Дерзкая любовница - читать онлайн книгу. Автор: Элейн Барбьери cтр.№ 84

Как и ожидалось, ее появление на кухне было встречено гробовым молчанием. Подняв глаза на застывшее лицо Марии, Анжелика уловила едва заметное презрение. То же выражение мелькнуло и в глазах Софи, с любопытством ее оглядевшей:

– Мисс Анжелика, отныне прикажете подавать вам обед в столовую?

– Сегодняшняя отлучка и новое платье для работы на кухне вовсе не означают, что мое положение в этом доме изменилось. За исключением нынешнего ужина, я буду готовить еду вместе с вами – и есть тоже вместе с вами

Из столовой донесся шум голосов – мужчины явились ужинать. Дабы подтвердить свои слова делом, Анжелика подхватила готовые блюда и понесла на стол. Однако на пороге столовой ей снова стало не по себе. Ноги почему-то слушались с трудом

– …отец говорит, что встреча с «федеральными властями» прошла просто отлично. – При появлении Анжелики Гарет умолк и покосился в ее сторону. Затем рассеянно добавил: – Он должен вернуться в течение месяца…

Это сообщение было встречено громкими одобрительными возгласами, а Анжелика невольно обернулась в сторону Гарета. Ведь до сих пор он и словом не обмолвился о том, что отец назвал сроки своего возвращения. Уж не собирался ли он скрывать это от нее? Может быть, он думает, что его отец…

Ее мысли прервал хор голодных голосов, и она поспешила вернуться на кухню за новой порцией тарелок. Гарет тем временем продолжил рассказ:

– …он пишет, Санта-Анне придется освободить Стивена Остина. Папа считает, что он и месяца не просидит у них в тюрьме. Надеюсь, что так и будет, и Остин сумеет положить конец грызне между нашими комитетами – до чертиков надоела неопределенность.

Дружный одобрительный гул заглушил галантное замечание Вилли Харпера:

– Вам на удивление к лицу это платье, мэм.

Она смущенно кивнула и поспешила скрыться в кухне: от Гарета можно было ожидать чего угодно. Он казался совершенно непредсказуемым и взрывался неизвестно отчего.

Анжелике удалось устроить так, что теперь в столовую отправилась Сори, а она сама, облегченно переведя дух, занялась уборкой на кухне.

Но не успела она порадоваться этому, как к ней обратилась Мария:

– Анжелика, будь добра, собери со стола тарелки и налей свежего кофе. А Софи займется сладкими булочками.

Анжелика, набрав побольше воздуха в грудь, согласно кивнула. Мысленно ругая себя за нерешительность, она направилась в столовую. На сей раз она намеренно подошла прямо к Гарету и наклонилась за его тарелкой. Замерев, она решилась поднять на него глаза… и неожиданно ласковая улыбка окончательно сбила ее с толку.

– Ты очень красивая в этом платье, Анжелика.

– Ты очень красивая, Анжелика… – Теплые губы Гарета щекотали нежную кожу. Он прижимался к Анжелике всем телом и целовал шею и ложбинку между грудями и ласкал языком напряженные бутоны сосков. Он упивался этой минутой и то и дело поднимал голову, чтобы полюбоваться полуприкрытыми, затуманенными ответной страстью серебристыми глазами.

Обычная вечерняя суета после ужина превратилась в бесконечную пытку, а Гарету так хотелось поскорее оказаться с Анжеликой наедине! Он успел привыкнуть к ее постоянной близости на пути в Техас, и обязанность соблюдать приличия в присутствии остальных обитателей ранчо казалась ему весьма обременительной. Он не находил себе места, дожидаясь, пока Мария с Софи покончат с делами и отправятся спать, предоставив ему свободу. Он ни на миг не задержался в душной и тесной каморке: подхватил ее на руки и помчался к себе в спальню. Здесь было открыто окно. и влетавший в него прохладный ветерок приятно освежал разгоряченные тела. В груди Гарета полыхало ПЛАМЯ любви.

У него есть по меньшей мере месяц… месяц до того, как вернется отец. К тому времени Анжелика успеет еще сильнее привязаться к Гарету. Она подпускает его все ближе… с каждым днем… с каждой минутой… Пропасть, разделявшая их прежде, постепенно исчезала. Гордая, уязвимая Анжелика понемногу утрачивала настороженность, становилась менее замкнутой. Он ясно видел, как нелегко ей раскрыться чужому человеку, и тем не менее с каждым их соитием она отдавалась Гарету все полнее. И он учился дорожить этим доверием как величайшим даром. Потому что надеялся в самом скором времени превратить доверие в любовь.

Эстебан Аррикальд, с трудом сдерживая негодование, еще раз окинул взглядом док. Вооруженные до зубов солдаты выстроили в очередь мрачных торговцев. Их ожидала встреча с ехидно улыбавшимся сержантом, восседавшим за наспех сколоченной конторкой, которую украшал невероятных размеров гроссбух. Там регистрировались все тарифы и налоги, взимаемые с этих людей, уверявших, что такое бремя им не по силам. Недовольство росло с каждым днем, подогреваемое постоянными попытками посягнуть на их драгоценные «свободы» А капитан Томпсон и ухом не ведет знай себе затягивает петлю все туже и туже!

Хваленый капитан Томас М. Томпсон – круглый дурак! Эстебан раскусил его в два счета. Еще по пути в Анауак он удостоился права доверительных бесед с чванливым англичанишкой и пришел к определенному выводу правильность которою подтвердилась не раз и не два. Самонадеянный, надменный, с врожденным чувством собственной непогрешимости, столь характерной для всей этой нации, капитан Томпсон повел себя в Анауаке как настоящий завоеватель. Не дав себе труда ознакомиться с ситуацией, он поспешил наложить на город тяжелую лапу. Естественно, толпа неотесанных мужланов-техасцев сочла себя загнанной в угол и сломя голову помчалась записываться в сторонники. Партии войны

Пустозвон! Шарлатан! Если бы Санта-Анна намеренно старался разжечь конфликт, он не мог бы найти более удачного помощника Эстебан с трудом подавил раздражение. Господину президенту следовало с самою начала дать ему более определенные указания и позволить направлять действия капитана Томпсона. Тогда все могло пойти по-иному Не так уж трудно догадаться, что на уме у этих крикливых деревенщин, считавших себя патриотами и заставить их плясать под свою дудку. Силой здесь ничего не добьешься. Однако Эстебан не сомневался, что нашел бы способ уговорить местных лидеров смириться с новым законом о налогах. Зря, что ли, его называли прирожденным дипломатом? Ему никогда не составляло труда склонить собеседника на свою сторону, состроив доверительную мину и подпустив в голос побольше чувства.

А вместо этого он оказался в дурацком положении. Санта-Анна почему-то не откликался на его послания, и Эстебан превратился в беспомощного наблюдателя, на глазах у которого капитан Томпсон старательно провоцировал горожан и торговцев. Аррикальд покосился на тощую, чванливую физиономию англичанина и подумал: этот человек сам не понимает, что сует голову в петлю. Только полному идиоту хватит ума всерьез пригрозить спалить город в случае неподчинения.

Ну вот, опять очередной торговец сцепился с солдатами, всячески унижавшими его. Настоящий спектакль… тут не захочешь, а начнешь корчить из себя героя, которому хватит глупости кинуться грудью на пушки. Нет, будь его воля, Эстебан нашел бы совсем иной подход к этим людям. Он исподволь изучал их с самого первого дня. Они вовсе не такие уж отчаянные борцы за свободу. Они самые обыкновенные трусы, и к мятежу их подстегивает лишь страх.