Миф об идеальном мужчине - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Устинова cтр.№ 47

Ну и ладно. Ничего. Подумаешь, заеду в налоговую, первый раз, что ли…

В конце концов, у нее сегодня необыкновенный вечер. Сегодня с полным правом она будет звонить Андрею Ларионову и разговаривать с ним. И он будет ее слушать не потому, что она подруга его сестры, а потому, что он сам просил ее позвонить. Потому что он за нее беспокоится.

Неизвестный Дима, которому Андрей поручил наблюдать за ней, где-то совсем близко, и можно не волноваться, что у нее опять отнимут сумку или убьют на страшном безлюдном пустыре около дома.

Сегодня – не убьют. Сегодня она всесильна, потому что днем Андрей позвонил ей, и кто-то свой сейчас где-то близко, хоть Клавдия его и не видит.

Дима Мамаев увидел, как она свернула в сторону метро “Маяковская”, и проводил глазами “Жигули”, выехавшие на улицу Чехова.

Странно. Почему соглядатай не поехал за ней на метро?

Уверен, что по дороге она никуда не зайдет, не заедет, не отправится ночевать к родителям или к подруге? Сколько же времени за ней ходят, если успели так хорошо изучить ее привычки? И почему так уверены, что эти привычки неизменны?

Дима включил зажигание.

Адрес рыженькой аптекарши майор Ларионов написал ему на липкой бумажке еще утром, и Дима прилепил эту бумажку себе в блокнот. Он был уверен, что доберется до ее дома раньше, чем она сама.

Дима работал в уголовном розыске совсем недавно и многого еще не знал, но, когда у замызганного подъезда неказистой “хрущевки” припарковались знакомые “Жигули”, которые Дима за день рассмотрел во всех подробностях, холодок пробежал у него по спине.

Соглядатай прибыл минуты на четыре позже Димы и привычно втиснул машину в длинный унылый ряд таких же машин, теснившихся за неопрятной помойкой.

Выходит, майор Ларионов и в этом был прав. За аптекаршей кто-то следил, причем почти открыто.

Во дела…

Дима дождался ее – она появилась со стороны автобусной остановки, – выбрался из машины и с деловым видом зашел в ее подъезд. Поднялся на пятый – последний – этаж и стал неторопливо спускаться. На площадке четвертого этажа он замедлил шаг, прислушиваясь.

Она поднималась на свой этаж. Звякнули ключи, щелкнул замок. Дверь громыхнула, закрываясь.

Дима сбежал вниз и выскочил из подъезда под проливной дождь. На случай, если соглядатай его засек, он еще сунулся в ветхую телефонную будку, приткнувшуюся к одноэтажному зданьицу не то прачечной, не то химчистки. Как будто он, Дима Мамаев, приехал к приятелю, не застал его дома и очень удивлен этим обстоятельством. Телефон, конечно, не работал, и Дима вернулся в машину.

Все правила конспирации были соблюдены. Дима был очень горд собой.

Он посмотрел на окна третьего этажа, где за оранжевыми шторами горел свет. Она дома и вряд ли сегодня куда-то отправится.

Дима включил зажигание и поехал на Петровку.

– Все люди по домам сидят, чай пьют, – пробормотала Оля Дружинина, – а мы к восьми только на работу подтягиваемся.

– Не ной, Ольгунь, – велел Андрей. – Я тебя подвезу.

– В Бирюлево? – спросила Ольга язвительно. – Или, как водится, до метро? Если до метро, то покорно благодарим, нам пешком быстрее.

– Я подвезу, и прямо до Бирюлева, – вызвался забредший на огонек капитан Сорокин Алексей Васильевич. – Мне как раз в ту сторону.

Несмотря на то, что капитан Сорокин Алексей Васильевич был ненамного старше всех остальных, в отделе его называли исключительно по имени-отчеству.

Почему так получается, что один до пятидесяти годов все Леха или Гоша, а другой в тридцать уже Алексей Васильевич? Вот вопрос…

– Оль, давай! – сказал Андрей, вытягивая ноги и пристраивая на живот кружку с кофе. – Раньше сядем, раньше выйдем. Начинай.

– Нашла я твоего свидетеля, Андрюшенька, – сказала Ольга с легким торжеством в хрипатом от постоянного курения голосе. – Называется он Евгений Васильевич Бойко и посещает в Хохловском переулке кралю по имени Лилия Борисовна Моисеева. Означенная Лилия Борисовна работает менеджером в туристической фирме “Атолл”, хотя мне кажется, что туризм вовсе не самое главное в ее жизни.

– А что самое главное?

Андрей любил своих коллег и был уверен, что других таких ребят во всем управлении не сыщешь.

Оля Дружинина, которая вечно ныла, сердилась и всячески демонстрировала окружающим свою лень и никчемность, была хваткой и наблюдательной, как бультерьер. О ее интуиции можно было слагать баллады, а разговаривать она умела, как мать Тереза на воскресной проповеди. Люди, как правило, выкладывали ей все, что знали.

Ольга сделала выразительный жест.

– Что? – спросил Андрей. – Содержанка?

– И, по-моему, профессиональная, – подтвердила Ольга. – Евгением Васильевичем Бойко довольна не слишком – прижимист, скуповат и вообще… так себе…

Она закатила глаза, и капитан Сорокин засмеялся.

– Тебе на язычок только попадись, Ольга, – сказал он. – Моментально комплекс неполноценности поимеешь.

– Это точно, – подтвердила Ольга с удовольствием. – Поимеешь.

– Как ты ее нашла? – спросил Андрей. Кофе приятно грел живот сквозь толстый свитер, и рука ныла уже не так сильно.

– Мне просто повезло на этот раз, – отмахнулась Ольга. – Во втором же доме, где я показала фоторобот, мне бабулька-вахтерша сразу сказала, что такой ходит в восемнадцатую квартиру. Попутно я узнала еще, что в пятнадцатой живут фальшивомонетчики, в восьмой тайно продают наркотики, а в шестнадцатой – склад оружия для чеченских боевиков.

– Понятно, – сказал Андрей. – Про Евгения Васильевича Бойко сведения такие же достоверные?

– Почти, – ответила Ольга, слегка обидевшись. – К Моисеевой он приехал первого сентября довольно поздно… Точно она не помнит, но что-то около половины первого.

– Как раз в искомый час икс, – пробормотал Андрей, закрывая глаза.

– Как раз, – согласилась Ольга. – Они поели-попили, как полагается влюбленным после долгой разлуки…

– Почему долгой? – спросил Андрей. – Он давно к ней не наведывался?

– Давно, – подтвердила Ольга. – В последний раз был третьего августа или четвертого, краля Лилечка точно не помнит. Потом он в отпуск улетел, а через две недели она. В общем, Ванька дома, Маньки нет, и так далее. Ночью ни он, ни она из подъезда не выходили. У подъездной бабульки бессонница, она до трех телевизор смотрит у себя в каморке, а после трех носки вяжет.