Журавль в небе - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Волчок cтр.№ 42

Днем было полегче. Все-таки все свои были все время рядом, без конца придумывали какие-то занятия, в которые непременно вовлекали и ее, и каких-то своих друзей, и соседей, и даже ее сослуживцев, большой семейный праздник продолжался с таким размахом, что приехавший всего на пару дней — между двумя командировками — Анин жених Олег сначала даже растерялся: он-то думал, что у его спокойной, даже тихой невесты и семья такая же… По крайней мере, за год знакомства никаких оснований думать по-другому у него не появилось. А тут вон чего оказывается: стоило всем одновременно взять отпуск и собраться в одном месте — и сумма их нерасходуемой энергии тут же превысила критическую массу, и началась цепная реакция, и горе тому, кто оказался в эпицентре взрыва, — ему придется возить сестер по магазинам, таскать мебель, лепить пельмени, сидеть в театре, вешать люстру, развлекать гостей, выбирать обои… Причем все одновременно. Олегу это понравилось, он тут же выкинул из головы мысли о болезни Анны — ну что может быть серьезного, в самом-то деле, если всем так весело! То, что посреди этого веселья мать невесты умирает от ужаса, он, как, впрочем, и все, просто не заметил и улетел в свою командировку успокоенный и довольный.

Вечером Анну скрутил приступ дикой боли, и ее увезла «скорая помощь».

— Нельзя откладывать, — сказал Тамаре дежурный врач. — Оперировать будет лучший хирург. За ним уже машина пошла. Вы не волнуйтесь, случай рядовой, все будет хорошо.

Длинный больничный коридор, пропахший хлоркой, облупленный линолеум на полу, замазанные белилами стекла в расхлябанных дверях, санитарка в очень грязном халате тащит куда-то ведро с водой… Все это было из ее сна, и все это было наяву. Вот уже несколько часов Тамара жила в этом сне наяву, в этом кошмаре, который не отпускал ее всю последнюю неделю, и в оцепенелом ужасе ждала, когда к ней выйдет хирург во всем зеленом и начнет говорить, отводя глаза и вертя в очень белых пальцах мятую пачку сигарет. Уже кто-то выходил, но это был не тот зеленый хирург из ее снов, поэтому Тамара не очень испугалась. Сначала, сразу после операции, вышла какая-то совсем молоденькая девушка, встретила полуобморочный взгляд Тамары, успокаивающе улыбнулась, быстро заговорила, поглядывая на часы:

— Все нормально. Больная под наркозом. Проснется не скоро. Вам не следует ждать. Езжайте домой, отдохните, утром придете навестить. Сейчас к ней все равно не пустят.

Этот спокойный, даже равнодушный тон, эта дежурная скороговорка и постоянное поглядывание на часы, как ни странно, действовали гораздо лучше, чем выражение сочувствия. Страх немножко отпустил, но Тамара все равно не тронулась с места — нет, нет, она не уйдет, она должна увидеть свою девочку, ну и что ж, что Анна пока под наркозом, она выпросит разрешение увидеть ее хоть одним глазком, хоть на секундочку… Если сейчас совсем нельзя — пусть, она подождет, когда будет можно, только не надо ее прогонять, она никому не помешает, она вот здесь подождет, вот тут, в уголке или на лестничной площадке.

— Том, ты же все равно ничем помочь не можешь. Пойдем домой, тебе поспать надо. Утром приедем.

Она непонимающе оглянулась — Николай разве здесь? Ну да, где ж ему быть, они все вместе приехали вслед за «скорой», потом Наташку отправили домой, ей с утра в школу, у нее каникулы как раз сегодня кончились.

— Ты иди, — безразлично сказала она, без всякого сочувствия отмечая, что лицо у него изможденное, щетина вылезла, темные круги под глазами. — Иди, я тут подожду.

Кажется, Николай все-таки ушел, во всяком случае, она какое-то время его не видела. Потом он опять вдруг оказался рядом, протянул маленький термос:

— Кофе будешь?

— Да. — Она взяла термос, подержала его в руке и протянула назад. — Спасибо. Мне бы водички, холодненькой.

— Сейчас принесу. — Он опять куда-то делся, и Тамара опять тут же забыла о нем, потому что увидела врача в зеленом комбинезоне, бахилах и шапочке.

Он шел по длинному больничному коридору, пропахшему хлоркой, и даже издалека было видно, какой он усталый, старый, сутулый… И подошвами шаркает. Хоть и в зеленом комбинезоне, однако не тот, не из ее сна, другой, и Тамара на секунду успокоилась, а потом узнала его: это заведующий отделением, тот самый лучший хирург города, это он Анну оперировал! Она шагнула навстречу — и остановилась, задержав дыхание, и опять шагнула — и опять остановилась… Страх заполнил ее доверху, тяжелый, черный, тошнотворный страх, у нее не хватало сил волочь этот страх в себе, у нее не хватало сил даже вздохнуть — страх плескался в горле и перекрывал дыхание. Врач поднял голову, увидел ее — и, наверное, понял ее состояние, потому что еще издали стал успокаивающе кивать и махать ладонью. Подошел, внимательно глянул ей в лицо, заговорил неторопливо:

— Ну что такое, в самом деле… Не хватало еще, чтобы и вы тут свалились! Все уже позади, состояние удовлетворительное. Может, вам укольчик, а? И — домой, спать. А муж ваш где? Ушел?

— Не знаю. — Тамара продышалась, облизнула сухим языком сухие губы и жалобно попросила: — Мне бы увидеть дочку… Только взглянуть, один разочек, а?

— Пойдемте-ка ко мне, — помолчав, сказал хирург, прихватил Тамару за локоть жесткими сильными пальцами и зашаркал по коридору, почти волоча ее за собой, потому что она едва двигалась, переполненная тяжелым черным страхом.

В крошечном, но странно пустом кабинете — только маленький письменный стол, два стула и подвесной шкафчик на стене — врач усадил ее, сел сам, сложил руки на столе и вздохнул:

— Ну, давайте поговорим. У вас ведь есть вопросы, да?

— Я забыла, как вас зовут, — растерянно сказала Тамара, глядя на его руки. — Имя какое-то редкое… Извините.

— Иван Иванович. — Он поднял руку и помахал ладонью перед ее лицом. — Меня зовут Иван Иванович. Действительно, редкое имя. Может быть, все-таки укольчик сделаем? Нет? Ну, тогда выпейте вот это…

Он встал, полез в шкафчик на стене, позвякал там чем-то и протянул Тамаре большой граненый стакан с темной жидкостью на дне. Она послушно глотнула, поморщилась — жидкость была горькой и вонючей, — поставила пустой стакан на стол и опять уставилась на его руки.

— Операция прошла благополучно, — начал говорить Иван Иванович размеренным докторским голосом. — Состояние больной удовлетворительное. Осложнений не ожидается.

— Да, да, — перебила Тамара торопливо. — Я знаю, спасибо… Мне девочка сказала, она первая оттуда вышла — и сказала. Пустите меня к дочке, пожалуйста. Мне бы на нее посмотреть надо. Хотя бы издалека.

— Сейчас нельзя. — Иван Иванович сел и опять сложил руки на столе. — Сейчас она в реанимации. В реанимацию я вас пустить не могу.

Почему в реанимации? Как это — в реанимации? Ведь он сам сказал, что все прошло правильно, и состояние удовлетворительное, и осложнений не ожидается… Он сам все это только что сказал! И вдруг — в реанимации! В реани-мацию попадают те, кто умирает, кого вытаскивают с того света… Почему ее дочка в реанимации?