Корабль, который пел - читать онлайн книгу. Автор: Энн Маккефри cтр.№ 50

— Неужели ты всерьез считаешь, — посмеиваясь, проговорила Хельва, впервые услышав от него это торжественное заявление (тогда она еще не утратила чувства юмора), — что если приказ потребует, чтобы я проникла в атмосферу, которая, как доказали предварительные замеры, губительна для моего корпуса и вызовет нашу гибель, то я должна следовать такому приказу… и погибнуть?

— Центральные Миры не отдают своим кораблям безответственных приказов, — укоризненно ответил Терон.

А в полумиле, в полумиле,

В полумиле впереди…

— Не улавливаю, какое отношение полумили имеют к обсуждаемому вопросу, — холодно заметил он.

— Я пыталась ограничиться тонким намеком, но если ты не понял, придется объяснить.

— Только, если можно, четко и внятно.

— Приказы могут отдаваться без учета неизвестных заранее и, тем не менее, чрезвычайно важных факторов. Таких, как вышеупомянутая губительная атмосфера…

— Предположительно…

— …которые, однако могут оказаться решающими. Согласись, мы часто посещаем малоисследованные звездные системы. Поэтому вполне возможно, а не только предположительно, что заранее отданные приказы потребуют разумного и обдуманного пересмотра, а это, в свою очередь, может потребовать того, что на первый взгляд может быть расценено как безответственное изменение этих самых признаков и/или служебное неподчинение вышеупомянутым приказам.

Терон покачал головой, но вовсе не печально — ибо Хельва была уверена, что он в жизни не пережил ни одного по-настоящему глубокого человеческого чувства, — а укоризненно.

— Теперь я окончательно понимаю, почему Центральные Миры настоятельно требуют, чтобы командиром корабля с мозговым управлением был пилот-человек. Это совершенно необходимо, когда столь ненадежное создание фактически управляет таким мощным организмом, как данный корабль.

Хельва едва не поперхнулась — так он ничего не понимает! И с трудом удержалась от того, чтобы не заявить: пилотский пульт управления ее никоим образом не контролирует. Это она контролирует пилота.

— Настанет день, — гнул свое Терон, — когда столь нецелесообразные средства выйдут из употребления. Автоматическое управление достигнет такого высокого уровня, что надобность в человеческих мозгах начисто отпадет.

— Но в мозговых кораблях используют человеческих существ, — четко и раздельно произнесла Хельва.

— Ну да, человеческих существ. А мы, люди, склонны заблуждаться, мы слишком утлый сосуд для такой великой задачи, игрушка в руках многообразных обстоятельств. — Терон явно решил довести свою проповедь до конца. — Человеку свойственно ошибаться, а Богу — прощать. — Он вздохнул. — А когда человеческий компонент, столь подверженный ошибкам, будет исключен, когда автоматика достигнет совершенства, — слышишь, Хельва? совершенства, вот нужное слово! — то исчезнет всякая необходимость в тех временных мерах, которые вынуждены применять Центральные Миры сейчас. И только когда такое совершенство будет достигнуто, корабли станут по-настоящему надежными. — Он покровительственным жестом похлопал по панели управления.

Хельва едва сдержалась, чтобы не ответить крепким ругательством. Ей лезли в голову неопровержимые исторические факты, усвоенные за годы школьного обучения и психопрограммирования. Но она вовремя спохватилась: ведь все эти факты, вдруг поняла она, основаны на случайностях, что только подтверждает его дурацкую теорию о ненадежности, хотя в итоге все заканчивалось наилучшим образом. В каждом из этих случаев мозговые корабли действовали, игнорируя или пересматривая ранее полученные приказы, как того требовали чрезвычайные обстоятельства, с которыми им доводилось сталкиваться. Если следовать неколебимой логике Терона, то и сам разум неважно, капсульный или подвижной — ненадежен. Хельва не могла себе представить, чтобы он когда-нибудь мог признать: лучшие решения отнюдь не всегда логичны.

