Будешь моей мамой - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Волчок cтр.№ 42

Дружная семья Калмахелидзе опять что-то дружно заорала, и Игорь оглянулся на этот сводный хор местного филиала Бедлама. И встретился взглядом с Ольгой. Ольга сидела посреди Бедлама молчаливая и безмятежная, с Анной на одном колене и с Олежкой на другом, обнимала детей совершенно одинаково, и оба они совершенно одинаково обнимали ее с двух сторон. Только Анна была тоже безмятежна и молчалива, а Олежка без конца что-то щебетал и заглядывал Ольге в лицо.

Игорь замер, не в силах отвести взгляд, почувствовал, как ухнуло сердце, и вдруг стал думать — нет, не думать, а говорить про себя, молча, но очень громко, он почти кричал, он так громко молча кричал, что она просто должна была услышать… Ты такая красивая, кричал он, это несправедливо, все на тебя смотрят! Какое они имеют право, надень очки! — кричал он. Ну зачем мы сюда приехали, тебя нельзя никому показывать! — кричал он. Конечно, тебе на меня наплевать, хорошо, хоть у меня есть Анна, ты Анну не бросишь, ты ведь не бросишь Анну? Значит, и меня не бросишь! — кричал он. Но ты слишком красивая, это несправедливо, так нельзя, всякие Пашки всегда будут толпиться вокруг, и ты в конце концов кого-нибудь из них выберешь, тоже красивого, самого красивого, и тогда я его просто задушу, и тогда ты меня наверняка бросишь, а как же Анна? Она без тебя никак! — кричал он. И я без тебя никак, зачем ты такая красивая? Это ведь совершенно не важно, ты понимаешь, ты должна понимать, я сейчас сожгу этот чертов шашлык, пойду и утоплюсь, разгони их всех, я тут совсем один, а ты невыносимо красивая! — кричал он.

Ольга слегка улыбнулась ему, и он замолчал, ошеломленный. Ольга улыбнулась именно ему. Она никогда не улыбалась никому персонально — только Анне. А сейчас улыбнулась ему. Или у него мания величия развивается? На почве комплекса неполноценности… Во влип. Но топиться, кажется, можно погодить.

Из дома выплыла Катерина Петровна. Она зевала и хлопала заспанными глазами, хмурилась и терла затылок. Она была далеко не в своей обычной форме, но порядок в строю навела в две секунды: Пашку отправила ставить самовар, Томку — собрать персиков («только с веточки, детка, чтобы солнышком пахли»), Ольге с Анной настоятельно порекомендовала осмотреть сад, отобрала у Ольги Олежку, цыкнула на рыкнувшего было Кобу, шикнула на индюшат и велела Этери отдыхать. Ах, как хорошо, что Катерина Петровна с ними поехала, в который раз порадовался Игорь. Как у нее всегда ловко получается — смирно, кр-ругом, шагом марш… Что-то давно он ей ничего не дарил… Настроение улучшилось.

Подошла Этери, села рядом на отполированное долгой эксплуатацией бревно, помолчала, глядя на огонь, и наконец произнесла, мечтательно щуря черные нерусские глаза:

— Яка гарна дывчина… Дуже гарна. Мабудь, з Марсу?

— Что ж только с Марса? — вздохнув, отозвался Игорь. — А туманность Андромеды ты как вариант не рассматриваешь?

— О, — согласилась Этери. — То ж я дывлюсь — Павло зовсим з глузду зъихав.

— А сама-то? — Игорь опять вздохнул и невесело хмыкнул. — У Пашки акцент прорезался, как у Иосифа Виссарионовича, а ты так и вовсе на украинскую мову перешла.

— Да шо це таке! — начала было Этери, но спохватилась, замолчала и тоже невесело хмыкнула. — Вообще-то да, удалось тебе нас удивить. Откуда она такая взялась? Что красивая — это одно. Но, скажи на милость, что Олежка может в этом понимать? Ты чув… э-э, ты видел, как Олежка на нее кинулся? Как муха на мед. Так не бывает.

— Бывает, — с чувством превосходства бросил Игорь. Его чувство превосходства было, честно признаться, совершенно неоправданным — он и сам не понимал, как это она делает. Все дети, оказываясь в поле ее притяжения, тут же кидались на нее, как мухи на мед, и прилипали намертво. Стоило ей только посмотреть на какого-нибудь совершенно незнакомого спиногрыза — и тот сразу начинал тянуть к ней лапы, вырываясь из рук собственной мамы, хватался за ее подол — то есть за штаны, она почти всегда в этих штанах, — обнимал ее ноги, заглядывал в лицо, начинал что-то неразборчиво, но очень убедительно лопотать, да еще норовил лицо ей обслюнявить. Так было всегда, и всегда родители пугались этого феномена почти до истерики. Пытались оторвать своих чад от Ольги, а те сопротивлялись, пока Ольга не говорила им тихим, улыбающимся голосом: «Иди к маме». Или к папе, или к бабушке… В общем, пока Ольга не отпускала их на волю.

И точно так же Этери остолбенела в первую минуту, когда Олежка ни с того ни с сего бросился, растопырив руки, в объятия какой-то чужой девчонки, а та подхватила его, будто так и надо, будто они встретились после долгой разлуки… И такая самостоятельная, такая взрослая десятилетняя Тамара уцепилась за Ольгу в первую же секунду… Ну, может, секунд пять сопротивлялась непонятному притяжению — все-таки большая уже. А потом все прижималась к ее плечу, все ловила взгляд. Да и Этери с Пашкой давно не дети — а ведь тоже с самого их приезда так от Ольги и не отходили. Красивая, не красивая… Не в этом дело.

Самое интересное, Анна нисколько ни к кому Ольгу не ревновала. Кажется, даже наоборот — испытывала что-то вроде гордости оттого, что у нее есть такая вот собственная Оленька, какой нет ни у кого. И была глубоко уверена, что так будет всегда. «Ох, Чижинька моя хорошая, пусть ты окажешься права!»

Игорь вздохнул и с сочувствием посмотрел на Этери, Этери вздохнула и с сочувствием посмотрела на него.

— Мы сегодня есть будем? — задумчиво поинтересовалась она. — Пашка шашлык бросил… Виданное ли дело? Сказывся совсем… Ой, мамочки мои, у меня ж там стирка включена! А, ладно… Пойду за посудой. Или уж и не накрывать стол-то? Посидим у огонька. Что уж выпендриваться, все свои.

Все свои. Дружная семья Калмахелидзе тоже сразу приняла Ольгу. Ничего, что пялятся. Это с непривычки, просто обалдели немножко. И совершенно незачем себя изводить. Пора бы уж привыкнуть, что все на нее пялятся. Зато сегодня она улыбнулась персонально ему, он сам видел. И Чижика никогда не бросит, а Чижик всегда будет с ним, значит, и Ольга будет с ним, с ними обоими. И это вовсе не потому, что решила расплачиваться за квартиру, — или потому? Игорь так и не понял, сделал он большую глупость с этой квартирой или, наоборот, удачный ход конем. Ладно, это тоже сейчас не важно. Главное, Ольга, кажется, не сердится. Но ни одной тряпки, которые они с Галкой так старательно выбирали, так ни разу и не надела. Совершенно неизвестно, что ей может понравиться, — что бы ей такое подарить? И все-таки она улыбнулась именно ему. Жизнь прекрасна, а шашлык он чуть не сжег.

К обеду Катерина Петровна совершенно оклемалась, поэтому обед прошел просто замечательно. Катерина Петровна недрогнувшей рукой воцарила железную дисциплину на корабле, в зародыше пресекая любые поползновения любого из банды Калмахелидзе опять впасть в навязчивое обожание Ольги. Ах, какие глаза у Ольги!.. Да, действительно. А вот скажи мне, Этери, детка, откуда у тебя-то, хохлушки, такие глаза? Да и имечко? Ах, от мамы! Ай, как интересно! Так у тебя мама грузинка? Ну надо же… А вот откуда у батоно Пашки, грузина Калмахелидзе, такие синие глаза и такие желтые волосы? Ах, тоже от мамы! Это еще интереснее, подробнее, пожалуйста, если можно…