Хозяин Судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Говард cтр.№ 3

Я содрогнулся. Голос звучал не по-человечески холодно, более того, он как будто исходил от речевых органов, долгое время бездействовавших. Этот самый голос я слышал в своих видениях!

— Да, — ответил я, точно в трансе, — я хотел бы снова стать человеком.

Тут кругом воцарилось молчание, затем опять зазвучал нечеловеческий голос. Я услышал зловещий шепот, словно летучие мыши вылетали из пещеры.

— Я сделаю тебя человеком, потому что я друг всем сломленным и опустившимся. Я совершу это не за плату и не за благодарность. И я отмечу тебя особым знаком, дабы скрепить им, как печатью, мое обещание. Просунь руку через ширму,

Внимая этим странным и малопонятным словам, я стоял в недоумении. Когда же голос невидимого повелителя повторил требование, я шагнул вперед и просунул руку в щель, которая вдруг беззвучно образовалась в ширме. И почувствовал, как мое запястье словно железные клещи сдавили, и что-то холодное, в несколько раз холоднее льда, дотронулось до ладони. Тут же мою руку освободили, и я, выдернув ее из ширмы, увидел голубоватый рисунок возле основания большого пальца — нечто вроде скорпиона.

Снова зазвучал голос. Я не понимал этого языка, только слышал, что он изобилует шипящими. Хассим почтительно шагнул вперед. Он потянулся к ширме, потом повернулся ко мне, держа в руках бокал, наполненный жидкостью янтарного цвета. С ироническим поклоном Хассим подал бокал мне. Я смотрел на сосуд, колеблясь.

— Пей, не бойся, — приказал невидимка. — Это всего лишь египетское вино, оно обладает свойством поддерживать жизнь.

Я поднял и осушил бокал. Вкус оказался довольно приятным; более того, когда я вернул сосуд Хассиму, мне показалось, что жизненная энергия и бодрость так и струятся по изнуренным венам.

— Оставайся в доме Юн Шату, — продолжал невидимка. — Здесь у тебя будут пища и кров, пока ты не наберешься сил, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Гашиш ты отныне получать не будешь, да он и не понадобится. Ступай!

Как во сне, я проделал за Хассимом обратный путь: через потайную дверь, вниз по ступенькам, по темному коридору и наверх, через другую дверь, назад в Храм Грез.

Когда мы попали в зал, где лежали грезящие, я удивленно повернулся к негру.

— Хозяин? Хозяин чего? Жизни? — Хассим зло и язвительно расхохотался.

— Хозяин Судьбы!

Не отыскал ключа и к тем дверям,

Вуаль туманно трепыхалась там.

Омар Хайям

Я сидел на подушках Юн Шату и размышлял с непривычной ясностью рассудка. Вообще все мои ощущения обновились и казались странными. Как будто я проснулся после чудовищно долгого сна, и, хотя мысли путались, чудилось, что с меня смели львиную долю налипшей паутины.

Я дотронулся до лба рукой и заметил, что она дрожит. Меня одолевала слабость, и каждое движение давалось с трудом, напоминал о себе голод. Нет, не наркотик мне был нужен, а самая обычная пища. Что же это я подавил в себе, пока находился в том таинственном помещении? И почему из самых убогих посетителей заведения Юн Шату «Хозяин» избрал именно меня и захотел вернуть к полноценной жизни?

И кто он такой, этот Хозяин? Было в этом слове что-то знакомое. Я тщетно напрягал память. Да, конечно, раньше, когда я в полудреме лежал на полу, это слово мрачно шептали то Юн Шату, то Хассим, то мавр Юсеф Али, и всегда вместе с этим словом звучали другие, которых я не понимал. Значит ли это, что Юн Шату вовсе не владелец Храма Грез? Я, как и другие наркоманы, считал, что старый китаец с увядшей физиономией безраздельно владеет этим грязным королевством, а Хассим и Юсеф Али — его слуги. А четверо юных китайцев, которые жгут опиум наряду с Юн Шату, и афганец Яр-хан, и гаитянин Сантьяго, и сикх-вероотступник Ганра Сингх — все они, как мы полагали, на жаловании у Юн Шату, служат ему за золото или под страхом расправы.

