Дочь колдуна - читать онлайн книгу. Автор: Вера Крыжановская cтр.№ 28

– Написано: «Я принадлежу Гассану, бен-Юсуфу, и подарен калифом Абу Абдалла», – ответил Ведринский.

Он снял толстый кусок красного шелка, обшитый золотой бахромой, – свежей и блестящей, словно вчера сделанной, – а потом начал доставать и показывать содержимое шкатулки. Сначала он вынул несколько золотых монет с вычеканенным именем Абу Абдаллы, или Бообдила, последнего царя Гренады, и отца его, Мульци-Гассема, а затем достал продолговатую золотую коробочку, осыпанную бирюзой, в которой находились неоправленные камни.

– А вот это более всего понравится дамам, – сказал он и вынул из шкатулки широкий золотой обруч, усыпанный рубинами и украшенный вокруг подвесками крупного жемчуга. Два широких, крайне своеобразных браслета, огромной стоимости, и ожерелье заканчивали чудные уборы.

– Эти украшения назначаются моей невесте, если я, вообще говоря, когда-либо женюсь; ну, а если останусь холостяком, его получит племянница моя – любимица и крестница, – сказал Георгий Львович, смеясь и укладывая убор в ящик. – А вот кинжал и перстень, которые я считаю охраняющими против «глаза», – объяснил он, доставая два футляра древней формы. – Прежде кольцо. Осмотрите золото и эти три бриллианта: голубой, розовый и белый; посредине треугольника точно колышется капелька, которая дрожит, отливая всеми цветами радуги. Бог знает, что это за странное вещество. Маленький кусок находящегося при них арабского пергамента, который разобрал мне один востоковед, гласит, что эти две вещи – магические, а кольцо обладает необыкновенным могуществом против сил зла и охраняет носящего его владельца от злополучных влияний. А так как Иван Андреевич говорит, что здесь, особенно на острове, таятся злые силы, то я надену кольцо, – прибавил Ведринский полушутя, полусерьезно, надевая перстень.

– И хорошо сделаете, – ответил адмирал, беря кинжал и вынимая его из ножен.

Оружие было, очевидно, очень древнее и неизвестного, но, несомненно, восточного образца; широкая рукоятка была инкрустирована странными знаками, а на тонком блестящем клинке были выгравированы красным кабалистические знаки. Адмирал внимательно осмотрел таинственное оружие, а потом молча передал его Замятину.

Рассказ Ведринского и содержимое шкатулки служили предметом разговора в течение всего вечера; разошлись поздно и с большим сожалением, – до такой степени все были заинтересованы таинственной и необъяснимой историей.

На следующий день, после завтрака, все общество, за исключением Замятина с женой, отправилось на остров осматривать «дьявольский» дом и подбодрить слуг, которые упорно не хотели идти туда для приведения в порядок помещения, что было однако необходимо ввиду желания г-жи Морель поселиться там с Милой. Уступая наконец настояниям Нади, сопровождать их согласился и адмирал.

– Я буду спокойнее, если ты поедешь с нами, крестный, – шепнула она ему. – У тебя талисман доктора Иоганнеса, а это гарантия от злых духов.

– Будьте спокойны, Надя, – насмешливо сказал расслышавший ее слова Масалитинов. – Между нами нет колдунов, а на таких незначительных и безобидных людей, как мы, злые духи даже не обратят внимания.

Когда приставали к острову у каменных ступеней, всем стало почему-то тяжело. Кругом все было запущено, а массивное здание производило мрачное, зловещее впечатление. Густой слой скопившейся за двадцать лет листвы застилал все толстым ковром; ни аллей, ни цветников нельзя было найти, а входная дверь и ступеньки крыльца были завалены листьями, ветками и полузанесены песком. Садовникам и другим рабочим пришлось начать с расчистки загражденного входа, чтобы отворить хотя бы дверь.

Сначала они вошли в прихожую, а потом в залу, которая стеклянной дверью соединялась с террасой, упоминаемой адмиралом в его рассказе. Воздух был тяжелый и пахло сыростью, а сквозь грязные, запыленные и затканные паутиной оконные стекла еле пробивался тусклый свет. Чтобы дать доступ свежему воздуху, тотчас настежь открыли двери на балкон. На террасе стояли по-прежнему камышовые стол, стулья и кресла, сгнившие и покосившиеся; большая гранитная ваза, прежде наполнявшаяся цветами, теперь была полна мусора; пустовавший бассейн перед террасой завален был, как и все вокруг, сухой листвой и хворостом. Под таким неприятным впечатлением компания вошла снова в покинутый дом, для его осмотра.

Побывав в зале, где загадочно погиб Красинский, а Вячеслав столь чудесно ожил, они осмотрели часы, изображавшие голову Мефистофеля. Часы стояли, и мрачные глаза адского духа с удивительно злобным выражением смотрели на посетителей.

– Фи! Я попрошу папу выбросить эти отвратительные часы. Можно ли выдумать что-нибудь подобное! – заметила Надя, содрогаясь от жуткого чувства. – Даже в неподвижном состоянии эти гадкие глаза бросают в дрожь, а когда они вращаются, должно быть, еще хуже.

– Жаль уничтожить здесь что-либо. Дом утратил бы свой демонический стиль, который удивительно выдержан. В этом надо отдать справедливость строителю его, – заметил Михаил Дмитриевич.

– Принадлежи остров мне, я снес бы дом, – спокойно сказал Ведринский, – а на его месте построил бы часовню.

– Варвар! Уничтожать нечто столь своеобразное? Я не отрицаю, что все здесь выглядит зловеще, но тем не менее – в высокой степени стильно и художественно. Это – облеченная в мрамор и гранит мечта какого-нибудь «сатаниста» средних времен.

За разговором они посетили бывший кабинет Вячеслава и наконец вошли в спальню Маруси. На широкой по стели с фиолетовыми бархатными занавесями и балдахином лежали еще подушки и одеяло, а в ногах стояла колыбель; но во всей комнате был большой беспорядок.

– Смотрите, можно подумать, что отсюда спасались бегством, – заметила Надя.

На полу валялись детские рубашонки и отделанная кружевами подушечка, а на стуле был брошен батистовый пеньюар. Здесь, как и в остальных комнатах, густой слой пыли одевал все своим серым саваном.

– Вероятно, отсюда действительно бежали после смерти Марии Петровны и унесли ребенка, а все остальное бросили. Так надо полагать, ибо я, – признаюсь, – вовсе не занимался малюткой, – заметил адмирал.

Из спальни они прошли в маленькую круглую залу без окон и совершенно темную. Когда принесли свечи и осветили, зала оказалась пустой, но в глубине находилась узкая резная, дубовая, стрельчатая дверь. Тщетно пытались они отпереть ее, да и самый замок, скрытый в украшавших дверь арабесках, с большим трудом удалось наконец найти; но затем оказалось, что к замку не подходит ни один ключ. Любопытство было возбуждено; решились взломать дверь, и лишь после долгих усилий замок был взломан, и дверь отворилась, скрипя на ржавых петлях. Очутились они в библиотеке, по-видимому; комната была большая и освещалась двумя высокими и узкими окнами с разноцветными стеклами, а стены отделаны были темным деревом. Столы, стулья с высокими стенками, шкафы и стенные полки были из старого, почерневшего дуба. Вокруг виднелась масса книг, свитков пергамента и старинных книг в кожаных переплетах. На столе, посреди залы, лежала открытая большая книга, прикованная к столу чугунной цепью; подле нее стояли серебряный жбан и кубок, наполовину наполненный вином, а рядом – корзина с различными фруктами, только что сорванными, по-видимому.