Журавль в небе - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Волчок cтр.№ 15

— Не удивляйся, это не влюбленные пары, это деловые партнеры. Бизнесмены и бизнесвумены. Скорей всего, сделки какие-нибудь обговаривают за обедом. Вот вечером сюда совсем других девочек приведут. Хочешь сюда вечером прийти? Интересно же, да?

Ничего интересного для нее здесь не было. Тамара краем глаза заглянула в счет, который официант принес на красивой плоской тарелочке, и тут же почувствовала, как все бесконечные метры китайской лапши стали скручиваться в тугой узел в ее желудке. И блинчики с неизвестной науке начинкой она, скорей всего, никогда в жизни больше в рот не возьмет. К тому же в своем деловом костюмчике Тамара и днем-то чувствовала себя неловко посреди этих пиджаков и стразов, а уж вечером, когда сюда приведут «совсем других девочек»… Нет, ну его, этот китайский кабак, только настроение испортилось.

— Поедем отсюда скорей, — сказала она, невольно ежась под взглядом какого-то малиновопиджачного бизнесмена с откровенно бандитской рожей. — Не хочу я сюда вечером идти. И вообще, вечером уже на поезд надо. Я еще вчера уехать хотела.

Евгений ничего не ответил, только посмотрел на нее как-то странно — с удивлением, что ли? И что тут удивительного, если китайский кабак ей не понравился? Не понятно, что ли: чужая она здесь. Лишняя. Как чертополох посреди роз. Среди жирных, самодовольных, гигантских парниковых роз, пахнущих духами «Опиум».

Они шли по улице, и у Тамары почему-то все больше и больше портилось настроение. И ноги в тесных сапогах опять заныли. Евгений искоса поглядывал на нее, улыбался в усы, молчал, и это ей тоже не нравилось. Что в ней такого смешного?

— Куда мы идем? — наконец не выдержала она. — Наверное, собираться пора. И билеты купить надо. А я еще по магазинам хотела — плеер Наташке обещала. Времени у нас мало осталось.

— Времени у нас — вагон, — помолчав, сказал Евгений и вздохнул. — Я билеты уже взял… на завтра.

Она не сразу поняла, что это значит, а когда поняла, что это значит, почему-то страшно обиделась.

— И когда ты их взял? — Тамара остановилась, задрала голову и настороженно уставилась в его лицо. Его лицо было чрезвычайно самодовольным, но глаза все-таки слегка убегали в сторону.

— Ну… еще перед отъездом, — признался Евгений и вдруг заметно смутился. — Малыш, ты не подумай чего, я ничего не планировал, я просто надеялся… то есть я подумал, что мы встретимся… просто так, в театр сходим, что ли…

— В цирк, — буркнула Тамара, отвернулась и пошла, остро ощущая свое одиночество. Черт, как сапоги жмут.

Евгений догнал ее, взял за руку, пошел рядом, заглядывая сбоку в лицо, заговорил виноватым голосом:

— Ну, чего ты рассердилась? Как маленькая, ей-богу… Я же как лучше хотел!

— Я не рассердилась, — сказала она скучно. — Я устала. Ноги болят. И спина. И плеер Наташке я не купила.

— Правильно! — подхватил он с готовностью. — Тебе просто отдохнуть надо! Сейчас в гостиницу — и спать, спать, спать… Ты поспишь, а я пока поброжу, мне еще кое-что сделать надо. Поехали?

— Поехали, — вяло согласилась Тамара. Ей самой больше всего хотелось в гостиницу — и спать, спать, спать… Но он опять все решил за нее, и это было обидно.

Так она и обижалась молчком до самого своего номера, с некоторым сарказмом, удивившим ее саму, наблюдая за Евгением, который с подчеркнутой заботой хлопотал вокруг: раздевал и разувал, растирал ее нестерпимо болевшие ступни, готовил ванну, приволок из буфета большой фаянсовый чайник с вкусно заваренным чаем, распечатал пачку печенья, снял покрывало с кровати, взбил подушку… Дождался, когда она выйдет из ванной, слабая и полусонная, уложил ее в постель, задернул шторы — и ушел. И закрыл ее в номере.

— Ну, это уж вообще, — пробормотала Тамара, услышав, как поворачивается ключ в замке. — Это просто возмутительно, вот что…

Но возмутиться как следует она уже не смогла — сон обрушился на нее мягким белым сугробом, только не холодным, а теплым, душистым, свежим. Ей, кажется, ничего не снилось, кроме самого этого сна — чего-то белого, мягкого, теплого и душистого: света нет, но не темно, много каких-то разных звуков, но тишина, и острое чувство времени, и полная, идеальная безмятежность — да наплевать на время, оно мне неинтересно, я никуда не спешу, и проснусь я тогда, когда захочется, а не за пять секунд до будильника.

Она проснулась за пять секунд до того, как в замке осторожно заворочался ключ, и за эти пять секунд между сном и ключом успела много чего передумать о своей жизни, много чего вспомнить и проанализировать, и даже, кажется, какие-то планы на будущее прикинуть… Но тут ключ в замке заворочался, щелкнул, дверь стала потихоньку открываться — и Тамара моментально забыла, о чем думала. О чем тут думать, в самом-то деле? Евгений сказал, что любит ее… Вот пусть сам теперь и думает, как и что…

Ей понравилась ее логика, она даже засмеялась вслух.

— Проснулась? — радостно спросил Евгений от двери. — А я тут шуметь боюсь… Ох, черт!

В темноте что-то грохнуло, что-то с деревянным стуком упало, что-то мелко рассыпалось по полу и даже вроде бы разбилось. Тамара опять засмеялась: шуметь он боится! А что бывает, когда он не боится шуметь?

— Я свет включу, ладно? — Евгений пробрался в комнату и теперь маячил перед ней в темноте неясным силуэтом. — Ты зажмурься пока… Сейчас я все там соберу. Вот, черт, наверное, поломалось что-нибудь.

Ничего там не поломалось. Чему там было ломаться? В пакетах и коробках, которые он приволок, были: большой стеганый халат с вышитыми широкими отворотами, плюшевые домашние тапочки, толстые шерстяные носки, кожаные рукавицы на меху и хорошие зимние сапоги на низком каблуке. Очень хорошие сапоги, стильные и дорогие. Осенью она перед этими сапогами стояла, наверное, целый час, а потом купила другие — те, в которых мучается второй месяц. Зато те, в которых она мучается, были почти в три раза дешевле.

Она сидела в постели и растерянно смотрела, как Евгений носит из прихожей эти пакеты и коробки и вываливает содержимое ей на колени, а потом пошли мелкие пакетики, и он стал складывать их на тумбочку, а когда тумбочки не хватило — то в кресло.

— Ничего не разбилось, — приговаривал он, собирая с полу в прихожей и сваливая в кресло какие-то пакетики, коробочки, баночки, бутылочки. — Кажется, пирожные немножко помялись. Но это ничего, они хорошо завернуты, мы их и мятые съедим. Съедим, да?

Тамара сидела и молча таращилась на этот филиал оптовой базы, и Евгений наконец заметил ее молчание, остановился посреди комнаты и обиженно сказал:

— Малыш, ты бы хоть примерила, что ли… Или тебе совсем ничего не нравится? А я так старался, выбирал-выбирал, выбирал-выбирал…

— А… э-э… нет, нравится. — Тамара неуверенно потрогала пальцем сдержанно сияющее великолепие немыслимо дорогих сапог, покашляла и испуганно спросила: — Это мне, что ли?

— А кому? Мне, что ли? — передразнил ее Евгений. — Эй, ты чего? Малыш, что с тобой?