Донгар – великий шаман - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Кащеев, Илона Волынская cтр.№ 20

– Значит, можешь и по-другому рассудить. – Жрица кивнула, словно получив подтверждение своим словам. – Не только для себя, а для всех! Не всем повезло, как вам, некоторые вообще все потеряли. О них ведь тоже позаботиться надо.

– Но вы же… – Пукы откашлялся, чувствуя, что язык толком не повинуется ему. – Вы же не все заберете?

– Ну конечно, глупышка! – жрица даже засмеялась. – Или хант-маны не дети Голубого огня? Просто твои соплеменники заботятся о себе. А Храм думает обо всех. – Она подалась к Пукы и заговорщицким тоном прошептала: – Покажешь, где ваш амбар?

Пукы судорожно кивнул, не в силах произнести ни слова.

– Тогда пошли, – решительно скомандовала жрица, направляясь к выходу.

Пукы заметался, не зная, куда поставить кружку. Наконец приткнул ее возле чаши с Огнем, вздохнул – эх, жалко, толком даже не распробовал! – и кинулся за жрицей.

Снег заскрипел под ее босыми ногами. Стражники поднялись, вопросительно глядя на хозяйку. Пукы тихо застонал. А вот этого-то он и не сообразил! Сейчас весь обоз – и сани, и стражники – снимется с места, и пауль проснется! Нет, он, конечно, не боится! Ни шамана, ни Секак, ни другого кого – он знает, что все делает правильно! Но… Кто его знает, что тот же Орунг выкинет.

– Не бойся, – понимающе усмехнулась жрица. – Они тут останутся. Вдвоем пойдем.

Пукы поглядел на нее восторженно. Никто еще не понимал его так, как она! Жрица повелительно кивнула стражникам и велела:

– Веди!

Они бежали вниз по реке прочь от пауля. Пукы чувствовал, что его восторг перед жрицей переходит просто в молитвенное поклонение – почти как перед самим Голубым огнем! Бегала она ничуть не хуже Орунга! Босые ноги легко, не оставляя следов, касались наста. Голубые волосы разлетались, заставляя Пукы мучительно смущаться и глядеть только на скользящую по обледенелой земле тень. Если смотреть на тень, можно даже представить, что жрица – девчонка, сбежавшая вместе с ним из пауля. Понравился он ей, что ли…

– А полететь вы можете? – стараясь отвлечь себя от непочтительных мыслей, спросил Пукы.

– Могу, – каркающим старческим голосом бросила жрица. – Но тебя не унесу. Да и не годится такого взрослого мальчика на ручках таскать. Далеко еще?

– Пришли уже. – Пукы свернул в сторону от реки, продрался через невысокие заросли сосен и остановился на голой пустой площадке.

Жрица замерла у него за плечом, тяжело переводя дух и озираясь по сторонам.

– Ты что это – подшутить надо мной вздумал, мальчишка? – тон ее стал неприятным.

Пукы засмеялся – здорово, что он может хоть чем-то ее удивить, – и, упав на корточки, всадил нож прямо в снег. Плотно сбитый снежный пласт отвалился в сторону. Под ним мелькнуло дерево. Пукы принялся торопливо счищать снег. Обнажились хорошо очищенные лесины.

– Ну-ка! – скомандовал самому себе Пукы, берясь за край. Жрица вцепилась рядом – крепко сколоченная деревянная крышка отлетела прочь, открывая глубокую темную яму. Жрица опустилась на колени и сунула голову внутрь. Ее длинные голубые с проседью волосы свесились вниз, обнажая худую старушечью спину в коричневых пигментных пятнах с торчащими, как у скелета, позвонками. Пукы уставился в снег – ему вдруг стало неприятно.

Жрица длинно присвистнула. Пукы вымученно улыбнулся – он знал, что она там увидела. Рыбу – сушеную и мороженую. Мешки с порсой. Покрытые наледью оленьи туши. Берестяные туеса с тюленьим жиром, выменянным на ярмарке у поморов.

