Песнь Шаннары - читать онлайн книгу. Автор: Терри Брукс cтр.№ 105

Дым смешался с туманом, и Брин вдруг поняла, что не видит уже ничего. Гнев и страх всколыхнулись в душе. На глаза навернулись слезы — Брин сердито смахнула их…

Внезапный пронзительный крик вырвался из темноты, поднявшись над заунывным плачем песни. Казалось, сама ночь застыла, испугавшись этого жуткого вопля. Из мрака впереди вылетел гном-паук, пытаясь спастись от гигантского болотного кота, который, словно призрак, возник у него на пути. Шепоточек с утробным урчанием бросился на гнома и отшвырнул его, будто сухую корягу, раскидав попутно еще с полдюжины пауков, пытающихся преградить ему дорогу. Кимбер рванулась вслед за котом — легкая, стремительная фигурка во тьме. За ней — Коглин с Роном, завывая на бегу, точно оба вдруг обезумели. Брин отчаянно устремилась вперед, чтобы не отстать от своих товарищей.

Ведомая Шепоточком, маленькая компания ворвалась в становище гномов. Те словно взбесились; волосатые сгорбленные фигуры в полном смятении носились вокруг, воя, вопя и ища укрытия. У первого же костра Коглин приостановился и запустил руку в кожаный мешочек у себя на поясе. Вытащив горсть черного порошка, старик швырнул его прямо в огонь. Взрыв потряс землю, пламя рванулось вверх чудовищным фонтаном ослепительных искр и горящих щепок. Вопли гномов в лагере достигли, казалось, немыслимой высоты, и пение перед стеной тумана оборвалось. Четверо людей и огромный кот неслись вперед. Пробегая мимо следующего костра, Коглин вновь бросил в пламя свой черный порошок. Снова земля взорвалась, вспышка огня озарила ночь, раскидав гномов-пауков.

А далеко впереди Шепоточек мелькнул, словно призрак, в дрожащем свете костров и запрыгнул на вершину сложенной из необтесанных камней пирамиды, которая высилась у самой стены тумана. Сооружение покачнулось и обрушилось под тяжестью зверя: на землю посыпались драгоценные камни, вырезанные из дерева фигурки, сверкающие клинки.

— Меч! — Вопль Рона перекрыл оглушительные крики гномов. Раскидав жилистых пауков, попытавшихся было встать у него на пути, горец рванулся вперед. Через мгновение он был уже рядом с Шепоточком и выхватил из кучи рассыпавшихся сокровищ черный клинок.

— Ли! Ли! — кричал принц, победно размахивая над головой мечом и тесня горстку гномов-пауков, бросившихся к нему.

Ночь буквально изверглась огнем — Коглин продолжал расшвыривать черный порошок в костры гномов. Вся низина полыхала желтым пламенем, рвущимся к небу из чернеющей, обожженной земли. Сухая трава загорелась в мгновение ока. Дым и туман сгустились и заволокли лагерь — все кругом начало растворяться в этом клубящемся мареве. Брин из последних сил бежала за своими товарищами, забытая в пылу битвы. Но она безнадежно отстала. Остальные неслись уже от рухнувшей пирамиды обратно к горному хребту. Брин едва различала их — смутные фигуры в дыму и тумане.

— Рон, подожди! — в отчаянии закричала она.

С безумными воплями мимо нее мчались гномы-пауки. Кое-кто тянул к Брин волосатые руки, когти вцеплялись в одежду и рвали ее на ходу. Девушка кое-как отбилась от них и вновь устремилась вслед за своими друзьями. Но теперь гномы-пауки были повсюду. Тянулись к ней, хватали… Теперь не вырваться. Их слишком много. В полном отчаянии Брин вспомнила о песни желаний: с жалобным воем гномы отпрянули от жуткого, леденящего крика.

А потом она упала лицом в сухую траву; грязь забила глаза и рот. Что-то тяжелое придавило Брин к земле — клубок шерсти и мускулов обвил ее. В это мгновение Брин утратила контроль над собой, страх и ненависть поглотили рассудок. Собрав все свои силы, девушка рванулась, поднимаясь на четвереньки, но невидимая тварь не отпускала. Песнь желаний прорвалась со всей яростью, на которую только была способна Брин. Голос буквально взорвался в горле, и того, кто схватил Брин, просто разнесло на куски неистовой силой магического заклятия.

