Законодатели - читать онлайн книгу. Автор: Вера Крыжановская cтр.№ 24

Уржани вдруг покраснела и опустила глаза, а потом совершенно неожиданно для себя спросила:

– А кто будет твоей царицей, дядя Нарайяна?…

Темные глаза Нарайяны заблестели, он нагнулся и взял ее руку.

– Хочешь быть царицей в городе твоего имени? – спросил он полушутя, полусерьезно, заглядывая в ее смущенные глазки. – Только я уж не пожелаю называться «дядя Нарайяна».

– Да, хочу, если отец и мать позволят быть твоей царицей. Но ты должен обещать не любить никакую другую женщину, потому что, говорят, ты был очень ветреный, – решительно ответила Уржани.

Нарайяна рассмеялся:

– По всему видно, что г-жа Ева переехала сюда с покойной Земли, и что во всех мирах женщины похожи одна на другую. Что же касается распущенной обо мне дурной славы, будто я был повесой, так это – старые и необоснованные сплетни. Я только любовался всеми видами женской красоты, потому что я художник по природе; но так как вместе с тем я никогда еще не любил и не восхищался чем-либо столь же прекрасным, как моя маленькая Уржани, то могу добросовестно поклясться быть ей безусловно верным. Завтра утром отправлюсь просить твоей руки у твоих родителей.

На другой день утром Дахир и Эдита были на террасе, прилегавшей к их помещению. Пышная листва окружавших деревьев заслоняла ее от солнца, а душистые кустарники в больших кадках, в изобилии расставленных, повсюду образовали тенистые уголки, и в одном из них, около стола, сидела и работала Эдита.

На столе перед нею стояли две большие плоские хрустальные вазы; одна была с золотом, другая с серебром, но металлическая масса была мягка и гибка, как воск. Эдита брала то из одного, то из другого сосуда, и тонкие пальцы ее лепили корзинку для плодов, изумительную по художественной работе. Она усердно занималась изготовлением посуды для украшения и обихода в новом дворце божественного города, куда им предстояло скоро переселиться.

Но в тот день Эдита была рассеяна, и минутами ее ручки покоились в бездействии на коленях, а задумчивый взор застывал на расстилавшейся перед нею роскошной картине природы.

Прислонясь к перилам террасы, стоял Дахир в длинной белой тунике магов. В эту минуту прекрасное лицо его подернуто было также грустью, и задумчивый взор смотрел вдаль. Глубоко вздохнув, он провел рукою по лбу, словно отгоняя докучные мысли, а потом подошел к столу.

– Нарайяна придет сейчас просить у нас Уржани в жены. Ты знаешь, вчера вечером между ними произошел решительный разговор, – заметил он.

– Да, она любит его, и это понятно, поскольку он человек обаятельный и искусный в покорении женских сердец, – ответила Эдита.

– Да, в этом он мастер. Но я пришел к убеждению, что он питает глубокую любовь к нашей Уржани, и, конечно, это чувство – самое прочное из всех, какие когда-либо бывали в его сердце. Он очень изменился к лучшему во время последнего посвящения, – сказал Дахир и лицо его озарилось легкой усмешкой.

– А между тем он привез с собой этого ужасного Абрасака, из-за которого счастье Уржани будет очень кратко, да и окажется ли бедняжка на высоте в предстоящем ей жестоком испытании? Ты знаешь, Дахир, как опасны даже для чистой и уравновешенной души окружающая обстановка, общество лукавых существ с низменными инстинктами и влияние разнузданных страстей. А ведь она будет жить именно в таком аду, – заметила Эдита, подняв на мужа глаза, полные слез. – По-видимому, душа ее предчувствует грозу,- грустно продолжала она, – потому что Уржани много раз жаловалась на дурные предчувствия и на ощущение, будто на нее опускаются тяжелые, как свинец, черные флюиды.

– Правда, тяжелая борьба ожидает Уржани; но ведь она – дочь магов и не изменит своему назначению. Неудивительна и незначительна заслуга быть добрым, чистым и великодушным там, где нет ничего, что бы соблазняло и шло наперекор привычкам, где ничто не возбуждает дурные задатки, таящиеся в неизведанной бездне души человеческой. Только в борьбе познаются силы, а готовящиеся события начертаны в книге судеб. Подвижники во все времена уходили от мира, ища в лесах или пустынях тишину и уединение, что помогает сосредоточению. Уржани должна сохранить лучезарную чистоту своей души посреди бурь, и я твердо надеюсь, что она вернется к нам победительницей, – уверенно ответил Дахир, крепко пожимая руку жены. – Но вот едет Нарайяна.

На озере показалась небольшая лодка с одним гребцом, и в ней стоял Нарайяна в облачении рыцарей Грааля. Солнечные лучи играли на металлическом шлеме и серебряной тунике, а его высокий и стройный стан мужественно выделялся на фоне воды.

– Какой красавец! Он действительно создан женщинам на погибель, – проговорила, смеясь, Эдита.

Нарайяна легко выскочил из лодки на ступени пристани и быстро пошел к ним. Дойдя до Дахира с Эдитой, он остановился и сказал с улыбкой не то натянутой, не то лукавой:

– Находясь перед родителями, не принадлежащими к числу обыкновенных смертных, не требуется как будто высказывать мою просьбу. Вам она известна уже, и я знаю, что отказа мне не будет; тем не менее, мне хочется услышать из ваших уст, что я – не совсем-таки нежеланный зять.

Дахир крепко пожал протянутую ему руку и сказал приветливо:

– Добро пожаловать, Нарайяна. Мы ничего не имеем против избранника сердца Уржани, твердо уверенные, что ты будешь верно любить нашу дочь, и что с тобой она будет счастлива.

– И что прежний Нарайяна-ветреник превратился в степенного Нарайяну, – дополнила Эдита слова мужа.

– Ты угадала, дорогая теща, и добродетели мои изумят мир. Но где же покорительница моего сердца, ради которой я даже готов остепениться? – весело отвечал Нарайяна, целуя руку хозяйки.

– Ты найдешь ее подле птичьей беседки, а пока вы будете болтать, я приготовлю здесь угощенье и приглашу наших друзей выпить за здоровье жениха и невесты. Мой план, надеюсь, тебе нравится? – лукаво спросила Эдита.

– Еще бы! Благодарю за добрую мысль. Это будет как будто мы все еще на нашей бедной умершей Земле. Ах! И надо же было ей погибнуть, именно когда я собираюсь жениться. Это ужасно! Что бы ни было, а она все близка моему сердцу, – со вздохом ответил Нарайяна. – А пока, до свиданья. Я иду к моей красавице невесте.

Сложив на стул шлем и меч, он сошел с террасы и быстро исчез в одной из тенистых аллей сада.

Вышел он на лужайку, посреди которой в большом водоеме бил фонтан, а сбоку пряталась в чаще зелени беседка, затянутая ползучими растениями. На скамье у беседки сидела Уржани; рядом с ней стояла корзина, а в руках она держала чашку с зернами, которые бросала горстями. Вокруг нее, на коленях, плечах и земле порхали и клевали корм стаи всевозможных яркоперых птиц. Она гладила рукой красивую бирюзово-голубую птицу с серебристым хохолком, сидевшую на краю чашки. Уржани была

обаятельна в широкой белой тунике, стянутой серебряным поясом. Увидав Нарайяну, она покраснела, поставила чашку на скамью и встала.

– Надо ли заставлять тебя догадываться о причине моего прихода? – сказал Нарайяна с чарующим взглядом и улыбкой, завоевывавшими сердца женщин.