Зачарованный - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Флинн cтр.№ 29

— Эй, где я?

Я замираю от этого голоса. Она вернулась. Ведьма.

— Я не знаю, где ты. — Я стараюсь говорить спокойно. Возможно, Зигфрида с ней еще нет, — Но если ты вернешь мне мою мантию, я…

— Джонни?

— Конечно, это Джонни. Знаешь…

— Джонни, где мы? Как мы сюда попали?

Голос в темноте больше не напоминает Зиглинду. Наоборот, он звучит в точности как тот голос, который я хочу услышать больше любого другого. Так говорит Мэг.

А значит, это все обман. Наверное, я снова отключился, и мой мозг, лишенный воздуха, дурачит меня. Или ведьма пробует новый голос.

Или я умер.

— Джонни? — доносится голос Мэг.

— Прекрати. Ты не заставишь меня поверить, что ты Мэг.

— Но это я и есть. — Голос в темноте слышится уже ближе. Я отталкиваю ее. — Ой! Ну кто еще это может быть?

Я машу руками в воздухе, но она знает, что лучше больше не приближаться.

— Джонни? — говорит девушка издалека. — А кто, ты думаешь, это может быть?

— О, я не знаю. Может, какая-нибудь уродливая старая карга, которая привела своего сына Зигфрида убить меня?

— Что? — смеется она. Ее смех до невозможности похож на смех Мэг. Но Зиглинда обдуривала меня и раньше. — Как тебя сюда занесло? Я знала, что кольцо может тебе понадобиться. Но не думала, что это произойдет так скоро.

— Что? Какое кольцо? Откуда ты знаешь о кольце?

— Я же сама дала его тебе, глупый. А, да, я сказала, что на удачу, но на самом-то деле я догадывалась, что ты однажды попадешь в переплет, пытаясь найти этого принца-лягушку. И тогда тебе будет нужна моя помощь.

Комната, в которой до этого было холодно, сейчас раскалена, стены наступают на меня со всех сторон.

— Ха! Это доказывает, что ты не Мэг. Ей не было ничего известно про принца-лягушку. Я сказал ей, что еду искать своего отца.

— Который выиграл в Алабамскую лотерею?

— Да, который… — Я останавливаюсь. — Откуда ты знаешь об этом?

— Потому что я Мэг. Ты сам мне об этом говорил. А я понимала, что ты лжешь, потому что в Алабаме нет лотереи. Там живет моя тетя, и местные жители все время голосуют за то, чтоб у них была эта лотерея, но пока безуспешно. Некоторые специально едут во Флориду, чтобы купить билет там, но ты сказал, что твой отец этого не делал. Ты сказал, что он выиграл именно в Алабамскую лотерею.

«Они следили за мной», — осознаю я. Следили, когда я был с Мэг, следили, когда говорил с мамой. Даже, может, с Викторианой. Это объясняет появление лягушки у пансиона. Ведьма тоже была там. Она и создала эту лягушку, то есть ее мираж.

— Почему ты соврал? — говорит колдунья, все еще голосом Мэг.

И именно голос Мэг вынуждает меня отвечать, я не могу не ответить этому голосу.

— Мне пришлось соврать. Я не мог сказать Мэг, что собираюсь искать принца-лягушку, чтобы иметь возможность…

— Флиртовать с принцессой? Почему же ты не мог этого сказать Мэг, а, Джонни?

— Потому что… Я не обязан тебе это объяснять.

— Потому что это задело бы ее чувства, правильно? Потому что, ну знаешь, она такая уродливая, что на нее никто никогда не посмотрит так, как ты смотришь на Викториану?

— Нет! Не поэтому. Ты симпатичная. Я хочу сказать — Мэг симпатичная. Я хочу сказать… — Я не знаю, что я хочу сказать. Меня сбивает с толку ее правота, отсутствие кислорода в моих мозгах, наступающие на меня стены. — Пожалуйста, ты не могла бы меня просто оставить? Разве тебе мало того, что заманила меня сюда и ждешь, чтобы какой-то парень по имени Зигфрид пришел и размозжил мне башку, так еще нужно обязательно притворяться Мэг, моим самым лучшим другом?

— Я и есть Мэг.

— Хорошо. Докажи это. Скажи что-нибудь, что может знать только Мэг.

— Хорошо, — Голос в темноте стих.

— И это должно быть что-то из прошлого, до приезда Викторианы.

— Хорошо.

Пауза. Она думает, и на секунду я позволяю себе начать надеяться. А что, если это Мэг? Что, если она здесь и сможет помочь мне выбраться? Мэг всегда знает, что делать.

— Я придумала.

— Что?

— Имельда Маркое говорила: «У меня никогда не было трех тысяч пар туфель. Всего лишь одна тысяча шестьдесят».

Имельда Маркое — жена филиппинского диктатора Фердинанда Маркоса, он правил еще задолго до моего рождения. Я знаю о ней, потому что у нее было больше тысячи пар обуви.

Мэг нашла эту цитату, когда мы только начали их собирать. Она ее увидела в Интернете. Больше, я думаю, никто не имеет понятия, кто такая Имельда Маркое.

— Мэг!

— Да, глупый. Это я.

— Но как ты сюда попала?

На меня накатывает облегчение.

— Кольцо с опалом, которое я тебе дала, — волшебное.

— Волшебное?

Когда-то меня бы это удивило. Но не теперь.

— Моя бабушка по линии Мерфи была колдуньей. Она и дала мне это кольцо. И когда я была маленькая, заставляла его носить, говоря при этом: «Если потеряешься, Мэгги, просто надень его». Сила кольца в том, что перед тобой появляется тот человек, который тебе его дал.

— А ты сама, случайно, не обладаешь какими-нибудь силами? Может, тебе удастся вытащить меня отсюда или хотя бы зажечь свет, чтобы я смог выбраться? Какой-то парень по имени Зигфрид должен скоро прийти и убить меня.

— Ты так считаешь? — Я слышу шум, будто она роется в сумочке. — Я не могу тебя спасти при помощи волшебства, но у меня есть вот это. — Ее лицо освещается крошечным фонариком, такие часто прикрепляют к ключам. — Повезло — когда ты надел кольцо, у меня в руках была моя сумочка.

— Не так уж и повезло. Теперь ты застряла тут вместе со мной, потому что я его надел, когда меня здесь заперли.

— Да, у нас есть кое-какие проблемы. — Мэг пожимает плечами, — Но не стоит тратить время на пустые разговоры. Нужно найти выход. Так где мы?

— В Залкенбурге. Наверное, это где-то в Европе. Ведьма хитростью заставила меня перенести ее сюда при помощи моей волшебной мантии.

— Извини, что спросила.

Она поднимает фонарик. Его едва хватает на то, чтобы осветить низ стены, но он делает свою работу — пол фязный, стены бетонные, блестящие черные жучки бросаются в стороны. Двери нет. Мэг скользит лучом к потолку.

Джекпот.

Люк. Я бросаюсь к нему, но даже когда я становлюсь на цыпочки, он все равно слишком высоко — почти на тридцать сантиметров выше меня.

— Может, встанешь мне на спину и тогда достанешь, — говорю я.

— Но как тогда ты выберешься?