Вот и теперь каждая частичка разума, инстинкта, опыта, программирования и рассудка говорили Хельве: мозговые корабли просто так не исчезают. Особенно четыре подряд. Четыре за неполный регулианский месяц. Один корабль за сто лет — это еще можно было бы счесть возможным, логичным и вероятным. Но всегда должен быть какой-то намек, какая-то предсказуемая причина. Как, например, в случае с 732, обезумевшей от горя на Алиоте.

Ну зачем только она позволила Кире уйти, когда они выполнили то задание? В таких вопросах Кира всегда была с Хельвой заодно, но как убедить Терона, что массовые исчезновения противоречат здравому смыслу? Ведь здесь требуется интуиция, которой он начисто лишен.

Почему же психопробы не обнаружили этой его склонности к морализаторству? И еще кое-что она заметила в своем напарнике: признает он это или нет, но только сам принцип киборгов, существ, подобных Хельве, вызывал у него отвращение. В отличие от большинства обитателей Центральных Миров, Терон ни на секунду не забыл, что за титановой броней скрывается капсула, в которой находится неподвижное и, тем не менее, абсолютно человеческое тело.

Она даже наверное смогла бы пожалеть Терона, не вызывай он у нее такого раздражения. А ведь еще до того, как он стал ей неприятен, она раскусила, что скрывается за тем стремлением к совершенству, которое движет каждой его мыслью, каждым поступком. Терон панически, до безумия боится ошибок, боится допустить какой-нибудь промах, потому что промах означает неудачу, а неудача для него просто немыслима. Если же он не будет допускать ошибок, то никто не сможет обвинить его в неудаче и, таким образом, ему будет всегда сопутствовать успех.

«Что ж, — размышляла Хельва, — я-то не боюсь ошибок и не боюсь признать, что меня постигла неудача. Как с этим Тероном. Если он не доверяет капсульникам, значит, не подходит ни мне, ни Центральным Мирам. Так уж и быть, мстить я не буду. Просто попрошу замену и даже уплачу штраф. Это не должно отбросить меня далеко назад. А с новым партнером, получив парочку выгодных заданий, я быстро рассчитаюсь с долгами. Но Терона здесь даже духа не будет!»

Теперь, когда она твердо решила с ним расстаться, ей сразу стало легче.

Назавтра, едва поднявшись, Терон по обыкновению принялся проверять каждый датчик, каждый индикатор, каждый измерительный прибор — вдоль и поперек. Этот ритуал занял у него почти все утро, хотя Хельве на такую же проверку хватило бы и десяти минут. Такая процедура всегда считалась делом «мозга», и «тела», как правило, в нее не вникали. Хельве же приходилось зачитывать Терону свои показания, а он сличал их с собственными.

— Все в полном ажуре, — с довольным видом заявил он, что делал всегда, когда результаты совпадали… а случалось это каждый Божий день. Потом уселся за пульт управления, ожидая прибытия на Таниа Бореалис.

ТХ-834 уже не впервые посещал Даррел, четвертую планету Таниа Бореалис, и сотрудники космопорта успели познакомиться с Тероном, познакомиться и невзлюбить его до такой степени, что со всеми вопросами обращались напрямую к Хельве, минуя ее напарника. И если Хельву это забавляло, то потом ей же приходилось расхлебывать все осложнения с разобиженным «телом». Терон же в ответ на пренебрежительное отношение портовых служащих стал вдвойне напыщен и официален — и с ними, и с капитаном Медицинской службы, который встречал груз редких наркотических веществ, который они доставили. Учитывая характер и силу действия препаратов, требовались дополнительные меры предосторожности, но Терон повел себя просто оскорбительно: он вызвал Центральные Миры, чтобы подтвердить личность капитана Бранда, прежде, чем соизволил передать ему ценный груз.