Домработница царя Давида - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Волчок cтр.№ 23

Алина отвернулась от куста сирени, откинулась на спинку скамейки и засмеялась. Минутку последила за игрой света и тени на песчаной дорожке под старыми деревьями, повернулась к Ане и с сожалением сказала:

— Вот ведь мужики, а? Глюк, а ведёт себя как обыкновенный мужик. Хочет — приходит, хочет — уходит. Уходит, да… Ну, меня скоро выпишут. Я думаю — дня через три. Аннушка, ты ничего в доме не готовь, не возись, у тебя и так сейчас времени мало. И гении мои… пусть уж остаются, бог с ними. Где им ещё собраться?

— Гениев разгоню, — решительно возразила Аня. — Наверняка опять всю хату засвинячили. Ничего, потом соберутся. Тебе хотя бы недельку надо в тишине и покое пожить. Я книжечки хорошие приготовила, много, на неделю хватит. И в саду есть что поделать. Нет, гениев обязательно разгоню.

— Значит, опять будешь всё мыть-чистить… — Алина вздохнула, помолчала и решительно поднялась со скамейки. — Ну, тогда иди уже. И так сколько времени потеряла… Иди, иди, ведь наверняка у тебя опять работы невпроворот. Когда выписывать соберутся — я тебе на работу позвоню. Ты на работу ходить будешь? Или теперь уже нет?

— Надомничать буду, — сказала Аня и тоже вздохнула. — Но в типографию заходить всё равно придётся, распечатку забирать, читку относить. Компьютера-то у меня теперь нет. Ничего теперь у меня нет…

— Не гневи бога, — строго перебила её Алина. — У тебя голова есть, и руки, и здоровье… Работа есть. Мать с бабушкой. Я вот тоже у тебя есть… хотя я — больше обуза, чем помощница, это понятно. Но ведь всё-таки не камень на шее, правда? Не какой-нибудь печёночный глист… господи, прости, опять злиться начинаю… Аннушка, ты одно помни: у тебя теперь свобода есть, так что и всё остальное будет. Что положено по судьбе — то и будет. И счастье обязательно будет, я-то знаю, он мне прямо сказал…

— Кто сказал? — машинально спросила Аня, и тут же пожалела, что спросила. Наверное, сейчас не надо лишний раз напоминать Алине о её голосах и видениях, даже о дружественных.

— Да глюк мой, я же тебе недавно говорила, — смешливо ответила Алина. — Глюк мой непостоянный сказал! И убежал по своим делам, изменщик коварный. Точно — выпишут меня на днях. Ты с Михалычем будешь говорить? Вон он как раз курить вышел.

С Евгением Михайловичем, лечащим врачом Алины, Аня была знакома уже несколько лет. Он-то и производил на неё такое впечатление, будто ждал, когда она закукарекает. И вопросы, которые казались ей странными, именно он задавал. Например, такие: «Чувствуете ли вы духовную связь с больной? Не было ли у вас травмы головы? Не пишете ли вы стихов?» Аня честно ответила, что если бы знала, что такое духовная связь, то, наверное, чувствовала бы, травмы головы не было, поэтому стихов она не пишет, если очень надо — то может вымучить четверостишие на поздравительную открытку, с большим трудом, но абсолютно бездарное. После этого разговора они встречались каждый раз, когда Аня навещала Алину в больнице, и Евгений Михайлович каждый раз смотрел на Аню как-то подозрительно. Так ей казалось. Наверное, она как-нибудь не так отвечала на его странные вопросы. Наверное, Вадик был прав, когда говорил, что со всеми одинаково разговаривать нельзя. Наверное, ей всё же следовало выучить хоть какие-нибудь правила межличностного общения. А то с её безобразно низким уровнем социальной адаптации можно и в психушку загреметь…

Аня вспомнила, что ей больше никогда не придётся выслушивать от Вадика лекций ни о межличностном общении, ни о социальной адаптации, ни о возможности загреметь в психушку, — и очень развеселилась. К тому же, и Алину скоро выпишут — это тоже веселья добавило.

— Добрый день, — со значением сказал Евгений Михайлович, бросил недокуренную сигарету в урну и вежливо выдохнул последнюю затяжку в сторону. Потом уставился на Аню непроницаемыми коричневыми глазами и со значением же спросил: — Н-ну, и как мы сегодня себя чувствуем?

— Мы с Алиной? — уточнила Аня и заглянула в урну: не загорелось ли там чего-нибудь от непотушенной сигареты. — Сегодня мы обе чувствуем себя очень хорошо… Добрый день, Евгений Михайлович. А вы как себя чувствуете сегодня?

— Спасибо, неплохо, — помолчав, ответил Евгений Михайлович и неумело улыбнулся. — Анна, вы всегда задаёте такие вопросы… м-м-м… неожиданные. Вас действительно интересует моё здоровье?

— Да нет, не особенно, — честно призналась Аня, спохватилась и тут же добавила: — То есть я рада, что у вас всё хорошо. Но я и так знала, что вы здоровы, а спросила просто из вежливости. Вы спросили — и я спросила. Это ведь ничего? Знаете, я так и не выучила ни одного правила межличностного общения, так что иногда могу ляпнуть что-то совершенно неуместное. Вы не сердитесь?

— Это невозможно. Вы забавны, как котёнок… — Евгений Михайлович неумело засмеялся и сразу закашлялся — тоже как-то неумело.

Аня зашла ему за спину и принялась хлопать ладонью по этой огромной спине, укоризненно приговаривая:

— Ну, вот, а ещё хвастались, что здоровы! Курить надо бросать. Какой пример вы подаёте своим пациентам? Вон, смотрите, Алина уже тоже курить собралась!.. А почему это я как котёнок? Мне недавно сказали, что я на реликтовый папоротник похожа. Наверное, имели в виду хвощ, просто перепутали.

Евгений Михайлович перестал, наконец, кашлять, оглянулся на Алину, стоявшую метрах в пяти от них, и погрозил ей пальцем. Алина сделала вид, что ничего не заметила, но пачку сигарет сунула в карман халата. Евгений Михайлович повернулся к Ане, перехватил её руку и сипло сказал:

— Какой там хвощ… Вылитый котёнок. Хотя, может быть, тоже реликтовый… Анна, у вас сегодня хорошее настроение, да?

— Да, — подтвердила Аня и высвободила свою руку из его холёных психиатрических пальцев. — Алину пора выписывать. Её только что оставил последний глюк. Бросил на произвол судьбы буквально десять минут назад, изменщик коварный.

— Это вы так шутите? — неуверенно спросил Евгений Михайлович и уставился на Аню своими непроницаемыми глазами. Хотя глаза у него сейчас были уже не такие непроницаемые, какое-то выражение в них появилось. Но какое-то непонятное.

— Это Алина так пошутила, а я просто повторила то, что она сказала, — объяснила Аня. — Я сама не умею шутить, у меня чувства юмора нет… Евгений Михайлович, я давно спросить хотела: почему вы всегда так смотрите? Как будто ждёте, когда я закукарекаю… ну, или ещё что-нибудь такое могу совершить.

— А вы можете? — с интересом спросил Евгений Михайлович. Ане показалось, что с профессиональным интересом спросил.

— Ну, я думаю, это не слишком сложно… — Аня опасливо покосилась на Алину, стоявшую невдалеке, и выразительным шёпотом сказала: — Ку-ка-ре-ку!.. Нет, как-то не очень похоже получается. Чтобы похоже было, надо громко кукарекать, а я не хочу, чтобы Алина слышала. Ведь чёрт знает что может подумать, она тут набралась от вас всяких знаний… Извините.

Евгений Михайлович вдруг оглушительно захохотал. За все эти годы Аня ни разу не слышала, чтобы он так хохотал. Она подумала, что сейчас он опять закашляется с непривычки, и уже приготовилась в случае необходимости хлопать его по спине, но Евгений Михайлович на этот раз кашлять не стал, нормально отсмеялся и неожиданно сказал: