Лихо ветреное - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Волчок cтр.№ 67

— Добрый день, — сказал Павел, подойдя незамеченным почти вплотную.

Все оглянулись, а Зоя тут же возмутилась:

— А вы-то как здесь оказались?!

— Лечиться пришел, — объяснил Павел. — Вы же сами говорили, что я сумасшедший. Ну, я и подумал: пойти, что ли, полечиться немножко? Вот и пришел.

— Видите, Надежда Марковна? И это лучший друг жениха вашей дочери! — негодующе сказала Зоя. — Я бы на вашем месте сто раз подумала, прежде чем отдавать дочь за такого жениха. Раз у него такие друзья.

Надежда Марковна опять захохотала, и Катька засмеялась, заглядывая в лицо матери, а Макаров тут же закричал:

— Так Катька не за него выходит! Катька за меня выходит! А за него ты выходишь!

— Вот как?! — совсем уже свирепо крикнула Зоя. — Это кто ж так решил?! Почему я об этом ничего не знаю?!

— Да что ж это такое! — тоже закричал Павел с возмущением. — А о чем мы целую неделю говорим?! То есть как это «ничего не знаю»?! Зоя, да что ж это за память у вас такая дырявая?! Вот когда мы поженимся, я вас заставлю пройти специальный курс лечения!

Зоя подхватилась со скамейки и зашагала, не оглядываясь, по узкой асфальтированной дорожке к воротам. Вся ее пластика выражала едва сдерживаемое бешенство. Если бы у нее был длинный тигриный хвост, он бы сейчас просто хлестал ее по бокам.

— Ну, я пошел, — быстро сказал Павел, глядя ей вслед. — Надежда Марковна, мы потом как следует познакомимся, да? И поговорим, и все такое… Скоро, наверное, на днях. Вот на Катькиной свадьбе, да? Так что до свиданья, да?

Он заторопился за Зоей, слыша за спиной смех Катьки и ее матери и горячие заверения Макарова в том, что его лучший друг Павел Браун не такой уж и сумасшедший, как хочется Зое, а как раз наоборот, Павел Браун до того нормальный, что это даже подозрительно — Зоя-то вон как с ума его сводит, другого какого-нибудь уже давно в смирительной рубахе в дурдом увезли бы, а этот даже на людей еще не кидается, не считая вчерашнего случая, когда он лучшего друга пытался скрутить, спасибо Елене Васильевне, если бы не ее сметана, так, может, и с Катькой не встретились бы…

Зою Павел догнал уже за воротами, но слишком близко — на всякий случай! — подходить не стал, шел за ней метрах в двух. Хотя сейчас длинный тигриный хвост уже не хлестал ее по бокам. И вообще вся ее пластика не демонстрировала, кажется, никаких агрессивных намерений.

— Ну, что вы там плететесь? — весело спросила Зоя, остановилась и оглянулась.

И он остановился, задумчиво разглядывая ее серую тряпочную сумку. Кажется, сегодня там не было никаких консервов в железных банках. Все равно, береженого бог бережет…

— А хорошо все получилось, — с удовольствием сказала Зоя. — Надежда Марковна прямо счастливая сегодня… Врачи говорят, что положительные эмоции — это все. А она поверила, что Катька замуж выходит… Нет, это очень хорошо ребята придумали, это они просто молодцы… Смешно.

— Зоя, — осторожно перебил Павел. — Вы что, правда не поняли, что ли? Они ничего не придумывали для Надежды Марковны. Ради положительных эмоций. Они действительно скоро поженятся.

Она стояла перед ним, качаясь с пятки на носок, заложив руки со своей тряпочной сумкой за спину, молча смотрела с хмурым подозрением. Постояла, покачалась, посмотрела — повернулась и так же молча пошла по заросшей подорожником обочине. Вся ее пластика выражала недоумение.

