Полночный злодей - читать онлайн книгу. Автор: Элейн Барбьери cтр.№ 86

— Пьер… — Голос Кларисы сорвался на всхлип. — Роган любит Габриэль так, как он никогда не любил меня, но… я отчаянно хочу, чтобы он выжил и был счастлив. Понимаете, сознание того, что Роган счастлив, придаст мне радости, которой в противном случае я буду лишена. Он не должен умереть!

— Клариса!

Его карие глаза увлажнились, когда он подошел к ней ближе. Клариса чувствовала, что от него исходят тепло и любовь, когда он продолжил:

— Я понимаю, я так хорошо понимаю вас.

— Я бы хотела…

Прошло достаточно времени, прежде чем Пьер ответил:

— Я бы хотел тоже.

Не закончив фразы, он взял Кларису под руку и спустился с ней в холл.

Завершив обработку раны Рогана, доктор Торо отошел на шаг от кровати и, нарушив тишину, впервые обратился к Габриэль:

— Что ж, я сделал все, что мог. — Выражение его лица было бесстрастным, и он с очевидной неохотой продолжал: — Поскольку этот человек ясно выразил желание именно вас видеть подле себя в самый критический момент, то вам я и сообщу мое заключение.

Доктор Торо испытующе посмотрел на бледное лицо Габриэль. Он заметил, как она, колеблясь, поднялась со стула, на котором сидела все то долгое время, пока врач обрабатывал рану, и выпустила из своих рук ладонь Рогана. Габриэль медленно подошла к нему.

Помолчав мгновение, доктор сухо спросил:

— Вы готовы услышать правду?

Габриэль кивнула.

— Прежде чем я сделаю что-либо еще, буду абсолютно откровенен с вами. — Доктор помолчал, черты его лица несколько заострились. — Мое отношение к вашему отцу расходится с общепринятым в новоорлеанском обществе. Мое мнение об этом человеке очень сильно пошатнулось, когда меня вызывали лечить жертв его порочных сексуальных наклонностей в домах, подобных этому. Признаюсь, я не очень удобно чувствую себя, обсуждая состояние пациента именно с вами — из-за ваших отношений с господином Пуантро и из-за вашего похищения. Но, поскольку не в моих правилах противоречить желаниям пациентов, а капитан Уитни ясно выразил свою волю, я могу только надеяться, что не совершаю ошибки, вручая вам его жизнь.

Габриэль мягко ответила на это:

— Нет, не совершаете.

На лице доктора все еще было написано сомнение, и он начал достаточно осторожно:

— Сейчас наибольшую опасность для капитана Уитни представляет не его рана…

Заметив очевидное непонимание на лице Габриэль, он добавил:

— Капитан Уитни потерял очень много крови. Долгая транспортировка сюда с места, где он был ранен, запоздалая медицинская помощь… Рана перестала кровоточить в то время, когда я пришел, — это плохой признак.

— Плохой признак?

— Мадемуазель… — Доктор сделал паузу. — Капитан Уитни находится в критическом состоянии.

От этих слов у нее закружилась голова, она покачнулась и судорожно глотнула воздух,

— А его рана?..

— Каким-то чудом пуля не задела жизненно важные органы и прошла мимо.

— Это значит?..

— Это значит, мадемуазель, что если капитан переживет огромную потерю крови, то у него есть шанс выжить!

Габриэль повернулась в сторону недвижимо лежащего Рогана. Его лицо приобрело землистый оттенок. По ее спине прошел озноб.

— Что я могу для него сделать? — Она снова всхлипнула, а потом подняла голову с возросшей решимостью. — Он не может умереть, доктор.

— Увы, мадемуазель, может… Он может умереть.

Габриэль, с трудом переведя дыхание, посмотрела в сторону Рогана.

Неожиданно рука доктора сжала локоть Габриэль. Сочувствие смягчило его взгляд, а в голосе зазвучали живые, теплые нотки.

— Извините, мадемуазель Дюбэй. Я был намеренно жесток. — Он примиряюще улыбнулся. — Я не чувствовал себя спокойно при мысли, что оставляю моего пациента в руках дочери Жерара Пуантро. Но в конце концов я убедился в том, что, сколько бы Уитни ни страдал от бесчестья Пуантро, под вашим покровительством он находится в полной безопасности.

Доктор помолчал. Пожав ей руку, он отпустил ее и продолжал:

— Правда состоит в том, мадемуазель, что капитан Уитни обладает огромной жизненной силой, у него крепкое телосложение и, что немаловажно, он прекрасно физически развит. Но я сделал все, что мог. Остальное зависит от него. Если он переживет сегодняшнюю ночь, если его сердце не остановится от потери крови — он будет жить.

— Но…

— Мадемуазель Дюбэй… Габриэль… повторяю, остальное — за ним. Я вернусь завтра утром.

Он вышел, оставив ее недвижимой. Слова доктора эхом отдавались в ее голове… …Остальное — за ним.

— Морские права нашей великой нации грубо попираются! Великобритания снимает наших моряков с кораблей и заставляет их переходить на службу в британский флот. Таким образом мы потеряли уже восемь тысяч человек, и это число будет расти! Наши корабли подвергаются незаконным захватам! Продолжаются неожиданные атаки на наши мирные торговые суда! Нас унижают, попирая наши суверенные права, и мы не можем дать достойного ответа! Как долго это будет продолжаться? Надо объявлять войну!

Крики согласия эхом прокатились по набитому людьми залу в кофейном домике Дюваля. Молодые новоорлеанские смутьяны заполнили его, выражая недовольство отношениями своей страны с бывшей метрополией. Сидя за столиком недалеко от молодых людей, Жерар Пуантро улыбался про себя. Его окружали друзья. Когда похитили Габриэль, он оторвался от этого мира небогатых дворян и купцов, собиравшихся здесь, чтобы обсудить последние политические новости. Он инстинктивно чувствовал, что лучшего времени для возвращения в этот круг у него не будет.

Поаплодировав молодому Марселю Нотуару, спустившемуся с импровизированной трибуны, чтобы выслушать поздравления друзей, Пуантро переключился на дискуссию, которая разворачивалась вокруг него.

— Молодой Марсель прав! Пора положить конец подобным нападениям! Мы должны что-то предпринять. Может, составить петицию, подписанную наиболее влиятельными людьми Луизианы…

— Петиции будет недостаточно! Надо отправить в конгресс делегацию! Это произведет больший эффект!

— Пустая трата времени!

— Нет!

— Да!

Препирательства продолжались, становясь все громче и вовлекая сидящих за соседними столиками. Однако мысли Пуантро были заняты совсем иным. Когда же наконец прозвучит новость о попытке побега из тюрьмы? Чем вызвана задержка? Может, что-то сорвалось?

Он поежился в своем кресле, не в силах скрыть охватившее его беспокойство. Поднеся чашечку к губам, он автоматически выпил ее до дна. С отсутствующим выражением лица заказал официанту еще одну. Он уже разыграл роль участника дискуссии, явившись сюда, и теперь целиком погрузился в тревожное ожидание исхода своей хитроумной операции.