Про людей и звеzдей - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Майорова cтр.№ 26

– Вот еще! Да я у Махалова и Пепиты чуть не в каждой передаче. По центральным, между прочим, каналам. А тут какое-то поп-ТВ! Это ты вместе с Дуговской и ее криминальщиками от зависти дохнете, глядя, как меня на всю страну показывают.

– Не права, Асеева, не права! – продолжил веселиться Ястребов. – Насчет Дуговской не скажу, а мне все эти «засветки» на телеэкране на фиг не нужны.

– Это почему же? – ехидно поинтересовалась Уля.

– А потому что мы, политические журналисты, – Костик дурашливо выпятил грудь впе­ред, – бойцы невидимого фронта. И чем меньше нас знают в лицо, тем лучше. Мне, например, как особо ценному работнику, босс даже обещал деньги на пластическую операцию выделить. Из редакционного бюджета. Тебе, кстати, тоже не мешало бы, но по другой причине. Что-то ты, мать, в последнее время сдавать стала: сильно пообносилась в смысле личика и фигурки. Да шучу-шучу, – изобразив испуг, отскочил от Ули Костик. – Может, без подтяжки еще пару лет протянешь!

Ястребов убежал, а Уля осталась стоять. Во время перебранки краем уха она уловила, что телевизионщики задают Плечистой вопросы про звезд. И она, самозванка гребаная, чего-то по этому поводу вякает!

Асеева сделала еще два шага вперед и прислушалась. Ну да, они ее спрашивают про методы добывания информации, в том числе и из светской тусовки, а эта грымза отвечает!

– Хочу заверить вас и всех наших читателей, – вдохновенно вещала, глядя в камеру, Плечистая, – что «Бытие» пишет только правду и ничего, кроме правды. Вся информация у нас строго проверяется, а потому правдивей газеты, чем наша, просто нет. Мы против, чтобы «Бытие» причисляли к «желтой», или «бульварной», прессе. Подобные издания промышляют всякими слухами и сплетнями, «Бытие» же публикует только самую проверенную и самую правдивую информацию. Поэтому, – Плечистая кокетливо улыбнулась, – попрошу называть нас таблоид.

– Идиотка! – прошипела Уля. – Твердит, как заведенная, «правдивая», «правдивая»… Как будто оправдывается. Кто послушает, сразу скажет: «Значит, одно вранье!»

А Диана тем временем продолжала:

– Свидетельством того, что «Бытие» пишет только правду, можно считать и многочисленные иски, которые предъявляют газете герои наших публикаций…

Поняв, что ляпнула что-то не то, Плечистая замолчала. Забегала глазами по разложенным перед ней номерам «Бытия», зашелестела бумажками с написанным загодя текстом. Уле даже от двери было видно, как лоб Дианки покрылся испариной.

– То есть я хотела сказать, – наконец обрела дар речи интервьюируемая, – что на нас, конечно, подают в суд, но еще ни разу никто…

Плечистая опять умолкла, вспомнив, видимо, что только за последний месяц газета проиграла два дела и об этом писали другие издания.

– …и еще ни разу никто много не выигрывал.

Последнюю фразу Диана сопроводила лучистой улыбкой победительницы: вот, мол, как я здорово выкрутилась! Нашлась! Не растерялась в трудной ситуации.

Дальше смотреть и слушать это убожест­во у Асеевой не было сил. Придя к себе в отдел, Уля отправила Ярика в ближайший «Макдоналдс» – купить пару чизбургеров и клубничное мороженое. Конечно, стоило бы ограничиться двумя порциями овощного салата – в последнее время редакторшу раз­несло, как на дрожжах, – но после нынешних нервотрепок она просто не могла отказать себе в мелких радостях.

