Самое ценное в жизни - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Герцик cтр.№ 10

Вообразив себя самой яркой звездой на сияющем телевизионном небосклоне, домой стал приходить поздно, объясняя это или ночными съемками, или обсуждениями новой программы, или вообще откровенной ерундой. Появились деньги: ему платили за проталкивание в программы нужных людей и скрытую рекламу кафе, ресторанов или игровых клубов.

Татьяна не одобряла его поведение, ведь это было непорядочно, но он смеялся над ее глуповатыми страхами и упрекал, что она задержалась в прошлом веке – ведь сейчас так поступают все, если хотят жить достойно. Она начала подозревать, что в понятие «достойно» они вкладывают разный смысл.

В последний год супружества Толик стал без меры ревновать жену, очевидно, подозревая ее в том, чем занимался сам. Изобретал совершенно дурацкие поводы, чтобы поругаться. Татьяна не понимала, что произошло, и пыталась успокоить его, уверяя в своей любви и верности. Она искренне любила этого молодого, полного сил и энергии красавца. Доверяла, не чувствуя, что семейная жизнь уже закончилась. Но однажды ночью он притащился домой вдрызг пьяным и закатил скандал.

– Ты, шлюха! – орал, не стесняясь соседей за тонкими стенами и махал у нее перед глазами крепкими кулаками, плохо держась на подгибающихся ногах. – Я выведу тебя на чистую воду, ты мне скажешь, с кем спишь, почему меня обманываешь!

Татьяна не знала, что ответить, как разубедить пьяного дурака. Но тут заметила у него на шее кричащее пятно ярко-малиновой помады, оставленное любовницей с явным намерением оповестить глупую жену о наличии соперницы. С глаз точно упала пелена. На душе стало пусто и холодно, как ночью в пустыне. Она растерянно смотрела на него, чувствуя себя преданной и несчастной, а Толик продолжал пьяно бушевать.

– Ты, подлая! – он добавил очередное непечатное слово, – убирайся из моего дома, и чтобы я тебя здесь больше не видел! – тут по батарее раздраженно застучали недовольные шумом соседи, и он был вынужден заткнуться, обещая, что утром собственными руками вышвырнет ее из своего дома.

Она не стала дожидаться исполнения угрозы. Едва рассвело, собрала свои вещи и уехала в общежитие института, где жила все годы учебы, и попросила место в комнате, чтобы было где перебиться, пока она приищет комнатку по средствам.

Комендантша Зина, с которой она подружилась за пять лет учебы, увидев ее бледное измученное лицо, предложила:

– Давай я тебя по полставки уборщицей устрою, тогда и комнату дать смогу. Если ты не против, конечно.

– Какое там против!

Обрадовавшись, Татьяна порывисто обняла подругу, немало ту умилив и удивив: в обычное время та не демонстрировала своих чувств, всегда держалась ровно и приветливо, без всплесков эмоциональности.

Зина привела ее в маленькую, метров двенадцати комнатку, обставленную старой, но еще добротной мебелью. Татьяна поняла, что жизнь сделала крутой вираж и обратно дороги нет. Она больше не замужняя дама, а брошенная жена, и скоро станет неприкаянной разведенкой, коих полно бродит по белу свету. Но что поделаешь – она не хотела, так уж получилось.

Зина, по выразительному лицу подруги поняв, что ту грызут сожаления, колко заметила, пытаясь вырвать ее из пучины переживаний:

– Бросай ты самоедством заниматься. Ежели да кабы… Этот твой Толян всегда был смазливым селадоном. И нечего о нем жалеть, не стоит он того. Мне недавно одна студентка говорила, что, когда он за тобой ухаживал, у него на подхвате еще несколько цыпочек было, с которыми он не разговоры разговаривал. Ты у него для души была, а они – для тела. Я таких мужиков не терплю, козлы они двуличные. Жаль, что я до твоей свадьбы этого не узнала, а то всё бы ему высказала, и тебя бы отговорила!

Татьяна опустилась в кресло и обессилено проговорила:

– А мне первые четыре года казалось, что у нас всё хорошо. Единственное, что меня смущало – то, что он не хочет детей. Но сейчас многие мужчины такие.

Зина скорбно вздохнула.

– Знаешь, и мне в ту пору казалось, что он остепенился. Но, видимо, свинья грязи всегда найдет. Так и получилось в конце концов. Ну да ладно, будем считать, что ты легко отделалась. Свободная, бездетная, красивая, талантливая. Скоро встретишь нормального парня, замуж выйдешь, детей нарожаешь, и всё будет о’кей. Устраивайся, да поспи немного, а то такие тени под глазами, сразу видно, что всю ночь глаз не сомкнула, и не из-за постельных радостей. Пока!

Так началась ее новая жизнь. По сути, Татьяна осталась ни с чем, и всё пришлось начинать сначала. Квартира, в которой они с мужем прожили вместе пять лет, принадлежала бабушке Анатолия. Мебель и бытовую технику, купленную во время совместной жизни, она оставила, не желая скандалить из-за шмоток.

Подала на развод сразу же, впервые радуясь, что детей у них нет. Через месяц в ЗАГСе произошла мерзкая сцена. Едва увидев жену, Анатолий протяжно застонал и артистично упал перед ней на колени, вцепившись в подол ее платья как пиявка.

– Прости меня, дорогая! Ты же знаешь, как я тебя люблю! Тебя одну! Я не могу без тебя жить! Я ошибся, признаю, но нельзя же так жестоко за это карать!

В его криках была такая фальшивая театральность, что даже посторонние женщины в кабинете смотрели на него с брезгливой усмешкой. Но когда он поднял к Татьяне умоляющее лицо, та увидела многодневную щетину, ввалившиеся щеки, темные тени под глазами и убедилась, что он действительно страдает.

В душе что-то встрепенулось, похожее на останки умирающей любви. Она заколебалась, ей стало его жаль. Почувствовав ее нерешительность, он удвоил усилия, умоляя ее вернуться, заклиная всей своей горячей любовью, обещая верность, преданность и все прочие блага мира.

Тут решительно вмешалась сотрудница ЗАГСа, импозантная крупная женщина в изумрудном платье с золотым кулоном на шее. Окинув любовную сцену пренебрежительным взглядом, по-солдатски гаркнула:

– А ну, встать! Это тебе не сцена в деревенском клубе, а государственное учреждение! Раньше надо было думать, что творил, а теперь уже поздно! – и мягко обратилась к неподвижно стоявшей, как загипнотизированной, девушке: – А вы, милочка, этим неврастеническим причитаниям не верьте! Этот позер всю жизнь таким будет – сначала напакостит, потом покается. Простите один раз, потом будете прощать много и часто. Такие не меняются. Вечнозеленый фрукт! Таким и сгниет, не созревши.

Татьяна опомнилась, как будто очнувшись от завладевшего душой дурмана. Решительно отвернувшись от тянувшего к ней руки Анатолия, поставила подпись на документе. Служащая скептически посмотрела на всё еще стоявшего на коленях парня, и довольно мирно, но с тайной угрозой в голосе, предложила:

– Давайте, присоединяйтесь! Думаю, вы еще не раз у нас побываете, то регистрируя очередной брак, то разводясь. Опыт у вас уже есть, так что вперед по проторенной дороге!

Анатолий поднялся, с уничижительным укором посмотрел на женщин и размашисто черкнул в протянутой ему бумаге. Гордо повернулся и, не глядя больше на Татьяну, вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.