывает, опять лапшу жру. У меня на эти
макароны скоро почесуха начнется.
— Твоя мама совсем не готовит?
— Не-а, ей некогда.
— Она же хорошо зарабатывает, отчего домработницу не
наймет?
Миранда принялась наматывать лапшу на вилку.
— А у нее ни одна прислуга больше месяца не держится.
— Почему?
— Какой ты, однако, любопытный, — покачала головой
Миранда, — в частности, из-за Василия, он обожает в туфли ссать, такой
вонизм потом стоит. Ну почему у меня постоянный насморк? Наверное, аллергия на
«быструю» лапшу.
Сделав этот вывод, она принялась заглатывать нелюбимое
кушанье. Я посмотрел на ее маленький носик, украшенный серьгой, торчащей в
правой ноздре, и ничего не сказал.
Глава 6
Перед тем как уйти, я по привычке окинул взглядом свою
комнату и увидел Филимона. Секунду поколебавшись, подхватил кролика и сказал:
— Вот что, Филя, сегодня поездишь со мной в машине.
Конечно, я предупрежу всех, что отныне ты не кандидат в кастрюлю, а мой друг,
но первые дни нужно соблюдать осторожность.
Кролик, естественно, мне не ответил. Мои пальцы ощутили, как
под мягкой шубкой размеренно и абсолютно спокойно бьется его сердечко. Похоже,
животное совершенно меня не боялось.
Я вышел в прихожую и наткнулся на Ленку и Миранду. Девочка
аккуратно завязывала кроссовки — на мой взгляд, не слишком подходящую обувь для
февраля. Домработница радостно закричала:
— Поймали, Иван Павлович? Давайте сюда, будет всем на
ужин рагу с морковкой.
Я покачал головой:
— Нет, Лена, это мой приятель, познакомься — Филимон,
впрочем, он не обидится, если станешь звать его Филей!
Ленка попятилась:
— Чего?
— Ничего, — вздохнул я, — кролик теперь мой,
ясно? На рагу купи свинину.
Пока домработница пыталась уяснить смысл услышанной фразы, я
нагнулся, взял один ботинок и чуть не задохнулся.
Миранда подняла голову:
— Жутко воняет, да? Это Василий. Видно, ты ему насолил
чем-то.
— Он всегда мстит таким образом? — со вздохом
спросил я, разглядывая испорченную обувь. Ботинки было жаль, я купил их совсем
недавно в хорошем магазине за немалые деньги.
Миранда встала и потянулась за тоненькой дубленочкой.
— Ага, если кто не понравится, кранты! А не нравятся
ему все, кроме Настьки.
— Это кто такая? — Я из вежливости поддержал
разговор, вынимая коробку с осенней обувью.
— Настька? — изумилась Миранда. — Ты ее не
знаешь разве? В дуэте «Шоколадка» поет, муттер она мне.
Я решил перевести разговор на другую тему:
— А ты куда?
— Так в школу.
— Далеко?
Миранда осторожно потрогала серьгу в носу.
— В Южное Бутово.
Я изумился:
— На другом конце Москвы?! Сколько же туда ехать?
Девочка пожала плечами:
— Отсюда часа два, пожалуй.
— Но почему ты так далеко учишься? Разве Настя обитает
в Бутове?
— Не-а, в Тушине, — пояснила Миранда, —
вернее, там живу я, а Настька лишь ночует, она все по концертам мотается, бабки
рубит.