Пусть умирают дураки - читать онлайн книгу. Автор: Марио Пьюзо cтр.№ 87

Сценарий, написанный Хэскомом Уоттсом, одно из тех псевдолитературных упражнений, которые на бумаге выглядят неплохо, но совершенно бессмысленны, будучи перенесенными на экран. Мы, по замыслу создателей фильма, должны испытывать сочувствие к человеку, с которым не происходит абсолютно ничего трагического, к человеку, в итоге кончающему жизнь самоубийством из-за неудачи при возвращении в мир кино (у всех бывают неудачи) и из-за того, что пустая эгоистичная женщина использует свою красоту (о красоте у всех свое представление), чтобы предать его самым банальным образом, в стиле героинь Дюма-младшего.

Контрапункт Келлино, старающегося спасти мир, всегда находясь на «стороне правых» в любом социальном вопросе, конечно, искренен, но по смыслу своему, фашистский. Всегда готовый к бою либеральный герой вырастает в фашистского диктатора, как это было с Муссолини. Отношение к женщинам в фильме тоже главным образом фашистское; все что они делают — это манипулирование мужчинами посредством собственного тела. И если даже они принимают участие в политических движениях, то непременно уничтожают мужчин, стремящихся что есть сил улучшить этот мир. Хоть на мгновение Голливуд не в состоянии представить себе, что могут существовать отношения между мужчиной и женщиной, в которых секс не играет никакой роли. Разве он не может хоть раз показать, что и женщинам свойственна «мужская» добродетель — вера в человечество и в его отчаянную борьбу за движение вперед? Неужели им не хватает воображения, чтобы предвидеть, что женщинам мог бы, и еще как мог бы, понравиться фильм, где они изображены как реальные человеческие существа, а не как строптивые узнаваемые куклы, рвущие ниточки, за которые их дергают мужчины?

Келлино не обладает режиссерским талантом; он более, чем некомпетентен. Он помещает камеру в ту точку, где она и должна быть, правда, редко уводит ее в сторону от главных героев. Однако его актерское мастерство спасает фильм, обреченный, казалось бы, на полный провал из-за унижающего женский полсценария. Фильм не выигрывает от режиссуры Келлино, но она и не портит его. Остальные актеры, занятые в фильме, просто ужасны. Неприязненно относиться к актеру из-за его внешности, конечно, не правильно, но Джордж Фаулес выглядит слишком скользким даже для такой скользкой роли, которую он играет в фильме, Селина Дентон — слишком безжизненной даже для пустой женщины, которую она играет. Не такая уж плохая мысль — иногда подбирать актеров «против» для роли, и, возможно, именно это Келлино и должен был бы сделать в этом фильме. Хотя может быть, фильм и не стоил этого. Фашистская философия киносценария, концепция сторонников дискриминации женщин о том, что должна представлять из себя «женщина, которую можно любить» — все это обрекло на поражение весь проект еще до того, как пленка была заряжена в камеру.

— Вот стерва вонючая, — сказал Хоулинэн, не со злостью, а с беспомощностью сбитого с толку человека. — Да какого хера ей надо? Это же фильм в конце концов. И, Боже ты мой, с чего это она называет Билли Страуд красивой женщиной? За все свои сорок лет в кино более страшной кинозвезды я не встречал. Я в это просто не въезжаю.

Келлино задумчиво произнес:

— И все другие критики повторяют за ней то же самое. На этом фильме можно поставить крест.

Маломар слушал и того, и другого. Парочка зануд, идеально подходящих друг другу. Разве это так важно, что там сказала эта Клара Форд? Картина с Келлино в главной роли оправдает затраченные на нее деньги и кое-что из перерасходованных студией средств. Больше он ничего от фильма и не ожидал. И теперь Келлино был у него на крючке для серьезной картины, по роману Джона Мерлина. И Клара Форд, хоть и была очень проницательна, не знала, что Келлино имел дублирующего режиссера, делавшего всю черновую работу.