– Раньше у нас обычный амбар был. На сваях, – чтобы разбить повисшее молчание, пробормотал Пукы. – Яму Орунг в конце Дня придумал – когда слухи про отморозков пошли. А старики и ухватились. – О том, как он сам злился на Орунга с его придумками, когда пришлось всем паулем ту яму в мерзлоте прорезать, Пукы умолчал.

Жрица поглядела на него через плечо.

– Да, парень… – странным тоном протянула она. – Талантливый у тебя род. Даже жалко. – Она поднялась, отряхнула руки от налипшего снега и, не повышая голоса, скомандовала:

– Загружайте!

– Чего загружать? – не понял Пукы.

– Это она не тебе, парень, – хмыкнули за спиной.

Пукы оглянулся. Они все были здесь – и стражники, и сани обоза с запряженными оленями. Как они очутились так близко, как шли за ними, что он не увидел и не услышал! Пукы вдруг ощутил прилив жгучего стыда – прав Аккаля, он и впрямь сопливый-слюнявый. Ни на что не годный.

Его толкнули. Пукы сел в снег. Закрывающий амбар большой деревянный щит сбили парой ударов топора – Пукы протестующе пискнул, но на него не обратили внимания. Кто-то из стражников спрыгнул в яму – и наверх потянулись куски мороженых туш, мешки и туеса.

– Кажется, все, – кивнула жрица, оглядывая доверху набитые сани и разоренное хранилище. В истоптанном снегу валялись выломанные доски, припорошенные просыпавшейся из мешка порсой и мелкими сколами мороженого мяса. Она обернулась к Пукы, все так же сидевшему в снегу, и повторила: – Талантливые твои люди. Сообразительные. Такой амбар отморозки бы не нашли. И я бы не нашла. – Она вдруг криво усмехнулась. – Если бы ты не показал.

Ответом был дружный хохот стражников.

Пукы с коротким вскриком сорвался с места и кинулся к яме. Рухнул на колени у края, точно как жрица свесил голову вниз… Амбар пуст. Совершенно, гулко пуст. Ни мяса. Ни порсы. Ни туесов.

Он поднялся, устремив на жрицу ошалелый взгляд.

– Но вы же обещали, – одними губами прошептал мальчишка, – что не все заберете!

– Я бы так и сделала, мальчик, но, видишь ли, жрица-наместница категорически приказала… Ты знаешь, что такое «категорически»? А впрочем, откуда тебе… Велела оставлять часть припасов только тем, кто сразу сдаст все. А если кто оказывает сопротивление – выгребать подчистую. Чтоб неповадно было. Ты же понимаешь, я не могу нарушить приказ. Нельзя идти против своих, – с издевательской наставительностью сказала жрица.

Стражники снова захохотали.

– Вы обещали! – почти не слыша, что она говорит, только понимая, что проклятая старуха обманула, обманула, обманула, закричал Пукы.

Жрица прижмурила круглые глаза, как сытая тигрица, желающая поиграть.

– Ну, раз обещала… – Она рывком сдернула с саней один небольшой мешочек с порсой. Тот упал и лопнул по шву. Белый порошок струйкой посыпался в истоптанный снег. – На! Оставляю. Хочешь – сам ешь, хочешь – с чукчами своими делись. – Она легко вскочила на передок саней. – Трогай!

Позвякивая колокольчиками, олени неторопливо тронули сани. Заскрипели полозья.

– Мы – хант-маны, – тихо прошептал Пукы и свернулся в снегу, прижимая руки к животу. Внутри болело, будто воткнули копье. Хотелось только одного – чтоб его нашли отморозки. Нашли и съели. Чтобы никогда не пришлось возвращаться в пауль.

Снег заскрипел снова. Пукы задохнулся – сумасшедшая дикая надежда окатила его щекочущей волной холода. Жрица вернулась! Это была шутка! Злая, жестокая, но всего лишь шутка! Пукы вскочил.