Потому что Юн Шату обладал большой властью в Китайском квартале Лондона, и я слыхал, что его щупальца тянутся за далекие моря, в высшие сферы могущества и таинственных языков. Так не сидел ли за той лакированной ширмой Юн Шату? Нет: голос китайца я знал, кроме того, видел, как он слонялся перед входом в Храм как раз в ту минуту, когда я проходил через заднюю дверь.

Мне пришло в голову другое. Частенько, лежа в полуоцепенении поздно ночью или в часы серого рассвета, я замечал, как в Храм украдкой проскальзывают мужчины и женщины, которые, судя по их одежде и манере держаться, не особенно вязались с этим злачным местом. Высокие, атлетически сложенные мужчины в вечерних костюмах и надвинутых на самые брови шляпах, красивые дамы в шелках и мехах, прикрывающие лица вуалями, — никогда они не входили парами, всегда поодиночке, и, стараясь спрятать лицо, спешили к двери задней комнаты, а через некоторое время показывались снова, иной раз пробыв в Храме целые часы. Я знал, что иногда и высокопоставленные персоны не прочь побаловаться наркотиками, а потому нисколько не удивлялся. Я принимал этих посетителей за людей из высшего общества, ставших жертвами пагубных желаний; наверно, в глубине здания для таких лиц предназначалась особая комната. Но, подумав, я удивился: ведь иногда такие гости проводили в Храме считанные минуты, неужели они действительно приходили ради опиума? Может, они тоже пробирались тем странным коридором, а потом беседовали с Сидящим-за-Ширмой?

Затем мне пришло в голову: а может, эти богачи посещают крупного специалиста, чтобы с его помощью излечиться от порока? Но ведь странно было бы, если бы такой специалист расположился в настоящем гнезде наркомании.

Не менее странно, что владелец этого заведения, по всей видимости, относился к нему весьма почтительно.

От этих мыслей у меня разболелась голова, я оставил их и крикнул, чтобы мне дали поесть. С удивительной быстротой явился Юсеф Али с целым подносом еды. Более того, уходя, он поклонился мне и оставил раздумывать о странной перемене моего положения в Храме Грез.

Я ел и размышлял, чего же хочет от меня Сидящий-за-Ширмой. Ни на мгновение я не допускал, что он был откровенен насчет своих мотивов; жизнь среди низов общества убедила меня, что никто из здешних обитателей не склонен к филантропии. А та таинственная комната все-таки принадлежит миру низменному, при всей ее необычности. И где же она расположена? Далеко ли я прошел по тому коридору? Я пожал плечами: а может, это все были только сны под воздействием гашиша? Я поднес к глазам ладонь. Скорпион все еще был на ней.

— Свистать всех наверх! — рявкнул матрос на койке. — Всех наверх!

Я воздержусь от подробного рассказа о том, как прошли следующие несколько дней, чтобы не докучать тем счастливчикам, кто не побывал в страшном рабстве у наркотика. Я ждал, когда же страстное желание снова одолеет меня, ждал с безнадежной уверенностью. Весь день, всю ночь, еще один день — и тогда наконец расщепившийся разум осознал настоящее чудо. Вопреки научным теориям и фактам, вопреки здравому смыслу, жажда наркотика оставила меня внезапно и полностью, точно дурной сон! Сначала я просто не верил собственным ощущениям, рассудил, что все еще нахожусь в состоянии наркотического бреда. Но это была правда. С того момента, как я осушил бокал в таинственной комнате, я не испытывал ни малейшего желания получить вещество, которое сделалось для меня источником жизни.