Гений - читать онлайн книгу. Автор: Джесси Келлерман cтр.№ 94

— Куртку брать? — спросил он.

— Смотря насколько вы мерзлявый, — ответил Сото.

Полицейские прошли в квартиру вслед за Гудрейсом. Там было темно и жарко. Мы с Сэм и Сото перешагнули порог и остались в коридоре, как будто боялись отравиться этим воздухом. Перед складным стулом стоял телевизор, на полу поднос, на нем кружка с отбитым краем и разводами от кофе. Невеселое местечко.

Когда его выводили, Гудрейс сказал:

— Я, наверное, до конца срока не доживу. Вы об этом не подумали?

— Я обязательно выпью за твое крепкое здоровье, Фредди, — ответила Сэм.

Мэрилин вернулась из Европы, и мы с ней несколько месяцев не разговаривали. Она с таким рвением окунулась в дела, что до нее нельзя было дозвониться. Во всяком случае, у меня не получилось. Уверен, что со всеми нужными людьми Мэрилин соединяли. Письма я ей тоже не писал, не считая тех двух. Я решил, что сделаю только хуже, настаивая на встрече. Мэрилин никогда не стеснялась требовать, и если бы она и в самом деле захотела услышать мои извинения, я бы об этом узнал.

Под конец лета установилась страшная жара. Однажды, через пару недель после шумного процесса над Гудрейсом, зазвонил телефон.

— Соединяю с Мэрилин Вутен, — сказали мне в ухо. По-моему, так обычно говорят, если вам звонит президент.

Момент для приглашения в ресторан Мэрилин выбрала самый неподходящий: я стоял посреди галереи, закатав повыше рукава рубашки, и наблюдал за установкой нового шедевра — пучка салата высотой в три метра. Я хотел было попросить ее перенести нашу встречу в верхах, но вовремя сообразил, что в этом случае я ее больше вообще никогда не увижу.

Нэт быстро привык к самостоятельности и даже как-то начал раздражаться, когда я возвращался к управлению делами. Я оставил его разбираться с салатом, скоренько принял душ, поймал такси и поехал в старую французскую кофейню. Находилась она далеко от Челси, так что риск нарваться на кого-нибудь из общих знакомых был минимальным.

Из такси я выбрался в таком состоянии, словно меня основательно накачали наркотиками. Душ я бы мог и не принимать, все равно приехал такой же потный, как и был. Вот Мэрилин, конечно, была свеженькая, чистенькая, вкусно пахнущая, ухоженная и гладенькая. Она чмокнула меня в щеку, и я тут же погрузился в облако ее духов: сандаловое дерево и жасмин. Я сказал, что рад ее цветущему виду. Я и правда был этому рад. Теперь я мог за нее радоваться, потому что больше не желал ее, или не скучал по ней, или не любил ее — решайте сами, что тут больше подходит. Короче, все кончилось, причем так давно, что даже ностальгии уже не вызывало.

Примерно с час мы обсуждали, кто взлетел, а кто упал с небосклона, и обсасывали детали последних светских скандалов. У истока большинства из этих скандалов, как обычно, стояла Мэрилин. Я исправно слушал, кивал и хмыкал в нужных местах. Последнее время я редко ходил на тусовки, поэтому мне трудно было разобраться во всех хитросплетениях интриг. В перерывах между фразами Мэрилин успела умять здоровенный кусок мяса и полную тарелку картошки фри. Принесли десерт. Мэрилин закурила, и царственного вида официант немедленно попросил ее погасить сигарету. Мэрилин скривилась и демонстративно раздавила окурок в тарелке для хлеба.

— Поздравляю! — сказала Мэрилин.

Я вопросительно взглянул на нее.

— С окончанием расследования.

Я пожал плечами:

— Спасибо.

— Почему он сразу не признал себя виновным и не попросил снисхождения суда?

— Наверное, надеялся, что его и так пожалеют. Он ведь совсем старик.

Мэрилин фыркнула.

— Значит, его адвокат забыла, что мы живем под гнетом молодежной культуры. Ты был на суде?

— Десять дней подряд.

— Правда? Чего ж тогда про тебя в газетах не писали?

— Я сидел в зале.

— И тебя не вызвали в качестве свидетеля?

— А зачем? Меня вообще за все время процесса ни разу не упомянули.

— Так-таки ни разу?

— Ни разу.

— Жалко. И тебе даже никакой благодарности не вынесли?

— Да вроде нет.

— Ну, тогда тебе придется удовлетвориться тем, что ты довел дело до конца. И отлично справился. Хотя, если честно, меня саму это никогда не утешало. Но тебе хоть интересно-то было?

— Пожалуй, не слишком. Расследование оказалось довольно нудной штукой. Куча технических деталей.

— Фу! Скукотища какая!

— Да нет, не все так плохо.

Я соврал, но не для того, чтобы позлить ее, а просто понимал: от вещей, которые мне казались стоящими внимания, у нее бы челюсти свело. И все же я действительно узнал много интересного. Для меня, по крайней мере. Узнал, что Фредди Гудрейс носил ботинки сорок четвертого размера. Именно таким был слепок следа с места убийства десятилетнего Алекса Ендржевски. Узнал, что после последнего убийства — убийства Эйба Каана — Фредди Гудрейса арестовали по другому делу. Что он отсидел четыре года и вышел на свободу досрочно, за восемнадцать месяцев до нападения на Джеймса Джарвиса. Я узнал, что нашего смазанного отпечатка пальца хватило для проведения экспертизы. И еще я узнал, что присяжным совпадения ДНК вполне достаточно, чтобы вынести приговор.

Я узнал, что вскоре после того, как Фредди вышел на свободу во второй раз, он стал отцом. Кстати говоря, я родился примерно в то же самое время. Мне было интересно посмотреть на выступавшую в суде невыразительную женщину с поджатыми губами и тусклыми волосами, нервно прижимавшую к груди дорогую сумочку. На Фредди она и вправду была похожа, тот же острый подбородок, тот же большой лягушачий рот. Если не считать меня и прессы, эта женщина была единственной, кто исправно приходил на заседания суда каждый день. Гудрейс несколько раз на нее оглядывался, но она никак не выдала своих чувств. Когда объявили вердикт — четыре доказанных убийства (одно доказать не смогли), — она просто встала и вышла из зала суда.

Вот что не выплыло на суде, ни разу, заметьте, это то, в каких отношениях состояли Фредди и Виктор. Сото допрашивал Гудрейса по этому поводу. Нужно было удостовериться, что Виктор не соучастник. Фредди же только повторял: «Я его лет сто не видел». Однажды он вскользь упомянул, что купил на деньги Виктора автомобиль. Сото спросил, почему Виктор дал ему деньги. Фредди, кажется, было наплевать на все на свете, даже приговор суда его не расстроил. Он засмеялся и сказал: «Так я ж его попросил, вот он и дал».

Все это казалось мне важным, но для Мэрилин не имело никакого значения. У каждого из нас свои интересы, и дело того, кто вас любит, прилежно демонстрировать, что он эти интересы разделяет. Только я Мэрилин больше не любил.

— По телевизору все совсем по-другому показывают, — сказал я.

— Понятно. А адвокатша? Она хорошо выступила?

— Да.