– Морской путь? Корабли? – спросил он, выбивая
трубку о край пепельницы.
– Самый быстрый корабль доберется до острова дней за
десять, да и то при благоприятных течениях, – сказала патронесса, с
грустью глядя на Сварога.
– Эйлони, а что вы подразумевали под необыкновенным
человеком? – после некоторой паузы вкрадчиво спросил Сварог.
Патронесса замялась.
– Я неточно выразилась. Под обыкновенным человеком я
имела в виду простого обывателя, то есть не принадлежащего ни к императорской
семье, ни к руководству Каскада, ни к верхушке армии и флота…
– А какими возможностями располагает верхушка? –
Сварог замер в охотничьей позе. Неужели все-таки забрезжил вариант?
– Скоростниками, конечно. Неужели вы… Ах да, вы же из
Лангары…
– И что катера? Им сколько нужно, чтобы проделать такой
путь?
Эйлони еще раз взглянула на карту. И твердо сказала:
– Четыре дня.
– За четыре дня, – Сварог начал ходить по
кабинету. – Значит, четыре дня туда, четыре обратно и два еще в запасе.
Подходит. А если взять моего друга с собой…
– Его нельзя отключать от аппарата, – возразила
патронесса.
– Нельзя так нельзя. Все равно это шанс. Осталось
выяснить, где у вас ближайший порт.
– Бред! – она повысила голос, но тут же заставила
себя говорить спокойно, рассудительно и здраво… как с больным. Встала и взяла
за руку. – Это невозможно. Это все равно, что пытаться украсть Имперский
Скипетр. Но… я могу помочь вашему другу. Я попробую… не обещаю, но я хороший
специалист, поверьте мне… я попробую удержать вашего товарища в беспамятстве в
последний день и избавить его от мучений. Если не удастся оставить его без
сознания, я сумею… Видите ли, я лишена предрассудков. Если и вы лишены их…
– Вы имеете в виду легкую смерть?
– Да.
– Не-а, – категорично сказал Сварог. – Я
попробую продлить его нелегкую жизнь.
– Но это не в человеческих силах, поймите вы! Таких
катеров во всей Короне всего три!
– М-да?
– «Гордость Короны», личный катер Императора, охраняют
не хуже, чем саму венценосную особу. «Пронзающий», личный катер верх-адмирала
флота. Он охраняется точно так же, как катер Императора. Третий, «Черная
молния», никогда не заходит в порты, он на постоянном боевом патрулировании
территориальных вод Короны, его курс является государственной тайной, где и как
он получает энергию – неизвестно…
– Ну, «Молнию» можно смело из списка вычеркнуть, –
оскалился Сварог. – Больше он энергии ниоткуда не получит… Где базируется
«Гордость»?
– На восточном побережье, при королевской резиденции.
– «Пронзающий»?
– В столичном порту, разумеется…
– О, этот мне нравится больше.
– Но как же…
– Как-нибудь, – перебил Сварог. – Эйлони,
давайте не будем спорить… Тем более, как выяснилось, у нас в запасе еще полно
времени… Меня больше интересует другое: почему вы мне помогаете?
Патронесса потупилась.
– На ваш вопрос я ответила еще в больнице. Я на вашей
стороне.
– То есть – на стороне Визари? – спросил Сварог
напрямик.
– Совершенно верно. Хотя я и не принадлежу к активным
его сторонникам… Я лишь жду, когда настанет час победы, чтобы поддержать его,
чтобы помочь в строительстве нового мира… А вы… Вы, признаюсь, не похожи на
всех Иных, с кем мне довелось встречаться. Однако я отчего-то вам верю. Может
быть, потому и верю, что вы непохожи. Вы Иной, но… вы другой. И вы одинокий…
Нет, вы не просто одинокий, потому что одиночка все-таки является хозяином
своей судьбы… Вас же судьба ведет…
– Так было не всегда, – тихо сказал он. Немного
подумал и пожал плечами. – Хотя… наверное, вы правы. И все же… все же я
предпочитаю быть никем не ведомым. Даже судьбой. – И пробормотал:
– За струнной изгородью лиры
Живет неведомый паяц.
Его палаццо из палац
– За струнной изгородью лиры…
Как он смешит пигмеев мира,
Как сотрясает хохот плац,
Когда за изгородью лиры
Рыдает царственный паяц…
Наверное, их толкнула в объятия друг к другу звездная ночь.
Все произошло самым естественным образом, как всегда и
бывает, когда двое хотят одного и того же, когда тянет друг к другу и нет
никаких причин противиться этой тяге. Одежды пестрым ворохом упали на пол,
кожаный диван обиженно скрипнул, принимая на себя двойную ношу. Вливающаяся в
окно ночь не могла остудить жар объятий, не могла разомкнуть губы, слившиеся в
поцелуе.
А потом были стоны и страстный шепот, были ногти,
оставляющие царапины на спине и прикушенные губы, был пот и учащенное дыхание,
был долгий, протяжный стон…
Утомленные, они лежали на диване. Голова патронессы
покоилась на груди Сварога.
– Откуда ты взялся на мою голову?.. – прошептала
она. – Еще вчера я вела обыкновенную, размеренную, спокойную,
добропорядочную жизнь…
«Хотел бы я и сам это знать…», – с тоской подумал
Сварог. И спросил:
– Как там Каскад?
– Как я и говорила, – она приподнялась на локте,
запустила пальцы в его волосы. – Понаехали, разбежались по углам,
допросили все, что дышит. И клюнули на нашу удочку. Я слышала разговор двух
важных чинов, обосновавшихся в моем кабинете. Один уверял, что ты невероятно
хитер и обязательно вернешься в город, дабы вновь сеять в столице смуту и
раздор. Другой настаивал на том, что ты загнал машину в лес и подался пешком к
морю. Мне, кстати, даже пообещали какую-то награду за гражданскую порядочность
и верность Короне.
– Не отказывайтесь от нее, патронесса.
На что Эйлони ответила бесстрастно:
– Моей наградой станет тот день, когда власть в Короне
переменится. Власти не хотят никаких перемен по одной-единственной причине –
они боятся лишиться этой самой власти… Если б ты знал, сколько жизней можно
было спасти, когда бы не запрет на магию! А я каждый день смотрю в глаза
умирающим людям, вынуждена говорить им страшные слова, что помочь мы вам
бессильны, а ведь знаю, знаю же, что это не так! Представляешь, что это за мука
каждый день врать в лицо обреченным людям… Мои глаза открылись, когда я…
потеряла очень близкого мне человека. Он умер от неизлечимой болезни.
Неизлечимой с помощью обычной медицины! И когда я узнала, что для человека,
владеющего магией даже на весьма посредственном уровне, не составило бы труда
вывести хворь, произнеся какое-то короткое заклинание… Я поняла, ради чего надо
жить, как надо жить…
– Значит, ты не веришь, что магия несет несчастья…