Мы к вам приедем… - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Лекух cтр.№ 22

Может, им в придачу к пиву – еще и уважения?

– А, – успокаивается Мажор. – Этот – может. Знал бы ты, какие чудеса он творил, пока не перестал с хулиганьем в зарницу играть. Лбом, небось, ударил?

– Угу, – киваю.

– Мастерство не пропьешь, – вздыхает. – Ты не застал, а коней, небось, от воспоминаний о его башне до сих пор передергивает. Гвозди заколачивать можно. Да и другое какое народнохозяйственное применение отыскать – тоже не заржавеет. Броня-то, как у Т-34, минимум. Если б он еще ею и думать умел, так ему б вообще цены не было. Ладно, давай Депеша отвезем в гостиницу, спать уложим. Тоже мне – банкиром стал знатным, а пить так и не научился. Ну и этого танкиста заодно умоем, его лучше без присмотра не оставлять, поверь, я-то точно знаю. Лучше уж пусть при нас побудет. Да и пойдем в кабак завалимся, отметим победу-то…

…Так мы, собственно говоря, и сделали: сначала отметили как следует, потом пошли и выспались.

А утром – на самолет и домой.

Готовится к предстоящей скоро «Алании» и, самое главное, – к дерби с конским навозом.

Никитос с Серегой, кстати, были в полном восторге – и от игры, и вообще от всей атмосферы выезда. Половине Москвы взахлеб рассказывали, – как это круто быть реальным футбольным фанатом, оказывается.

Так что наш клуб, похоже, благодаря моей скромной персоне приобрел еще двух верных болельщиков.

Приятно, черт возьми!

…А моя заметка в газету была посвящена истории «отбитого» у ментов молодого и называлась «Спартаковские фанаты своих не бросают». Вышла она, естественно, не под моей настоящей фамилией, а под нехитрым псевдонимом Данилин, но тиража изданию явно прибавила.

Наши, по крайней мере, – все понакупали.

И не по одному экземпляру.

Есть чем гордиться…

Игорь, кстати, после нее пообещал оплатить мне выезд в Питер.

Типа, командировка.

Весьма кстати, причем.

Деньги следовало экономить, сезон-то только начинается.

Я почувствовал, что моя жизнь переходит на какой-то новый этап, немного пугающий, но, врать не буду, очень и очень интересный…

Аланцам наши любимые спартачи двадцать третьего марта безвольно слили дома, 1:2. Было реально больно, причем не из-за того, что команда проиграла, а из-за того, как она это сделала.

Покорно.

Опустив руки.

Тьфу.

А вечером того же дня, на «разборе полетов» во время «третьего тайма» в пабе, я впервые увидел, как у всех на глазах жестко, люто посрались Гарри и Али.

Из-за Романцева.

Еще раз – тьфу, бля.

Лучше бы уж из-за бабы.

Хотя у них у обоих с этим, в смысле, с бабами – все в порядке вроде. А вот в клубе с атмосферой, похоже, – как раз с точностью до наоборот.

Гарри все время до срача сидел мертвенно бледный, наливался до краев пивом и водкой, дергал щекой и время от времени молотил тяжелым кулачищем уличного бойца по мощному деревянному столу.

Был бы какой-нибудь пластик сраный, давно бы уже осколки собирали.

А здесь – захочешь, не разобьешь.

На века сделано.

Было реально видно, что ему очень и очень надо с кем-нибудь зацепиться – такое бывает, по себе знаю.

Вот только никого подходящего для этих целей рядом, понятное дело, не было.

Все свои.

Наконец он не выдержал.

– Бля, – стонет, – как же затрахал этот мутик сраный, алкаш наш красноярский. Великий, нах, тренер, Алек, бля, Иванович. Набрал один скам черножопый, сука, да, бля, хохландосов недорезанных. Никто, сцуко, не то, что думать, блядь, на поле – бегать не хочет! Хранитель традиций, нах! Да мне – до звезды все эти, бля, кружева и красоты вместе со стеночками и забеганиями!! Ненавижу!!!

– Погоди, – дергает щекой Али. – Ты что, хочешь, чтоб наша команда клоном конюшни стала, которой «до звезды»?! А меня ты, к примеру, спросил?! Я вот, к примеру, – ни хрена не согласен!

– Хорош, бля, Глеб, понял?! – звереет Гарри. – Ты сам-то когда в последний раз в фестлайн становился, элита хуева, чтоб меня тут учить, что такое хорошо, а что такое плохо?! Знаю, знаю эти твои песни!! «Талант нельзя судить обычными мерками», бля! Да мне посрать на его талант, я побед хочу, понял?!!

– Посрать на талант, – медленно промокает губы бумажной салфеткой белый как смерть Али, – это ты, конечно, можешь, Игорек. Это вообще легко. Вот только кто ты после этого будешь, а, дружок? Чем ты будешь лучше того самого быдла, которое вроде как ненавидишь-то, а? А насчет фестлайна – напиши эти свои слова на бумажке, сверни в трубочку и забей себе в жопу, понял?! Я тебе – ничего не должен, сопляк! А кому должен – уже давно все всем доказал, усвоил?!!

– И что? – резко наклоняется вперед Гарри. – Раз ты «все всем доказал», так теперь всех до конца жизни учить будешь?! И, типа, неподсуден теперь, да?! А может, ты просто ссышь, а, Глеб?! Может, сломалось в тебе что, и нет уже у нас прежнего Али, сдох, скурвился?! А за свои прошлые «великие победы» просто прячешься, как дистрофик за удочку? Потому как все эти победы – в прошлом, а если сейчас тебя ковырнуть, – так и нет ничего за душой-то, а, гуру хуев?! Может ты теперь – просто обычная дешевка, а, брат Али, не находишь?

…Я бы, наверное, от такого «свинга» – никогда не уклонился. Прямо через стол, из «положения сидя», без предупреждения и почти идеально по технике исполнения. Просто бы – не заметил, пока бы в лицо не прилетело.

Гарри – успел.

…Ну на то он и не рядовой боец.

Основа.

Он и в старой фирме основой был, причем – самой что ни на есть центровой, и когда свою группировку сделал, мы, молодые, за ним не просто так пошли.

…Уклонился!

Не до конца, разумеется.

Но все-таки – слегка уклонился.

Иначе бы не встал, я знаю, о чем говорю.

Но – вскочил и, пока Али через стол перелетал, даже башкой успел потрясти слегка, мозг поправляя и сосредотачиваясь.

Ну и сам Али, конечно, красавец. Не стал надеяться, что первым же шлепком врага завалит, все грамотно просчитал: и прыжок, и приземление.

Стоят друг против друга, глаза – бешеные, руки в локтях согнуты, ладони чуть вперед.

Пока парни поняли что к чему, да толпой навалились, растаскивая, – эти волчары таки успели парой серьезных плюх обменяться.

Я бы лично ни за что не согласился под такую попасть.

На фиг мне потом месяца два на лекарства-то работать?

А эти – просто стоят, щерятся.

Один кровью плюется, другой глаз подбитый морщит.