Поедая фаст-фудовские изыски, Асеева быстро просмотрела заметки, сброшенные ей на комп корреспондентами. В паре мест переставила слова и вбила несколько пропущенных букв. Сойдет! Так, еще пару часов покантоваться в конторе, а там вечерняя «топтушка», и можно закатиться с Лилькой в какой-нибудь кабак. Пока ее папик в Лондоне, сам Бог велел расслабиться. Надо, кстати, позвонить мальчикам из подтанцовки Толи Баксова, пусть подтянутся. Только в свою квартиру Уля больше эту шоблу не повезет. Там и так срач полный, а после бардака, который их веселая компашка устроит, – вообще легче будет все огнем выжечь, чем убрать, вымыть и выскоблить.

– Блин, а чего это Оксанка не едет? – вслух возмутилась Уля. – Уже неделю не убиралась, и будто так и надо.

Оксанка работала маникюршей где-то на Ленинградке. Примерно год назад, возвращаясь на редакционной машине из питерской командировки, Асеева катастрофически опаздывала на презентацию нового диска Толи Баксова. Появиться там с болтающимся на соплях наращенным ногтем она себе позволить не могла, а в салон на Новом Арбате, где была постоянной клиенткой, не успевала. Вот и приказала водителю остановиться у какого-то салона красоты.

Девочка-маникюрша, которая взялась восполнить утрату, смотрела на Улю с нескрываемым восхищением. Оказалось, она верная читательница «Бытия» и узнала новую клиентку по публикуемым над тематическими полосами портретам. Уля держалась как и подобает барыне с прислугой – высокомерно-покровительственно. Но девочка ей понравилась, и когда та жалостливо поинтересовалась: «Как же вы с такими ногтями по хозяйству-то управляетесь? Посуду там моете, полы?» – врать про роту домработниц и горничных не стала. А, тяжело вздохнув, сказала: «Да некогда мне особо уборкой-то заниматься. Я ж сутками работаю. Вечерами и ночами – на тусовках, днем в редакции – отписываюсь, за корреспондентами правлю. Когда свободный час выдается, тогда и убираюсь. Но ногти мне не мешают – я уже привыкла». – «А хотите, я у вас убираться буду? – неожиданно предложила девчушка. – За просто так. Мне даже в радость будет, что я у знаменитости работаю! Тут у меня график два через два, вот я к вам в один из выходных и буду приезжать…» Уля насторожилась: а вдруг эта маникюрша только прикидывается простушкой, а на самом деле воровка-наводчица? Но что-то подсказывало: девочка искренне хочет помочь.

«Ну хорошо, – сказала тогда Уля. – Я оставлю тебе свой телефон, позвони мне в среду». – «Ой, спасибо! – чуть не запрыгала на стуле Оксанка. – Я очень все аккуратно убирать буду и совсем забесплатно. Вы мне только про звезд, с которыми встречаетесь, рассказывать будете». «Какая она дурочка!» – умилилась про себя Уля, а вслух сказала: «Ну зачем же забесплатно? Будешь убираться у меня раз в неделю, за месяц заплачу тебе сто баксов. Получая зарплату в пять тысяч долларов, Асеева могла позволить себе подобное «расточительство». «Тогда сто раз вам спасибо! Вы не сомневайтесь, я вам до блеска все вымою!» – щебетала Оксанка, провожая Улю до выхода и снимая с нее, шествовавшей царственной походкой, невидимые ворсинки.

И вот уже целый год Оксанка раз в неделю регулярно наведывалась к Асеевой домой: разгребала горы грязной посуды, стирала, гладила постельное и нижнее белье «хозяйки жизни», носила в химчистку верхнюю одежду, пылесосила, драила полы. Два раза – весной и осенью – по своей инициативе делала генеральную уборку: со стиркой штор, протиранием шкафов, мытьем окон. За это Уля в первый раз отдала ей свое демисезонное пальто (все равно из моды вышло, да и пояс от него редакторша где-то посеяла), а во второй – подарила с барского плеча три кофточки. Оксанке, у которой грудь едва на второй номер тянет, все это было велико, но она радовалась так, будто ей дачу на Рублевке отписали. То обстоятельство, что своих вещей на домработнице она так ни разу не видела, Улю не огорчало – может, в комиссионку сдала, а может, висят в шкафу как бесценные реликвии.