Пленница былой любви - читать онлайн книгу. Автор: Бетти Махмуди cтр.№ 10

– Так зачем же я все-таки приехала? – задала я риторический вопрос.

Я объяснила, что приехала, чтобы увидеть семью Муди и показать ей Махтаб. Была еще одна, более глубокая причина моего приезда, но я не могла, не нашла смелости в себе передать это словами и доверить родственникам Муди. Вместо этого я рассказала им о клятвопреступлении моего мужа.

В Детройте, когда я поделилась с Муди своими опасениями, что он мог бы задержать меня в Иране, его реакция была однозначной.

– Муди присягнул на Коране, что он не будет пытаться задерживать меня здесь вопреки моей воле, – заявила я, раздумывая, как отнесется к этому Баба Наджи. – Ты ведь человек религиозный. Как ты можешь допустить, чтобы он сделал нечто подобное после того, как присягнул на Коране?

Муди подтвердил правдивость моих слов о присяге, которую совершил перед Кораном.

– Но я оправдан, – сказал он. – Аллах простит меня, потому что, если бы я этого не сделал, она бы сюда никогда не приехала.

Баба Наджи принял быстрое решение. Реза перевел:

– Будем выполнять все, что да'иджан только пожелает.

Я рыдала, задыхалась от слез.

Вся семья делала вид, что ей безразлична моя судьба. Они обменивались между собой понимающими взглядами, явно удовлетворенные, что Муди показал свою власть над этой американской женщиной.

Мы с Махтаб плакали, пока сон не сморил моего несчастного ребенка. Я не могла сомкнуть глаз всю ночь. В голове стучало, точно молотом. Я чувствовала омерзение к мужчине, который спал рядом, и в то же время я боялась его.

Махтаб, лежавшая между нами, всхлипывала во сне так, что у меня разрывалось сердце. Как мог Муди спать так спокойно рядом со своей маленькой измученной девочкой? Как он мог поступить с нею таким образом?

Я, по крайней мере, сама сделала выбор, но в чем была повинна Махтаб? Она была четырехлетним невинным созданием, попавшим в западню жестоких реалий этого необычного, полного проблем брака.

Всю ночь я упрекала себя: как я могла привезти ее сюда?

Но не находила ответ.

Я никогда не интересовалась политикой. Я прежде всего мечтала о счастье, о взаимопонимании в моей семье. Но в эту ночь, снова и снова вспоминая всю нашу жизнь, я поняла, что даже те проблески радости, которые мы испытывали, были всегда отмечены болью.

Головные боли свели нас с Муди более десяти лет назад. Вначале боль охватывала левую сторону и затем быстро распространялась по всему телу. Мигрени начали мучить меня в феврале 1974 года. Они сопровождались обмороками и общей слабостью. Даже незначительный шум вызывал болевые ощущения в затылке и позвоночнике. Только сильнодействующие лекарства позволяли преодолеть эти мучительные боли, заснуть.

Эти страдания были еще тяжелее от того, что именно в то время, в возрасте двадцати восьми лет, я поверила, что наконец готова начать зрелую жизнь самостоятельно. Замуж я вышла по легкомыслию и оказалась в браке без любви, который закончился длительным и изматывающим бракоразводным процессом. Сейчас, однако, я вступала в этап стабилизации и счастья, что явилось непосредственным результатом моих собственных усилий. Работа в Центре «Ганкок» в Элсе штата Мичиган открывала мне перспективы карьеры в области управления. Вначале меня взяли счетоводом в ночной смене, но со временем я выросла до главного бухгалтера. Моей зарплаты хватало, чтобы иметь удобный, хотя и скромный дом для меня и сыновей Джо и Джона.

Я с удовольствием занялась общественной деятельностью: оказывала содействие местному благотворительному обществу помощи больным, страдающим атрофией мышц, в координировании годовых планов. Эта моя деятельность увенчалась участием в телевизионной программе Джери Левиса. В прошлом году я выступила по телевизору в Лансинге по случаю Праздника труда. Я упивалась вновь открытой в себе способностью к самостоятельной жизни.

Было очевидно, что я делаю успехи, что реализую (может быть, и не совсем, но все-таки) честолюбивые цели, которые поставила перед собой еще будучи девочкой. Я хотела в жизни чего-то большего: возможно, диплома о высшем образовании; возможно, карьеры судьи; возможно, иметь собственное предприятие; возможно… Кто знает? Мне хотелось вырваться из монотонного быта, в котором жили окружающие меня люди.

Но начались головные боли. Многие дни я страстно желала лишь одного: освободиться от мучительной, отупляющей боли.

Отчаянно ища помощи, я пошла к доктору Рогеру Моррису, который издавна лечил нашу семью. В тот же день он направил меня в госпиталь в Карсон Сити, где находился Центр остеопатии.

Я лежала в отдельной палате с зашторенными окнами, без света, свернувшись, как эмбрион, и со страхом слушала врачей, которые допускали опухоль мозга.

Навестить меня приехали родители из Банистера. С собой они взяли Джо и Джона. Когда на следующий день ко мне заглянул пастор, я сказала, что хочу написать завещание.

Мой случай был необычный. Мне предложили физиотерапию, а затем мануальную терапию. Мне было так плохо, что я не обратила внимания на доктора, который пришел на первую процедуру. Я лежала лицом вниз на жесткой кушетке, предоставив себя его рукам, массировавшим мышцы плеч. Прикосновения были деликатными, манеры изысканными, он был сама любезность.

Он помог мне перевернуться на спину. Я внимательно присмотрелась к доктору. Выглядел он старше меня лет на шесть. Его нельзя было назвать красивым, но коренастая крепкая фигура не могла не понравиться. Очки, придававшие ему вид ученого, закрывали лицо с восточными чертами. Если не считать легкого акцента, все остальное было вполне американским.

Звали его Саид Бозорг Махмуди, но некоторые врачи называли его просто Муди.

Процедуры доктора Махмуди были светлыми минутами моего пребывания в госпитале. На какое-то время они смягчали боль, а само его присутствие благотворно действовало на мое состояние. Он был самым заботливым доктором, с каким я когда-либо встречалась. Я ежедневно виделась с ним на процедурах, но зачастую на протяжении дня он заглядывал ко мне поинтересоваться моим состоянием. Заходил он и по вечерам пожелать спокойной ночи.

Целая серия исследований исключила наличие опухоли мозга. Медики пришли к выводу, что я страдаю острой формой мигрени, которая в конце концов должна отступить сама. Диагноз был неокончательным, но оказался правильным, потому что спустя несколько недель боль начала действительно отступать. Все это не имело никаких рецидивов, но драматически изменило ход моей жизни.

В последний день моего пребывания в госпитале доктор Махмуди сказал:

– Мне нравятся ваши духи. – Он говорил о духах «Чарли», которыми я всегда пользовалась. – Когда я возвращаюсь домой, постоянно чувствую этот запах на руках.

Он поинтересовался, можно ли позвонить мне справиться о здоровье, когда я выпишусь.

– Разумеется, – ответила я и продиктовала адрес и телефон.