Не удержавшись, Брин оглянулась и увидела, что она только что сотворила. Бездыханный гном-паук лежал на камнях. Брин смотрела на изуродованное тело… и вдруг на какую-то долю мгновения она ощутила в себе непонятное пугающее ликование.

Брин прогнала от себя это ужасное чувство. Отвернувшись, она устремилась в клубящийся дым, утратив уже всякое ощущение направления.

— Рон! — кричала она. А потом вступила в серую стену тумана, и все растворилось.

Мир вокруг словно бы исчез.

Остался только туман. Пропали звезды, луна и небо. Пропал лес, вершины гор, ущелья, скалы и даже звуки. И сама земля, по которой бежала Брин, стала едва различимой и какой-то бесформенной, а трава обратилась в текучую серую дымку. Брин осталась одна в этой безбрежной изменчивой пустоте.

Она споткнулась и устало остановилась, обхватив руками плечи. Звук ее дыхания раздавался надрывным хрипом в глухом безмолвии. Очень долго стояла она неподвижно среди тумана, не осознавая пока, что в безумии бегства она избрала неверное направление и забрела в Старую Пустошь. Мысли ее неслись, словно листья, гонимые ветром, и, как ни пыталась Брин их удержать и собрать воедино, они не давались и ускользали. Только один ясный образ стоял перед ее мысленным взором: гном-паук, искалеченный, мертвый.

Брин закрыла глаза — в бессильной ярости руки сами сжались в кулаки. Она все-таки сделала то, чего поклялась себе никогда не делать. Она убила живое существо; в безумии гнева и страха она использовала песнь желаний, чтобы оборвать чужую жизнь. Когда-то Алланон предупреждал ее, что подобное может случиться. Как наяву Брин слышала теперь его слова: “Я еще не встречал силы, равной силе заклятия. Магия может дать жизнь, и магия может забрать ее”.

“Но я никогда не воспользуюсь ею, чтобы…"

“Магия подчиняет себе всякого, дитя тьмы. Даже тебя!"

Это уже слова Угрюма-из-Озера, не Алланона. И какой горькой насмешкой звучали они… Брин потрясла головой, изгоняя их из своих мыслей.

Девушка задумалась. Не то чтобы она полностью исключала такую возможность. Нет, глубоко в душе она всегда знала: может настать момент, когда ей придется вызвать темную силу песни желаний, как и предупреждал Алланон. Еще тогда поняла она это, в горах Ранн, когда друид показал ей, на что способна эльфийская магия, когда Брин спела сплетенным деревьям и они покорились, не в силах противиться велению магической песни. Смерть гнома-паука не явилась поэтому для нее неожиданным и пугающим откровением.

Страшно было другое: то, что какая-то часть ее существа радовалась при этом, что какая-то часть ее, Брин, по-настоящему наслаждалась убийством.

У Брин пересохло в горле. Она хорошо помнила внезапное чувство тайного ликования при виде мертвого гнома, при осознании того, что это свершила песнь желаний. И в то мгновение Брин действительно упивалась своей магической силой…

Каким же чудовищем она позволила себе стать?

Брин покачала головой. Нет, она ничего себе не позволила. Угрюм-из-Озера был прав: не ты используешь магию — это магия использует тебя. И творит из тебя то, что нужно ей. И никогда тебе не подчинится. Да, теперь Брин это знала. Обнаружив это еще в торговом дворе на Грачином Пределе — когда она выгнала тех парней, — Брин поклялась, что никогда больше не позволит себе утратить контроль над силой песни и не станет призывать ее для разрушения. И что же? Стоило только гному-пауку встать у Брин на пути, как страх и гнев ослепили ее и все клятвы тут же забылись. Не задумавшись ни на мгновение, Брин призвала свою силу, — повинуясь лишь инстинкту, ударила она своим единственным оружием (ну как тут не вспомнить Рона с его мечом?), разрушительным и страшным.