Павел догнал ее, пристроился сбоку, зашагал рядом по зверобою, потому что дальше от дороги подорожник уже не рос, и совершенно неожиданно для себя стал рассказывать о тете Лиде. Как она с детства любила своего инвалида, который тогда еще не был инвалидом, а был красивым чужим мужем и не обращал внимания на тетю Лиду, потому что ей было пять лет, а ему двадцать три. И как тетя Лида была счастлива со своим инвалидом, хоть и не долго. И как тетя Лида растила мать Павла, свою младшую сестру, которая вовсе не была ее сестрой, просто оставшуюся сиротой девочку родители тети Лиды взяли в семью, а сами рано умерли, вот тетя Лида и растила будущую мать Павла, которая была почти на восемнадцать лет младше ее. И как тетя Лида забрала его к себе и посвятила ему всю жизнь. И как она любила их с Макаровым одинаково. И как они с Макаровым одинаково мечтали найти себе жен, которые были бы похожи на тетю Лиду.

— А тетя Лида какая была? — спросила Зоя, когда он замолчал. — Красивая, да? Катька на нее похожа, да?

— Красивая, — сказал Павел. — То есть я не знаю. Она лучше всех была… Катька, может, и похожа… Это у Макарова надо спросить, тут я ничего сказать не могу.

— Ну, как же? — удивилась Зоя. — Вы же Катьку видели! И слышали! Почему это ничего сказать не можете? Тетя Лида такая же черненькая была? Наверное, и пела тоже хорошо?

— Тетя Лида беленькая была… белокурая. Даже светлей, чем Аленушка. А потом поседела рано, и совсем серебряная стала. А пела… да, хорошо пела. И на пианино играла очень хорошо. Она всю жизнь музыку преподавала. А в начале девяностых не платили ничего, никому та музыка не нужна была. Тетя Лида подъезды мыла. Дворником работала. Простужалась все время, охрипла совсем. И уже не пела, конечно. Да какая разница — черненькая, беленькая, пела, не пела… Дело не в этом.

— А в чем? — Зоя опять остановилась, обернулась к нему, внимательно и серьезно уставилась в его лицо.

И Павел смотрел в ее лицо — гладкое молодое лицо, с ямочками на щеках, с полными розовыми губами, с ясными серыми глазами, окаймленными очень черными ресницами, с заметной морщинкой между очень черных бровей, с яркой сединой в коротких темных волосах… Он осторожно взял ее руку, так же внимательно стал рассматривать длинные сильные пальцы с коротко остриженными ногтями, узкую розовую ладонь с пуговицами плоских твердых мозолей… Это всякими своими турниками и канатами она мозоли набила. У тети Лиды были такие же мозоли — от метлы и швабры.

— Тетя Лида была лучше всех, — повторил он, не выпуская Зоиной руки. — Она была… верная. Да. Она просто не умела предавать. И для себя жить тоже не умела. Она жила для тех, кого любила.

— Тогда Катька похожа, — уверенно сказала Зоя. — Только откуда Макарову это знать? Смешно.

— Про Катьку я ничего не знаю. А вы — да, вы похожи. Очень.

Павел поднял ее руку, прижался к узкой розовой ладони лицом, стал осторожно трогать жесткие мозоли губами. Черт, нельзя было к ней прикасаться. Он же знал, что нельзя. Там, у бассейна, он смог ее выпустить из рук только потому, что рядом были Манька и Аленушка. И то неизвестно, смог бы выпустить, если бы дети не хохотали и не орали так громко…

Зоя вдруг резко выдернула руку, отпрыгнула, как кошка, сверкнула глазами, только что шерсть не вздыбила и не зашипела. Павел глубоко вздохнул, зажмурился и потряс головой. Нет, нельзя к ней прикасаться. А то и правда с ума сойдешь.

— Ага, — злобно сказала Зоя, сверкая глазами и нехорошо улыбаясь. — А сам из «Фортуны» за рыжей мочалкой рванул. Эффект доступности, да? Инстинкт продолжения рода, да? Ажурные колготки, да? Ой, я пря-а-амо удивляюсь!