Тарзан и человек-лев - читать онлайн книгу. Автор: Эдгар Берроуз cтр.№ 49

Наконец невозможное свершилось, и все трое оказались у подножия. Солнце уже взошло, и туман рассеялся.

Американка почувствовала необыкновенный прилив сил, как физических, так и душевных.

– Отпусти меня, Стенли, – попросила она. – Я смогу идти сама. Мне гораздо лучше. Тарзан опустил ее на землю.

– Отсюда до Ормана рукой подать, – сказал он. Ронда окинула Бальзу критическим взглядом и смущенно кашлянула.

– Конечно, мы в Голливуде ко всему привыкли, но тебе не кажется, что ее нужно как-то приодеть прежде, чем она появится на людях.

Тарзан от души рассмеялся.

– Бедная Бальза, – сказал он. – Скоро ей придется вкусить этого плода цивилизации. Пусть же она подольше сохранит свою естественность и неиспорченность.

– Я забочусь о ее же благе, – сказала Ронда.

– Она не будет смущаться, – заверил ее Тарзан. – Юбка смутит ее намного больше. Ронда пожала плечами.

– Ладно, пускай покрасуется, – сказала она. – А Том и Билл уже давно разучились краснеть.

Через несколько минут пути Тарзан резко остановился, указывая рукой вперед.

– Их лагерь был там, – сказал он, – но я никого не вижу.

– Что могло случиться? – заволновалась Ронда. – Ведь они обещали дождаться тебя.

Человек-обезьяна стал внимательно прислушиваться и принюхиваться.

– Они недалеко, – сообщил он наконец, – вниз по реке. И сейчас они там не одни, их много!

Через милю показался большой лагерь со множеством палаток и грузовиков.

– Сафари! – радостно воскликнула Ронда, – Пат пришел!

Вскоре их заметили, послышались приветственные крики, навстречу высыпала целая толпа. Все бросились целовать Ронду, а Наоми поцеловала Тарзана. Увидев это, Бальза зарычала и рванулась к ней. Тарзан вовремя успел схватить дикарку за руку. Насмерть перепуганная Наоми отскочила в сторону.

– Руки прочь от Стенли, – со смехом предупредила ее Ронда. – Эти юная леди не потерпит ни малейших посягательств на него.

Тарзан развернул Бальзу к себе лицом.

– Это мои друзья! – сказал он. – У них иные нравы, чем у твоего племени. И если ты начнешь задираться, я отправлю тебя обратно. Эти девушки твои друзья.

Все уставились на Бальзу с нескрываемым восхищением: Орман – глазами постановщика, открывшего новый женский тип, Пат О'Грейди – глазами ассистента постановщика, не намного отличающегося от своего босса.

– Бальза, отправляйся с девушками и делай все, что они велят, – продолжал между тем Тарзан. – Они наденут на твое прекрасное тело неудобные одежды, но иначе нельзя. А через месяц ты научишься курить, пить коктейли и вообще приобщишься ко всем благам цивилизации. Пока же ты дикарка. Иди с ними, и дай тебе Бог счастья.

Все, кроме Бальзы, громко рассмеялись. Она поняла не все, но господин приказывал, и она повиновалась.

Бальза ушла вместе с Рондой и Наоми в их палатку.

Тарзан остался побеседовать с Орманом, Биллом Уэстом и О'Грейди. Те по-прежнему принимали его за Стенли Оброски, и он не пытался их разубедить.

У Ормана чесались руки приступить к съемкам фильма. Теперь все были в сборе, включая Стенли Оброски. Он решил дать роль майора Уайта Пату О'Грейди и быстренько написать роль для Бальзы.

– Она поразит всех! Это говорю я, истинный знаток женщин, – пророчествовал он.

* * *

Две недели Орман без перерыва снимал эпизод за эпизодом на фоне живописной реки и водопада. Тарзан отлучился на два дня и привел дружественное племя, заменившее сбежавших негров. Он водил операторов ко львам, слонам и другим обитателям животного мира, и все восхищались ловкостью и познаниями Стенли Оброски.

Но вскоре пришло печальное известие.

Орман получил телеграмму со студии, в которой содержался приказ немедленно прекратить съемки и возвращаться в Голливуд.

Всех охватила бурная радость, за исключением Ормана.

– Голливуд! – восклицала Наоми Мэдисон. – О, Стенли! Подумай только! Разве тебе не хочется вернуться в Голливуд?

– Я уже стал забывать, как он выглядит, – отшучивался Тарзан.

Члены экспедиции плясали и пели, как дети, глядя на сжигаемые декорации и макеты. Тарзан наблюдал за людьми с удивлением. Он пытался представить себе, что это за Голливуд, к которому тянутся все эти мужчины и женщины, и ему захотелось взглянуть на него хоть одним глазком.

Обратный путь по проторенной дороге прошел гораздо быстрее. Сопровождая отряд по земле Бансуто, Тарзан заверил белых, что им уже нечего бояться.

– Я предупредил Рангулу, когда был в его деревне, – объяснил он.

Затем человек-обезьяна оставил отряд, сказав, что пойдет вперед в Джиню, и поспешил к деревне Мгуну, где оставил настоящего Стенли Оброски. Но Мгуну встретил его со скорбным выражением лица.

– Белый бвана умер неделю тому назад, – сказал вождь, – и мы отнесли его тело в Джиню, чтобы белые не подумали, будто мы его убили.

Тарзан огорченно присвистнул. Оброски ничем уже нельзя было помочь. Он и так сделал для американца все, что было в его силах.

Спустя два дня Повелитель джунглей и царь зверей Золотой лев Джад-бал-джа наблюдали с небольшого холма за длинной колонной грузовиков, направлявшихся в Джиню.

Во главе колонны шагал Пат О'Грейди рядом с Бальзой. Они шли в обнимку, а во рту ее дымилась сигарета.

Миновал год.

На центральном вокзале Лос-Анджелеса с поезда сошел высокий человек с загорелым лицом цвета бронзы. Легкая величественная походка, бесшумная четкая поступь, сильные мышцы, выражение достоинства, написанное на его лице – все в нем до такой степени напоминало льва, словно он являлся живым воплощением Нумы.

К поезду повалила огромная людская толпа, которую насилу сдерживала цепь хорошо натренированных полицейских, оставивших небольшой проход для прибывших пассажиров и ожидаемой всеми кинозвезды.

Трещали камеры, в местные газеты и информационные центры летели снимки. Вперед пробивались нетерпеливые репортеры и специальные корреспонденты.

Наконец появилась и сама знаменитость, встреченная громким «добро пожаловать». Приветствие эхом отдавалось в микрофонах, специально расставленных Фриманом Лангом в стратегических точках.

Из вагона выпорхнула девушка с золотыми волосами в окружении рекламных агентов, за нею следовали три секретаря и слуги, ведущие на цепи гориллу.

Девушку плотным кольцом обступили репортеры, и Фриман еле пробился к ней.

– Не желаете ли сказать пару слов вашим друзьям? – спросил он, беря ее под руку. – Вот сюда, дорогая!