Ищущий Битву - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Свержин cтр.№ 59

– Как что? Буду играть в Джеймса Бонда. Попробую протиснуться в замок. Там сейчас менестрели нарасхват.

– Хорошо. Удачи. Держись на связи.

* * *

Я расслабился и опустился на свое ложе.

Итак, Талбот – де Вердамон – Барентон исчезал, растворялся в тумане истории, и на его месте возникала новая фигура – Джордж Плантагенет. Бастард короля Генриха. Последний из сыновей, оставшийся верным своему отцу. Мечтал ли он завладеть отцовским наследством или же мстил за отца? Узнать это теперь не представлялось возможным. По закону Джордж не имел никаких прав на корону, но Англии всегда везло на бастардов, и кто знает, каким путем собирался этот человек преодолеть все ступени, отделявшие его от трона. В любом случае он, как и любой, ставший на тропу мести, должен был помнить, что на всякий случай ему следует запастись двумя гробами. Для жертвы и для себя.

В дверь постучали, и Адальберт, сменивший кожаный доспех стражника на свой обычный наряд, протиснулся в комнату.

– Ваша милость, вы не спите?

– Нет, дружище. Как наши успехи?

– Все в порядке. Все сделано, как вы велели. В лавку, кроме хозяина и названного вами господина, никто не входил. После того как меняла вернулся, лавка не открывалась для посетителей. Я специально проверял несколько раз. Все было закрыто. Господин, о котором вы говорили, пришел вскоре после того, как зазвонили к вечерне. Пробыл он в лавке недолго.

«Минут десять», – про себя отметил я.

– Когда же он ушел, – продолжал Адальберт, – из лавки появился еще один господин.

«Понятно, значит, в лавке есть черный ход», – подумал я.

– И кто же это был? Вы выяснили, кто это был?

Адальберт почесал затылок:

– Когда этот, второй, вышел из лавки, ворота уже были закрыты. Он подошел к посту, и я хотел его остановить. Но оба стражника сразу бросились открывать ворота.

– Они узнали этого человека?

– Да! Это был егермейстер его высочества Вальтер фон Шелленберг.

– Понятно. Что и следовало доказать. Спасибо, Адальберт. Ты очень мне помог. Сейчас можешь идти. На вот возьми динарий, выпей за успех нашего безнадежного начинания.

Адальберт взял монетку и повернулся, собираясь выходить.

– Да, вот еще, ваша милость, там внизу господин Арсул. Он пьет за встречу с земляками. Так вот, молодой господин говорит, что его высочество сделал предложение его брату поступить в гвардию лейтенантом [43] .

– Прекрасно. Передай Арсулу: пусть Росс принимает предложение.

– Слушаюсь, ваша милость. – Адальберт поклонился и вышел.

Я вновь остался один. На душе было тошно, и кошки точили об нее свои когти с каким-то садистским наслаждением.

Если рассуждать здраво, я сделал совершенно верный шаг. Устранив одного из самых опасных противников, я получил не просто мелкую тактическую выгоду, я получил плацдарм для развития стратегического наступления в глубь позиций врага.

Пока что события развивались успешно. Пожалуй, даже слишком успешно. Самое время было ждать контратаки. Конечно, пока что наши действия не могли доставить Лейтонбургу особого беспокойства, пока что его высочество вряд ли мог проследить взаимосвязь между творящимися у него под носом безобразиями. Впрочем, он вполне мог еще не заметить их. Кроме, конечно, Брайбернау. Атаку в этом направлении его высочество не мог не заметить. Значит, ответный удар стоит ждать именно здесь. Что ж, будем ждать.

Завтрашний день сулил начало настоящего сражения.

Появляться на ристалище я не собирался. Приз турнира меня не интересовал, а насчет того, кто станет его королевой, – я мог делать ставки. Прелестное личико леди Джейн мелькало вчера в свите принцессы Матильды, и мне даже показалось, что, когда я проезжал мимо богато разукрашенной ложи прекрасных дам, она одарила меня той своей улыбкой, за которую хочется сражаться и умирать. А может быть, мне это просто показалось.

Вздохнув, я вызвал Лиса. Для моего друга не существовало неприступных стен, точно так же для него не было запертых ворот.

* * *

Рейнар перебирал струны мандолы, напевая:

Барон Жермон поехал на войну.

Его красавица жена

Осталась ждать, едва жива

От грусти и печали.

Судя по всему, выступление гайренского менестреля имело большой успех.

– Лис, передохни пару минут.

– Капитан, что тебе нужно? Я только распелся. Я, между прочим, работаю. Как, ты считаешь, мне лучше свить гнездо здесь или по-прежнему ошиваться в аббатстве Святой Агаты?

– Не злись, я на минутку. У меня есть странное чувство, что завтра его высочество вплотную заинтересуется моей подрывной деятельностью.

– Почему ты так решил?

– Потому что я разворошил змеючник, а принц Оттон не тот человек, чтобы спускать кому-то подобные фокусы просто так. Значит, надо ждать гостей.

– И что ты думаешь делать?

– Пока ничего. Как говорится: «Ввяжемся в драку, а там разберемся». Во всяком случае, если со мной что-то случится, бери командование на себя.

– Тоже мне, сказал. Это и ежу понятно.

– А если понятно, то не забудь поздравить нашего друга фон Шамберга с новой должностью. Он-то еще не знает, что ты тоже за наших играешь!

Если у вас нет проблем – ищите женщину.

Анна де Бейль

Зала герцогского замка была полна народа. В ней царило то странное оживление, которое вообще свойственно окончанию любого мало-мальски крупного соревнования. Участники, тренеры и родственники, почитательницы, застывшие в ожидании приветливого взгляда, словно гончие перед броском, – все это, конечно, со скидкой на куртуазный двенадцатый век, имело место быть в этой зале.

О, этот куртуазный век! Конечно, здесь, в Германии, нравы были более грубыми и отношения менее изысканными, чем, скажем, в умопомрачительной Тулузе, но все же и здесь на дворянина, предлагающего руку даме своего сердца, не вытерев ее предварительно после куска жареной оленины о шерсть ближайшей собаки или хотя бы об штаны, смотрели как на неотесанного мужлана.

Ах, что за взгляды здесь дарились, что за вино тут лилось, что за песни распевали сладкоголосые менестрели, переполненные впечатлениями от сегодняшних поединков, как пчелиный улей медом. Боже, как фонтанировал источник их вдохновения, исторгая одну за другой новые и хорошо забытые старые песни – что, в сущности, одно и то же – об отваге рыцарей и о несомненной прелести прекрасных дам.