Феликс Павлович достал из кармана носовой платок, вытер
потное лицо. Тяжело вздохнул.
– Меня арестуют? – спросил он.
– Во всяком случае, не на Таити, – ответил
Дронго. – Господина полицейского не интересуют ваши махинации с
драгоценными камнями. Ему нужно расследовать убийство, а вашими аферами в
России будут интересоваться налоговые службы и следственные органы прокуратуры,
когда вы вернетесь в Москву. Но это произойдет без моего участия, так как
подобный вопрос тоже вне сферы моей компетенции. Я всего лишь взялся помочь с
расследованием конкретного убийства. Так мне пригласить сюда Ваккера или не
нужно?
– Не нужно, – кивнул Ефимов. – Да, мы знакомы с
Игнатом Никодимовичем уже давно. Еще когда он работал руководителем финансового
отдела, а я дружил с Раздольским. Потом он так нелепо погиб. Но мы продолжили
работу с Северцовым. Вот, собственно, и все.
– Кто принял решение лететь сюда для переговоров?
– Это Зигнитис предложил. Мы все были против, но потом
согласились. Экзотические моря, невероятно красивые места и полная отдаленность
от наших следователей и прокуроров. Просто райское место. Мы согласились...
– Уточните: кто это «мы»?
– Я, Ваккер и Северцов.
– Больше никто не знал о целях вашей поездки?
– Никто. Только Зигнитис. Но я думаю, что еще могла знать
его жена. Она у них играет «первую скрипку» в их дуэте. И вообще ей принадлежит
их ювелирный магазин. Железная женщина.
– И вы сразу согласились?
– Не сразу. Но подумал, что такой уникальной возможности
больше не будет, и тоже согласился. Игнат считал, что я должен поехать для
подстраховки. Он даже шутил, что я впервые в жизни буду выполнять свои прямые
обязанности страховщика.
– Как вы думаете, кто мог быть заинтересован в смерти
Северцова?
– Не знаю. Даже думать не могу. Но, во всяком случае, не
клиент, который должен был купить эти камни. Насколько я слышал, это был очень
солидный человек, который мог оформить всю сделку через надежные банки и
перевести деньги на номера счетов якутской компании. Северцову нужны были
большие суммы, чтобы скрыть недостачу камней. Мы договорились, что сумма будет
разделена пополам. Половину предприятию, а половину нам всем. Только поэтому я
согласился сюда лететь.
– Не решились доверить такие деньги даже своему
компаньону? – уточнил Дронго.
– А вы не смейтесь. Деньги вообще счет любят, и их лучше
никому не доверять. Так будет спокойнее.
– Деловой вы человек, Феликс Павлович. Все правильно
просчитали. Только неожиданно появился какой-то мерзавец, который спутал вам
все карты.
– Может, это обычное ограбление? – осторожно спросил
Ефимов. – У Северцова всегда были с собой крупные суммы денег.
– Крупные – это сколько?
– Пять или десять тысяч евро.
– Поездка в вашей каюте стоит примерно столько же, –
напомнил Дронго. – Неужели вы серьезно считаете, что из-за такой ничтожной
суммы могли убить господина Северцова?
– Нет, не считаю. Но тогда кто его убил?
– А если взять такую версию. Его компаньон не доверяет Северцову
настолько, что готов отправиться за ним даже на Таити, за тысячу километров от
Москвы. Компаньон летит через Токио и готов отправиться хоть в ад, лишь бы не
потерять свои деньги. Возможно, вчера он успел встретиться с клиентом и обо
всем договориться. Вас могла не устроить сумма ваших процентов. И тогда ночью
вы к нему постучались. Он сразу открыл вам дверь. Вы вошли в его каюту и
нанесли ему удар. Затем связали его, наклеили лейкопластырь и нанесли несколько
ударов ножом. После чего сняли лейкопластырь, оставили тело на кровати и ушли,
прихватив с собой орудие убийства. Такая версия имеет право на существование?
– Нет, не имеет. Я его не убивал. Как я мог совершить
подобное дикое преступление? Я даже на курицу зарезанную смотреть не могу.
– Но у вас могли быть все основания для убийства.
– Нет, не могли. Я из-за денег действительно совершил такое
длинное путешествие. Но не более того. Нет таких денег, из-за которых я мог бы
превратиться в зверя, в кровожадного убийцу. Я, в конце концов, интеллигентный
человек. У меня родители были учителями средней сельской школы. Неужели их сын
мог стать убийцей? У меня семья, двое девочек, уже в институте.
– Между прочим, некоторые самые страшные серийные маньяки
были примерными отцами, – заметил Дронго, – и даже преподавателями.
– Не нужно так говорить, – взмолился Ефимов, – я
его не убивал, честное слово.
– Кого из пассажиров вы знали до того, как отправились в эту
поездку? Только постарайтесь не лгать.
– Лилию Леонидовну, – показал на Туманову Феликс
Павлович, – я оформлял у них поездку на Алтай.
– Нашли что вспомнить, – зло прокаркала Туманова.
– Еще кого? – спросил Дронго.
– Северцова и Ваккера, конечно. Еще знал Вахидова. Мы
страхуем его автомобильный бизнес. У него два больших салона в Москве. Он очень
успешно ведет свои дела. Хотя сейчас экономический кризис ударил и по его
бизнесу.
– Кого еще?
– Больше никого. Хотя нет. Я знал еще Слепакову.
Дронго вспомнил сегодняшнюю ночь и нахмурился.
– В каком смысле знали?
– Как красивую женщину. Она часто бывала у нас на
презентациях.
– И больше никого?
– Нет. Кажется, все. Хотя иногда встречал фотографии госпожи
Ихелиной. Она ведь работала топ-моделью.
– А фотографии бриллиантов у вас с собой не было? –
неожиданно спросил Дронго.
Ефимов даже вздрогнул.
– Нет, – сразу ответил он, – категорически нет. Я
боялся возить с собой подобные фотографии. Хотя мне говорили, что в этом нет
ничего предосудительного. Но я их не возил. Нет, нет.
Туманова переводила все вопросы и ответы сидевшему рядом
полицейскому. Неожиданно Миго решил, что пора вмешаться.
– Вы кого-то конкретно подозреваете? – спросил он, и
Туманова перевела его вопрос.
– Нет, – еще больше испугался Ефимов, – никого не
подозреваю.
– Значит, кроме вас и господина Ваккера, о камнях мог знать
только господин Зигнитис? – уточнил Миго.
– Да, – немного подумав, ответил Ефимов, – больше
никто знать не мог.
Он не успел закончить фразы, как дверь в конференц-зал
отворилась, и вошла Нина Слепакова. Сегодня она была в длинных шортах песочного
цвета и майке. Увидев Дронго, она улыбнулась, кивнула Тумановой, поздоровалась
с Миго и Ефимовым.
– Я ищу вас по всему кораблю, – сказала она. – Где
вы пропадаете? И вас не было за завтраком. Я уже решила, что вы тоже поменяли
свой столик.