Клару Форд Маломар в особенности ненавидел. Выступала она так убедительно, имела такой превосходный стиль, обладала таким влиянием, но не имела никакого понятия о всей той кухне при производстве любого фильма. Ей не понравился подбор актеров. Ей, видимо, невдомек, что выбор актрисы на главную женскую роль зависит от того, кого трахал Келлино, а на остальные роли, кого трахали ассистенты режиссера по актерскому составу. Разве не знает она, что эти прерогативы ревниво охраняются многими имеющими власть людьми в каждом конкретном фильме? На каждую второстепенную роль можно выбирать из целой тысячи баб, и можно перетрахать половину из них, не давая ничего взамен, лишь пригласив однажды на прослушивание и пообещав, что, возможно, пригласишь на следующее. И все эти долбанные режиссеры, создающие свои собственные частные гаремы, в том, что касается количества красивых, интеллигентных женщин, далеко опережали более могущественных и богатых людей. И тебе даже не приходилось что-то делать для этого. Это не стоило того, чтобы прилагать какие-то усилия. Маломара удивляло, что только Клара могла испортить настроение обычно «непотопляемому» Хоулинэну.

Келлино вывело из себя совершенно другое.

— Что она, черт возьми, имеет в виду, называя его фашистским? Я всю свою жизнь был антифашистом.

Маломар устало ответил:

— Да надоела она уже. Она употребляет слово «фашистский» точно так же, как мы слово «п… а». Ничего определенного она не имеет в виду.

Келлино был разъярен до крайности.

— Наорать мне на то, как я там играю. Но никому не позволено называть меня фашистом и это ему сходит с рук.

— Хоулинэн ходил взад-вперед по комнате, и уже почти сунул руку, чтобы взять из коробки Маломара сигару «Монте-Кристо», но передумал.

— Эта баба нас доконает, — сказал он. — Она уже давно к этому стремится. И то, что ты не даешь ей бывать на предварительных просмотрах, Маломар, не помогает.

— И не должно, я делаю это ради своей желчи.

Оба посмотрели на него с любопытством. Что такое желчь, они знали, но они знали и то, что не в характере Маломара говорить об этом. Сегодня утром Маломар вычитал это предложение в сценарии.

Хоулинэн сказал:

— Хорошо, с этой картиной уже все ясно, но как нам быть с Кларой в отношении следующей?

— Ты личный пресс-агент Келлино, делай что хочешь. Клара по твоей части, — ответил Маломар.

Он надеялся закончить это обсуждение пораньше. Будь здесь один Хоулинэн через две минуты все уже было бы закончено. Но, Келлино был действительно звездой, и его задницу нужно было облизывать с бесконечным терпением и яркими проявлениями любви.

Остаток дня и вечер Маломар планировал провести за редактированием фильма. Наивысшее удовольствие. В кинобизнесе он был один из лучших редакторов, и знал это. А кроме того, ему нравилось монтировать фильм таким образом, что головы начинающих актрис летели на пол. Узнать их было просто. Совершенно ненужные крупные планы хорошенькой девчонки, наблюдающей за главным действием. Она переспала с режиссером, и это была его оплата. И Маломар в своей монтажной комнате тут же ее вырезал, за исключением случаев, когда он был расположен к режиссеру, или если (что случалось крайне редко) кадр был действительно к месту. Боже, сколько баб из кожи вон лезло, чтобы на один-единственный миг увидеть себя на экране, полагая что здесь и начнется их путь к славе и успеху. Что их красота и талант сверкнет как молния на небосклоне. Маломару надоели красивые женщины. Они доставали его вдвойне, если были ко всему еще и неглупыми. Это, конечно, не означало, что он время от времени не давал себя подцепить. Неудачных браков и ему не удалось избежать — аж трех, и все три раза он был женат на актрисах. И вот теперь он искал женщину, у которой не было намерения подцепить его с целью использовать его положение. Хорошенькие девушки вызывали у него примерно такое же чувство, какое звонящий телефон вызывает у адвоката: опять какие-нибудь заморочки.