Бенедиктинское аббатство - читать онлайн книгу. Автор: Вера Крыжановская cтр.№ 27

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Бенедиктинское аббатство | Автор книги - Вера Крыжановская

Cтраница 27
читать онлайн книги бесплатно

Это все были новые сведения. С терпением я также достигну моей цели, и дорого заплатят за мою разбитую жизнь и аббатиса, и моя мать.

Через несколько дней я отправился в монастырь урсулинок и увидел графиню уже в одежде послушницы; она покорилась своей участи, но высказала, что в любви ко мне ее единственная радость и поддержка.

Чтобы развлечься и убить время томительного ожидания, я принялся за занятия с Бернгардом, этим неутомимым ученым, всегда в поисках открытий, до того поглощенным неземными вещами, что забывал за ними все, даже планы мщения.

Он стремился особенно проникнуть в две тайны природы: достичь средства делать золото и вызывать из пространства души людей, когда-то обитавших на земле. Он непрестанно учился, и мы проводили много ночей, согнувшись над древними рукописями, заключавшими странные опыты и рассказы египетских и халдейских колдунов.

Бернгард вел жизнь аскета, принимая только самую необходимую пищу и, по-видимому, ни в чем не нуждался. Он до такой степени жил духовной жизнью, что, казалось, забывал тело. Иногда приор также приходил в лабораторию. Он говорил мало, большею частью читая и делая заметки на пергаменте; но, если ему приходилось делать какое-нибудь замечание, оно всегда поражало своей правдивостью и глубиной.

Однажды мы с Бернгардом были заняты взвешиванием разных снадобий, которые хотели расплавить, все добиваясь смеси, которая могла бы производить золото. Приор присутствовал при этом. Сидя за маленьким столом, он читал старую книгу, казалось, всецело поглотившую его.

— Братья, — внезапно сказал он своим глубоким, металлическим голосом, — как мы еще слепы и мало ушли вперед! Послушайте, я прочту вам чудесный рассказ одного халдейского ясновидца, часть которого я перевел из этой старой книги. Он говорит:

«Отучив, насколько возможно, тело свое от всяких материальных потребностей и особенно пиши, отягчающей мозг, — а я много раз испытал, что после сытного обеда тело становится вялым и дух бездеятельным, — после правильного поста и сосредоточения мысли на отвлеченных вопросах, я достиг такого результата, что душа моя может отделяться от тела и являться снова на мой призыв. Чтобы достигнуть этого, я должен был стать на месте, ярко освещенном солнцем, и пристально смотреть на него. Первые мои опыты были бесплодны, но я не поддавался, ибо лучи солнца, этого светила, к которому тяготеет наша земля, должны были очистить меня. Когда я достиг способности непрерывно смотреть в центр света, я уже не мог оторвать от него своего взора и, стал видеть, как яркий золотистый свет проникал в мое тело и наполнял его облачными массами, похожими на освещенную солнцем, падающую с высоты скалы из ручья воду. Я был совершенно убежден, что это душа моя отделялась, потому что эта облачная масса была отражением моего тела, но более прозрачным, более красивым, как и подобает быть, когда душа получает возможность покинуть свою земную оболочку. Только одна, очень крепкая светлая нить связывала дух с телом, давая возможность душе витать сколько ей угодно на свободе, не позволяя совершенно отлетать. Таким образом я мог отлично различать все окружающие предметы. Я видел высокую скалу около себя и в то же время видел ее внутренность; тот же солнечный луч проникал в нее и, входя туда, казалось, превращался в тысячи разноцветных капель. Затем душа моя посетила недра земли; туда также проникали лучи животворящего светила, и я заметил, что всегда из-за разноцветного пламени появлялось нечто, напоминающее дым. В нескольких местах все кипело, как вода на огне, рассыпаясь понемногу искрами; потом появлялся черный дым, и, когда он проходил, я видел точно линии кристаллов: одни из золота и иных металлов, другие из драгоценных камней. Это я присутствовал при их образовании». — Приор остановился. — Я только до этого места перевел речь халдея, — сказал он. — Рукопись очень неразборчива, и многие слова незнакомы мне, однако, общий смысл таков, как я вам прочел, и, по моему мнению, вывод из всего этого, братья мои, тот, что следует изучить невидимую работу производства золота в природе, а не смешивать, как мы делаем, сухие и уже совершенно сформированные тела. Но, чтобы дойти до этого открытия, следовало бы наблюдать и уметь производить такие газообразные вещества, как описывает халдей; а этого мы, может быть, никогда не достигнем, так как, очевидно, это такая же малоуловимая материя, как та, из которой образуются наши души.

Мы слушали с понятным вниманием чтение приора и последовавшее объяснение. В словах его была истина, наводившая на многие мысли и вызвавшая тысячи вопросов. Если бы нашелся только, кто мог бы разрешить их!

Да, мы боролись с гигантскими силами природы, не будучи в силах постичь тайн природы, которые кишат на каждом шагу, при всяком взгляде на прошедшее, настоящее и будущее.

Сам человек — неразрешимая загадка. Каким образом соединяется и как отделяется от тела это невидимое «я», которое думает, страдает, учится, и может ли оно испытывать любовь, ненависть и гнев, когда от него остается одна безжизненная масса, подобно телу Годливы, которое чувствовало, любило, говорило? Тайна!

Все это таится в прозрачном пространстве, называемом воздухом, которым мы дышим.

Невольно и я сам, и мои интересы, и мои планы мщения, все показалось мне жалким и ничтожным.

Река времени поглотила целые поколения, великих людей и глубоких мыслителей; имена их и деяния исчезли, провалились, как в пропасть, в это невидимое, где очевидно всегда достаточно для всех места.

Я обхватил руками голову, удрученный, подавленный бесчисленными вопросами, мучившими меня, но которых я не мог разрешить; мозг мой показался мне слишком узким, и я ощущал физическую боль при возникновении мысли, которая, я чувствовал это, наталкивалась на непреодолимую стену.

«Боже мой! — думалось мне. — Если бы я в состоянии был когда-нибудь постичь, приподнять одну из завес невидимого, я отдал бы жизнь, чтобы достичь этой цели».

— Брат Санктус, — сказал в тот момент приор, — не мучайте себя. Бедный мозг наш так создан, что не может работать, как бы нам хотелось, но… — он подошел, положил руки на мое плечо и прибавил дрогнувшим, убежденным голосом — мы созданы для работы, а не для мечтаний. Так остерегайтесь предаваться таким прекрасным мечтам, которые кажутся вам, что полны плодотворных открытий. Это предательское болото, кошмар, которые проходят только, когда там, — он указал на лоб, — все кончается, все останавливается. Жизнь же дана, чтобы жить, так и будем жить!

Он рукою послал нам прощальное приветствие и исчез.

— Да, — прошептал отец Бернгард, — ему, с его гигантской душой, с неутомимым разумом, это возможно, а мы — пигмеи, я, по крайней мере.

Я встал… Все, казалось, поблекло во мне и вокруг меня; будущее казалось бесцельным, мои проекты мщения мелочными и смешными, и мысль моя обратилась к тому времени, когда все пройдет, все будет достигнуто, тело мое состарится, душа утомится и передо мною встанет безотрадный результат: возвращение в неизвестное ничто, родину моей души. Не будучи в состоянии продолжать работу, я простился с отцом Бернгардом и поднялся в свою келью.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию