Закон Единорога - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Свержин cтр.№ 29

– Не думаю, чтобы те, кто расправился с несчастным монахом, особо обращали внимание на чьи-то вопли, – сумрачно отозвался я.

Послышался шум, и на поляну выскочил запыхавшийся Сэнди, волокущий за собой недовольного гоблина.

– Да куда ж ты меня тащишь, дубина стоеросовая! – возмущался он. – Навернуть бы тебя сейчас, да жалко, помрешь ведь…

– Вот, притащил, – отрапортовал серьезный Сэнди, вручая мне меч.

– Кого эти недоумки тут убили? – услышал я возмущенный рык гоблина. – Э-э, да это, похоже, не они… Вот же дурацкая манера убивать друг друга!

– Послушай, Тагур, – подойдя к страшилищу, заговорил Бельрун, сразу забывая легкомысленное «Кра-ки». – Нам нужно найти убийцу этого старика. Ты нам поможешь? Вы говорите, господин рыцарь, он нас понимает? – переспросил Винсент у меня. Я коротко кивнул.

– Ты можешь взять след, Тагур? Гоблин покрутил уродливой головой, оглядывая поляну, и презрительно хмыкнул:

– След! Да здесь дорога, а не след! Бегите за мной и не отставайте, – обратился Тагур непосредственно ко мне, срываясь с места. Сказать «не отставайте» было значительно проще, чем сделать. Мы мчались по лесу, стараясь не упустить из виду спину гоблина, с фантастической быстротой и ловкостью лавировавшего между деревьями, и рубины в рукояти моего клинка пылали, предвкушая праведный бой. Наконец лес кончился, и прямо перед нами показалась небольшая часовня, возвышающаяся на холме.

– Тагур, стой! – едва успел я удержать гоблина, устремившегося к часовне. Мы остановились и залегли в густом кустарнике.

Неподалеку от нас раздалось испуганное ржание – стреноженные лошади, пасшиеся неподалеку, видимо, почуяли гоблина.

– Хорошенькое дело, – заметил я. – У какой-то плохонькой часовенки в лесу – сразу три чистокровных ирландских жеребца!

Бельрун, разбирающийся в лошадях не хуже меня, согласно кивнул.

– Ты лучше туда посмотри! – указал он на кавалькаду из четырех всадников, неспешно подъезжающих к часовне. Кони, сбруя и дорогая одежда неоспоримо свидетельствовали о знатности приезжих.

– Кто-нибудь из них тебе известен? – спросил я, вглядываясь в наездников, гарцующих около часовни.

– Ну, троих я никогда в глаза не видел, а вот предводитель их мне известен. Это виконт Ддемар Лимож-ский.

– Вот так дела! Ему-то что здесь нужно? – удивился я.

– То, что и остальным. Если это то, о чем я думаю, то все начнется с наступлением темноты.

– Черная месса?..

– Именно!

– Что ж, – зло пробормотал я, – подождем до вечера. Пусть соберутся. И они собрались. …Сквозь узкие стрельчатые окна часовни пробивался слабый свет смоляных факелов. На залитом кровью алтаре лежала совершенно нагая девица, живот и грудь которой были разрисованы магическими знаками. Опрокинутое распятие было растоптано и водружено на навозную кучу, красовавшуюся посреди церкви.

– Хозяин! Хозяин! – бешено заорали собравшиеся, выплясывая в неистовом хороводе вокруг алтаря. – Приди к нам. Мы призываем тебя!

Из часовни послышался грохот, напоминающий взрыв, все вокруг заволокло серным дымом, и, сопровождаемый «сатанинским хохотом», раздававшимся неизвестно откуда, около алтаря возник крупный мус кулистый мужчина, обряженный в маску, изображавшую голову черного козла. Кроме этой маски и свисающей с его плеч наподобие плаща козлиной шкуры, на нем не было ничего. Положив одну руку на лоно возлежавшей перед ним девушки, он воздел другую вверх, выставляя рогами указательный палец и мизинец, и заговорил.

– Привет вам, дети мои!

Толпа ответила ему нестройным шумом и самозабвенно затянула «Отче наш» наоборот. Дождавшись, когда шум стих, козлоголовый продолжал:

– Все ли вы верите в силу мою?

– Все! – закричали в церкви. – Все! Верим! Един ты, и никто, кроме как ты!

– Истинно вам вещаю! Люцифер, светоносный князь, победил! Дрожит небесный чертог беспомощного и никчемного Яхве от проклятий, несущихся к его качающемуся трону. Дрожит пламенный меч в дланях архангела Михаила! Ибо мы есть сила!

– Сила! – загудела переполненная церковь.

– Отринем прочь трусливое милосердие. Проклятие ему! Посеявший зерна смирения да пожнет ярмо! Гул ликования был ответом на его слова.

– Причаститесь от даров моих! – истошно вопил рогатый оратор. Два обнаженных прислужника, один с серебряным блюдом, другой с чашей, начали обходить залу. Не надо было быть анатомом, чтобы определить, что буроватая масса, лежавшая на подносе, была искрошенным сердцем, жидкость же, наполнявшая чашу, более всего напоминала кровь.

– Утолите голод и жажду свою! – разносилось под крышей. – Сеплотьикровь1.

– Винсент, – прошептал я Бельруиу, притаившемуся возле окна часовни. – Подопри дверь, чтобы ни одна скотина не смогла открыть. Сэнди, тащи солому. Да побыстрее. Тагур, будь добр, волоки сюда хворост. Ну что ж, эти ублюдки говорят о силе? В эту игру можно играть вдвоем. – Я достал из сапога огниво. – Нет такой силы, против которой не нашлась другая сила!

Свет есть отсутствие тьмы; Тьма есть отсутствие света… Таким образом, тьма и свет – лишь частные случаи тени.

Гермес Трисмегист

Я глядел на пламя костра – на извивающуюся в диком танце саламандру, а перед моими глазами все еще плясал яростный огонь, пожирающий деревянные стены часовни, слышался, треск рушащихся перекрытий, вопли умирающих людей, взывающих к Господу… И подкатывал комок к горлу при воспоминании о черных руинах и жутком запахе горелого мяса… Я знал, что этот запах теперь будет преследовать меня до конца дней. Наверное, я старею… Видимо, так и подкрадывается старость. С того самого часа, когда в подземелье замка Венджерси возник этот чертов посох, а может быть, еще раньше – тогда, в чертоге Оберона, – я, кажется, почувствовал, что что-то безвозвратно ушло и необратимо изменилось. Интересно, где-то теперь Мерлин с его новям посохом и Оберон с магической скрижалью? Невеселые мысли уносились вверх, как искры костра, вспыхивая и пропадая в ночном небе. Я зябко поежился, кутаясь в плащ. «Господи, почему же так пусто и одиноко? Как же получилось, что, пробыв здесь так недолго, я успел возбудить к себе суеверный ужас и ненависть множества людей, стоявших как против меня, так и на моей стороне. А друзей? Друзей я тоже нашел. Даже родетвенииков…» – я горько усмехнулся, вспоминая свою неугомонную сестричку. «Две женщины говорили, что, любят меня, быть может, две самые прекрасные женщины Европы… Одна из них предала меня ради будущего нашего ребенка и трона Англии; вторая по моей вине сейчас в беде», – о худшем не хотелось и думать. «Удастся ли мне помочь ей? Для того, чтобы освободить Лауру, я окружил себя людьми, которых, возможно, мне придется принести в жертву ради своей любви… Какое я имею на это право? Бр-р-р! Что ж так мерзко и холодно? И существует ли вообще у кого-либо право распоряжаться человеческими жизнями? Ради глаз прекрасной дамы, ради креста и веры, ради нужд государства?..» – вопросы висели в воздухе, как стая хищных птиц, и я знал, что никто и никогда не даст на них ответа. «Сколько людей шло за мной! Стал ли кто-нибудь из них счастлив? Не знаю… По крайней мере уж точно не коннетабль Честер. Господи, сколько людей убил, но никогда не было так муторно и страшно, как сейчас… Всю жизнь свою шел путем чести, всю жизнь благородным оружием утверждал добро против зла, но само добро сделал ли я кому-нибудь? Где те, кому я сделал добро?» Мне почему-то вспомнился Инельмо, беспомощный, беззлобный, наивный человек, который погиб глупейшей смертью… Кто знает, не потребуй я от него «великой жертвы» тогда в замке Трифель ради того, чтобы выполнить задание Института, кто знает, быть может, он был бы сейчас жив… Я в бессильной ярости ткнул носком сапога торчавшее из костра полено, и в небо поднялся сноп искр. За моей спиной послышались тихие шаги. Я обернулся, вглядываясь в ночной мрак. Глаза слезились от дыма, да и от костра в темноте трудно было что-либо разглядеть.