Марш обреченных - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Свержин cтр.№ 9

Недавно в прессе мне пришлось наткнуться на мнение, что образованность Андропова была напускной и дутой. Быть может. Но этот тезис отца современной политической мысли он усвоил намертво и проводил в жизнь со свойственной ему методичностью, всеми доступными средствами.

Наша деятельность с первых шагов и до горбачевско-ельцинской неразберихи была грубейшим попранием всех международных норм, но одного у неё отнять было нельзя — она была эффективна. Собрав с бору по сосенке по всей территории Советского Союза кандидатов в штатные сотрудники Центра, Николай Михайлович Рыбаков проявил недюжинное знание людской натуры и в течении предельно сжатого срока явил миру лазурную мечту Андропова — команду, каждый из бойцов которой, не уступая Джеймсу Бонду в рукомашестве, пострелушках и тому подобных атрибутах личной крутости, многократно превосходил агента 007 в области работы мозгами.

Капитан Бирюков в этом отношении был воплощением андроповского идеала. Как я уже говорил, в нем непрестанно и непримиримо боролись две натуры: аналитика — контрразведчика и творца-драматурга. Побеждала дружба.

Однако дружба дружбой, а служба службой. Вячеслав Бирюков дремал в кресле, водрузив ноги на журнальный столик. Компьютер, стоявший чуть поодаль, выглядел не менее усталым чем, он.

— Доброе утро, — приветствовал я своего друга, усаживаясь в кресло напротив. — Где все?

— Для кого доброе, а для кого и последнее, — открыв правый глаз, дежурно отозвался Слава. — Все, сиречь майор Пластун и капитан Насурутдинов в гараже ремонтируют «Опель». После вчерашнего тарана.

— Понятно. А ты, я так понимаю, здесь и ночевал?

— Правильно понимаешь, — Бирюков поднялся и принялся разминаться. — Я вот тут сидел и думал, кому это и зачем пришла в голову идея убивать нашего генерала?

— Да? — Я иронично поглядел на него. — Ну, и как результаты.

— Не ахти. Так, на уровне предположений.

— Ладно. Выкладывай свои предположения.

— Это сколько угодно. Я проанализировал дела, которыми занимался генерал за последние пятнадцать лет…

— Интересно, как тебе это удалось? — это был не досужий вопрос. Информация такого рода отнюдь не считалась открытой.

— Удалось, — пожал плечами Слава. — Конечно, погрешность довольно большая, но все же, это лучше, чем ничего. Суммировав деятельность нашего Центра, резидентную работу и то направление, которое вел Николай Михайлович в ПГУ, я вывел некое подобие вектора приложения силы.

— Основной вероятный противник, — не совсем понимая к чему ведет наш штатный мыслитель, произнес я.

— Это верно. Дядя Сэм. Но я не о том.

— А о чем?

— Основная, и надо сказать небезуспешная работа нашего генерала состояла в том, чтобы вынудить госдепартамент, правительство и лично президента, точнее президентов этой страны действовать в направлении, выгодном Союзу.

— Интересно, интересно… — оживился я.

— Да. Интересно, — без ложной скромности подтвердил Слава. — К сожалению, что именно нужно было Союзу решали совсем другие люди, и это в итоге и привело нас всех в ту глубокую задницу, где все мы имеем честь находиться.

— А если по делу?

— По делу получается парадокс. Люди, определявшие направление этой работы, сами очень похожи на агентов влияния.

— Все их генералы — наши разведчики…

— И наоборот. Впрочем, насчет генералов как раз ничего сказать не могу. Без них конечно дело обойтись не могло, но дирижируют всем этим не они.

— А кто?

— Если бы все было так просто — печально усмехнулся капитан Бирюков. — Сегодня утром я бы уже докладывал тебе, что клиент ждет допроса.

— И все же. Круг подозреваемых… — начал было я.

— Круг? — Слава поглядел на меня как на безнадежно больного. — Вон там, на столе, — он ткнул пальцем в стопку бумаги возле принтера, — распечатан список из тридцати семи лиц, чье возвышение напрямую связано с работой генерала Рыбакова, ещё сто девяносто две персоны косвенно имеют отношение к этим делам. Те, кто в результате их оказался за бортом, я ещё не просчитывал. Да, боюсь, это и невозможно. Впрочем, первые результаты тоже весьма приблизительны.

— М-да, надеюсь, не придется копать весь этот список.

— Если исходить из того, что начинается он Президентом, то думаю что не придется.

Да, дело приобрело совсем нежелательный оборот. Воистину правильно было сказано: «В много знании много печали. Умножающий знание — умножает скорбь».

Смерть генерала Рыбакова была на руку любому и каждому из тех, чей путь к власти был связан с попранием интересов Отечества, так как понимал эти интересы Николай Михайлович. Как понимали их все мы. Смерть его была выгодна любому и каждому из них. И всем вместе…

— Что пригорюнились, добры молодцы? — майор Пластун возник в дверном проеме, загораживая его плечами. — В этом доме поят кофе?

— Поят, — Слава воткнул в розетку электрочайник. — Что там у вас?

— Крыло отрихтовали. Фары поставили. Сейчас Тагир новый бампер прицепит и придет.

Тагир не заставил себя долго ждать, и вскоре, разместившись вокруг стола, мы активно участвовали в ритуальном испитии утреннего кофе.

— Командир! — Валерий Пластун водворил пустую чашку на столешницу. — Каковы будут планы на сегодня?

— Планы? Для начала доложить начальству о наших вчерашних похождениях…

— Это понятно. Я о другом. Мы на студию «КейДжиБи фильм» звонить будем?

— Думаю, да. — Но сначала начальство.

Полковник Талалай встречает нас хмуро. Он явно не в духе. Смерив тяжелым взглядом нашу группу, он произносит, опуская традиционное приветствие.

— Президент сегодня вернулся к работе. Так что ждите. Завтра-послезавтра нашу лавочку прикроют.

Прежде мне не доводилось слышать, чтобы полковник Талалай называл нашу организацию подобным образом. Видимо, ему было здорово не по себе. Немного помолчав, он тяжело вздыхает и бросает, несколько успокоившись:

— Ладно, докладывайте, что там у вас?

Я вкратце излагаю ему вчерашнюю историю с Красильниковым, и прошу разрешение на разговор с пресловутым Петром Филипповичем.

— Петр Филиппович, Петр Филиппович, — шеф поднял телефонную трубку и, повернув ключ шифратора, набрал номер.

— Алло! Григорий Кузьмич? Добрый день. Талалай на проводе. Как дела? Ну, о наших делах вы знаете. Да, вчера похоронили. Григорий Кузьмич, у меня к вам вопрос конфиденциального свойства. Да, да. Конечно. А к кому, как не к вам. Вы старых работников наружки всех знаете? Нет-нет, вопрос чисто риторический. Я в этом не на секунду не сомневаюсь. Меня интересует офицер, очевидно, старшего звена, носящий имя-отчество Петр Филиппович. Ага, понятно. — Он делает знак нам пальцем в воздухе, давая команду запомнить. — Подполковник Скороходов. В центральном аппарате с 74 года. Откуда прибыл? Из Еревана? Армянская история. Понятно. Значит, «птенец гнезда» Юрия Владимировича. Что ещё о нем можно сказать? Нет, это пока мне не нужно. Меня интересует его, так сказать, личные качества. Честный служака? Будем надеяться. Нет. Что честный. Большое спасибо. Вы нам очень помогли. — Полковник кладет трубку.