Человеческая гавань - читать онлайн книгу. Автор: Йон Айвиде Линдквист cтр.№ 50

Симон открыл рот, чтобы что — то крикнуть, но промолчал.

Это нечестно! Это нечестная игра!

Он сжал челюсти. Что случилось? У Анны — Греты было железное здоровье, она не могла получить инфаркт или удар только потому, что расстроилась. Или могла? Симон посмотрел на дорогу, ведущую в деревню. А что, если тот мопед поедет обратно? Ей не стоит гам лежать.

Почему она так поступает? Что она творит, что она делает с ним?

Симон подбежал к ней. Свет фонарика служил ему ориентиром. Когда он был в нескольких шагах от нее, то увидел, что ее тело тряслось. Она плакала. Симон остановился рядом с ней:

— Анна — Грета, перестань. Мы не дети. Не надо так.

Она не шевельнулась, продолжая горько плакать. Симон никак не ожидал увидеть ее такой. Эту сильную, самостоятельную, уверенную в себе женщину, которую он так долго любил. Он не мог представить, что она будет вот так лежать — такая беспомощная, в темноте, на лесной тропинке. Он даже представить себе такого не мог. К горлу подступил комок, стало трудно дышать, по щекам побежали слезы, которые он не стал вытирать.

— Ну же, — сказал он прерывающимся голосом, — Анна — Грета! Вставай!

Сквозь рыдания Анна — Грета выговорила:

— Ты сказал, что не хочешь оставаться со мной. Не говори больше, что ты не хочешь оставаться со мной!

— Нет, — поспешно воскликнул Симон, — не буду. Я не буду больше так говорить. Вставай!

Он протянул руку, чтобы помочь ей, но она не видела этого. Симон нагнулся.

Он никогда не испытывал ничего похожего. Конечно, Анна — Грета иногда плакала, но такого отчаяния в ее голосе он никогда не слышал. Но с другой стороны, и он никогда не говорил, что хочет расстаться с ней.

— Ну же, вставай. Вставай скорее. Я тебе помогу.

Анна — Грета всхлипнула и вздохнула немного спокойнее. Некоторое время она молчала. Затем спросила:

— Ты хочешь остаться со мной?

Симон закрыл глаза. Вся эта сцена уже становилась смешной. Они были не то чтобы взрослыми, они уже были старыми. О чем тут говорить? Они все решили несколько десятилетий назад.

Но оказывается, еще не все было ясно. А может, никогда не будет ясно.

— Да, — сказал он, — да, я хочу. Ну, давай же, вставай. Ты заболеешь, если долго будешь тут лежать.

Она взяла его протянутую руку, но не поднялась:

— Правда?

Симон улыбнулся и покивал головой. Он никак не мог понять, как он мог предположить, что уйдет от нее.

Нечего делать.

— Да, конечно, — сказал он и помог ей подняться на ноги.

Анна — Грета крепко держалась за его руку. Свет фонаря становился все слабее, пока наконец совсем не погас.

Держась за руки, они вышли из леса, и Симон сказал:

— Я хочу все знать.

Анна — Грета пожала его ладонь:

— Я расскажу тебе.

Когда они пришли домой к Анне — Грете и сели, они все еще испытывали неловкость, нерешительно поглядывая друг на друга и улыбаясь.

Как подростки, подумал Симон. Подростки на родительском диване. Подростки, оставшиеся одни дома.

Правда, вполне может быть, что современные подростки так себя не ведут. Симон встал и принес бутылку вина, чтобы немножко разрядить атмосферу.

Неужели всего три дня назад они занимались любовью?

Пробка сидела настолько прочно, что он никак не мог вытащить ее. Анна — Грета встала, зажала бутылку между коленями и выдернула пробку. Чтобы как — то утешить Симона, она пробормотала:

— Слишком крепко она была запечатана.

Симон сел на диван:

— Да.

Анна — Грета разлила вино, они сделали по глотку. Симон вздохнул от удовольствия. Он смаковал приятный, необычный вкус. В последнее время они пили вино нечасто. Он внимательно посмотрел на Анну — Грету.

Анна — Грета поставила бокал и сложила руки на коленях:

— С чего мне начать?

— С моего вопроса. Почему народ отсюда не переезжает на материк? И что ты имела в виду, говоря, что не рассказывала ради моего же блага?

Анна — Грета подняла руку, приказывая ему замолчать. Она подняла свой бокал, отпила вина.

— В принципе, это один и тот же вопрос, — сказала она медленно, — я не говорила тебе, потому что не хотела, чтобы ты уезжал, — Анна — Грета бросила взгляд на море, — но это уже произошло, уйти ты теперь не можешь.

Симон нагнул голову набок:

— Как я уже сказал, я никуда не собираюсь уезжать. Тебе не надо запугивать меня, чтобы я остался.

Анна — Грета слегка улыбнулась, но тут же стала серьезной:

— Даже если мы покинем остров, оно найдет нас. То есть существует риск, что оно найдет нас.

— Оно? — перебил ее Симон. — Кого ты имеешь в виду, говоря «оно»?

— Море. Оно находит нас и забирает. Где бы мы ни были.

Симон недоверчиво покачал головой:

— Но ты же ездила в Нортелье и в Стокгольм. Мы с тобой ездили на пароме в Финляндию. И все было нормально.

— Но ведь ты собирался сплавать на Майорку. И я сказала «нет».

— Какая — то бессмыслица, — сказал Симон, — ты что, хочешь сказать, что море влияет на нас? Ерунда какая — то.

— Нет, ему не нужно влиять на нас, — ответила Анна — Грета, — оно одно во всем мире. Оно связано со всем. Море. Вода. Она есть везде.

Симон сделал большой глоток. Держа бокал в руке, он понял, что все в основном состоит из воды. Да, вода связана между собой — реки, ручьи, водохранилища. Вода повсюду.

Да, это правда… действительно, вода — повсюду.

— Но что ты имеешь в виду, говоря, что оно нас забирает?

— Мы можем утонуть где угодно. В маленьком ручье. В бассейне. В ванне. — Симон нахмурился, но Анна — Грета не дала ему сказать. — Я не понимаю, как это происходит. Но те люди, которые принадлежат Думаре и пытаются уехать, рано или поздно тонут. А те, кто остается, выживают.

Симон положил руку на руку Анны — Греты:

— Это звучит немного странно и даже смешно, уж прости…

— Не важно, как это звучит. Мы это знаем. И ты теперь это тоже знаешь. И мы с этим живем. И умрем с этим знанием.

Симон сложил руки на груди и откинулся на спинку дивана. Слишком многое ему пришлось услышать. Вопросов было много, но больше сегодня он не хотел ничего слушать. На сегодня довольно. Хватит.

Он закрыл глаза и попытался представить то, что она только что рассказала. Рыбаки, которые заключили пакт с морем…

Он почмокал языком и вспомнил привкус воды из колодца — соленый, морской. Того вкуса на его языке уже не было, теперь он чувствовал привкус вина. Не поднимая глаз, он спросил: