Прайд окаянных феминисток - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Волчок cтр.№ 31

Бэтээр проводил ребят — яблочная кошка попрощалась с ними тепло и опять очень благодарила за спасение дома. При этом склоняла голову к плечу и время от времени показывала и прятала ямочки… Ни в грош она не ставила их роль в этом спасении, вот что. Частник Витя уезжать отказался — у него свой начальник, у него свое задание, к тому же сейчас ему на смену приедет частник Виталик. Яблочная кошка покивала, подумала, позвонила кому-то — и через пять минут частника Витю отозвали и частника Виталика отменили. Частника Витю яблочная кошка тоже очень благодарила. И тоже при этом склоняла голову к плечу и сверкала ямочками. Явились Медведи, и она о чем-то тихо говорила с ними в розовых кустах, а Бэтээр не решался подойти, изнывал в сторонке от любопытства, ревности и тревоги: а вдруг Медведи расскажут что-нибудь не то, что надо? Хотя ребята сказали, что их здесь ночью не было. Были еще знакомые менты, но они сразу уехали, вместе со «скорой» и с чужими ментами, чтобы следствие не сбилось с верного пути.

Бэтээр пошатался вокруг дома, дожидаясь, когда яблочная кошка закончит допрашивать Медведей, поискал себе дело, дела не нашел, но вспомнил, что надо позвонить Ваське, предупредить, что сегодня опять задержится. Или, может быть, вообще не придет. Потому что если опять переезд из дома в дом, то как без него?

— Наплачешься ты с ней, — зловеще сказал Васька. — А я ведь тебя предупреждал! Помнишь? Во-о-от… А вообще-то мы тут и без тебя ничего, справляемся помаленьку. Так что живи спокойно, а если какой затык — я тебе позвоню. Примерно недельку можешь не появляться. За неделю-то разберешься со своей толпой? Не, за неделю — это вряд ли… Главное — одни бабы! Жуть. Ну, держись, я за тебя молиться буду.

Васька злоехидно хихикнул и отключился. Весело ему. Еще бы. Васька — младший из трех братьев, что он может понимать… Был бы старшим братом маленькой сестры — небось, не хихикал бы.

Яблочная кошка наконец отпустила Медведей на волю, шла к дому, на ходу разговаривая по телефону. Почти час она так ходит, просто прирос этот сотовый к ее уху. То сама звонит, то отвечает на звонки… А ведь с его домашнего телефона звонить не в пример удобней, правильно? Не говоря уж о том, что вообще бесплатно. Может, хоть это для нее аргумент?

— Смольный на проводе, — недовольно сказал Бэтээр, когда яблочная кошка закончила разговор, привычно сунула телефон в вырез сарафана и подошла к нему. — Сейчас опять разрядится. Или деньги кончатся. Если бы жила у нас — так хоть обзвонись задарма. И вообще в квартире лучше. Легче… удобства, и просторней… Чего ты сюда рвешься?

Яблочная кошка долго смотрела на него, — кажется, с недоверием, — наконец объяснила с подчеркнутым терпением, как недоумку:

— Это мой дом. Понимаете? Я здесь живу. В своем доме. У каждого человека есть свой дом, в котором он живет. Я живу здесь.

— Каждый человек иногда уезжает из своего дома, — с тем же терпением сказал Бэтээр. — В отпуск, в командировку, в гости… Хоть ненадолго. Отдохнуть немножко. Обстановку сменить… Ну, чего ты упираешься? Разве у нас плохо? А Пулька как рада будет! И девочкам у нас нравится! И Любочка не боится! Ведь все равно у тебя отпуск. Отдохнула бы как в санатории…

— А-а… Нет, спасибо, — с сожалением сказала яблочная кошка и склонила голову к плечу. — Санатория все равно не получится. Сейчас самая суета начнется. Будем с Любочкой решать… Она ведь теперь сирота. Я ее отдавать не хочу. Ей в детский дом нельзя. И к чужим людям нельзя. Значит — опекунство оформлять. Или удочерить. Это очень трудно. Сюда теперь много людей будет ходить, все время. И официальные всякие комиссии, и те, кто мне помогает… Мне необходимо жить дома, это же очевидно, правильно?

На взгляд Бэтээра, это было совершенно неправильно. И если уж к ней много людей будет ходить, то какая им разница, куда ходить — сюда или в его квартиру? К тому же, в его квартире поместится гораздо больше людей, чем в этой халупе. И добираться до его квартиры проще — центр города, любой транспорт… А все эти заявления о необходимости жить дома — так это женские капризы и ничего больше. Просто не хочет она жить у него. Ну и ладно.

— Ладно, — сдался он. — Не хочешь — как хочешь… Тогда я здесь поживу.

— Где? — удивилась она. — У нас в доме, что ли? Ну и ну… Пойдемте, сами посмотрите.

Яблочная кошка пошла к дому, тихонько хмыкая и качая головой, и Бэтээр пошел за ней, уже совершенно ясно понимая, что его заявление по крайней мере нелепо — в этой халупе и законным жильцам повернуться негде, еще и постояльца куда-то девать…

— Вот это — большая комната, она у нас общая…

Большая общая комната была чуть меньше половины его кухни — метров десять, наверное. Два крошечных окошка, возле них — узкий стол, под ним — четыре табурета, в углу маленький телевизор на тумбочке. Все. И две двери почти рядом друг с другом.

— Это комната Веры-Нади…

Яблочная кошка распахнула дверь в конуру, которая была чуть больше Пулькиной розовой ванной. Одно окно, у окна — крошечный письменный стол, по обе стороны стола — два стула, стены сплошь заняты полками, у противоположных стен — две одинаковые узенькие кровати. Больше всего комната была похожа на купе в спальном вагоне.

— А вот это наша с Любочкой комната.

Почти то же самое, что и в комнате веры-Нади, только без письменного стола. И кровати были разные — одна большая, одна маленькая.

— Мы рады гостям, — говорила яблочная кошка, ведя его через «большую» комнату куда-то в другой конец халупы. — Только где мы вас сможем устроить?.. Вот это у нас кухня… Вот холодная кладовка. Вот веранда. Больше жилых помещений нет, к сожалению.

Кухня здесь была не больше его серой ванной, холодная кладовка — как шкаф для белья, а на веранде едва помещались два фикуса в горшках и раскладной садовый стульчик.

— У меня палатка есть, — вспомнил Бэтээр. — И спальные мешки. И матрасы надувные. Четыре года назад мы с Пулькой почти неделю в лесу жили, в палатке. Нормально жили, даже когда дождик был. А сейчас погода вон какая! Тем более проживем как-нибудь. Вон, прямо за домом поставим… Ты ведь не против? У тебя там ничего такого не посажено?

— Минуточку, — строго сказала яблочная кошка и сделала губы утиным клювиком. — Вы хотите сказать, что Полину намерены заставить тоже жить здесь?

— Заставить? — удивился он. — Да Пулька от радости… я не знаю… кабачки мне каждый день жарить будет! С перцем! И со всем остальным! Она же и так здесь уже почти месяц фактически живет. Только что не ночует. Теперь и ночевать будет.

— В палатке? — уточнила яблочная кошка.

— Ну да, — не очень уверенно подтвердил он, глядя, как появляются и исчезают ямочки на вспыхнувших, как маков цвет, щеках. — Палатка вообще четырехместная. Огромная! Хоть танцуй. И даже два окна есть.

— За домом у нас огурцы, — сказала яблочная кошка задумчиво. — Их губить жалко. Под яблонями морковка… Тоже жалко. Не знаю, не знаю… Вот разве только за розовыми кустами? Там укроп, целая поляна. Разросся, как сумасшедший. Зачем нам столько укропа?.. Тимур Романович, а почему вы не на работе?