– Министра полиции не видела?
– Конечно, видела, – пожала плечами Мара. –
Спозаранку по дворцу болтается с таким видом, будто намерен арестовать всех и
каждого, бумагами трясет… Вон он, за статуей приютился…
– Очень кстати, – громко сказал Сварог. –
Подите-ка сюда, ваше превосходительство. Нам, в отличие от многих, в эту раннюю
пору потрудиться придется…
Едва они вошли в королевский кабинет, Интагар вытащил из-за
обшлага те самые списки и вознамерился подсунуть под нос, но Сварог
бесцеремонно отстранил тугую бумажную трубку:
– Это немного подождет. Мне срочно нужна консультация по
другому поводу. Нужен человек, который смог бы…
Очень трудно объяснить, что тебе требуется партийный идеолог
– особенно когда беседуешь с человеком, в жизни не слышавшим о такой, с
позволения сказать, профессии, да и о партиях тоже… Сварог сам понимал, что был
излишне многословен и порой путался в объяснениях. Однако понемногу министр
полиции, судя по глазам, начал его понимать, и в конце концов, улучив
подходящую паузу, решительно сказал:
– Я понял, государь… Такой человек есть. Герцог Лемар.
Служил по министерству двора, имел чин министерского советника… но главным его
занятием как раз и было подыскивать убедительные объяснения для тех или иных
государственных… акций, именно он подобрал великолепную мотивировку для нашего
прошлогоднего вторжения в Вольные Маноры, для лоранской войны, введения в
финансовый оборот беспроцентных векселей казначейства, новой пошлины с
ганзейских кораблей… с ходу и не смогу перечислить все. Признаюсь вам
честно: я его ненавидел, мы были врагами… но для того, что вы задумали,
необходим, пожалуй что, как раз герцог Лемар. Разумеется, при условии, что вы
будете прочно держать его в узде. Он из тех субъектов, у которых за спиной
постоянно должен маячить даже не полицейский, а палач…
– Ну, это мы обеспечим… – сказал Сварог. – У вас есть
на него дело?
Министр полиции усмехнулся уголком рта:
– Как и на всех, государь…
– Пошлите за ним верхового.
– Боюсь, ваше величество, посылать придется корабль…
– То есть?
– Он вот уже семь месяцев, как отправлен в бессрочную ссылку
на Стагар, – сказал Интагар. – Стагар, вообще-то, принадлежит
лоранской короне, но по давнему уговору меж королями туда отправляют некоторых
своих ссыльных все державы Виглафского Ковенанта. Очень уж удобное местечко:
всего четыре места, где к острову могут приставать корабли и лодки, нелюдимое
местное население, крайне недружелюбно относящееся к любому приезжему… И
сбежать оттуда трудно, и почти невозможно наладить переписку с внешним миром,
найти сообщников для какой-нибудь пакости… Надежное местечко.
– А за что его туда законопатили?
– За человеческие слабости, государь, – вновь
усмехнулся министр полиции одной стороной рта. Сварог уже стал привыкать к этой
его гримасе. – У герцога их было две: страсть к драгоценностям, особенно
антикварным, и юным девушкам. Отсюда проистекало все остальное: в том, что
касается драгоценностей, – вымогательство, подделка завещаний, подлоги,
шайка доверенных грабителей; в том, что касается девушек, – принуждение,
шантаж, лишение свободы, зелья, опять-таки шайка доверенных… Король терпел
гораздо дольше, чем я бы на его месте. Герцог в конце концов заигрался.
Получилось так, что месяца три не было ситуации, к которой он мог бы приложить
свои способности, – и, естественно, влияние его и значимость ослабли, а
учитывая, что от своих страстей он и не думал отказываться, действуя с присущим
ему размахом… Составился заговор, были предъявлены неопровержимые улики вкупе с
многочисленными жалобами… Титул ему оставили, но орденов и чина лишили, а также
определили конфискацию всего движимого и недвижимого, кроме родового поместья.
Конфисковали бы и его, но не оказалось младших сыновей… Ну, и отправили на
Стагар.
– Подозреваю, вы тоже руку приложили?
– И даже не буду каяться, государь. Он вполне заслужил. По
моему глубокому убеждению, все меньше и меньше появлялось акций и ситуаций,
требовавших искусства герцога. Он переставал быть нужным…
– И вы, я так понимаю, блестяще совместили личную вражду с
государственными интересами? – усмехнулся Сварог. – Вы бы хоть глаза
потупили, сокол вы мой тайный… Ладно. Меня более всего привлекает и интригует
то, что вы, несмотря на личную вражду, все же высоко оцениваете его
способности…
– Что же делать, если он ими обладает.
– Резонно, – сказал Сварог. – Принесите мне его
дело… нет, не все целиком. Составьте экстракт о прегрешениях, предельно
краткий, – а вот образцы его творчества мне нужны в полном и всеобъемлющем
виде. Сколько времени вам понадобится?
– Минута, государь. – Министр полиции проворно выхватил
из кармана записную книжку, черкнул несколько строк карандашом, вырвал листок
и, приоткрыв дверь, подал его кому-то, шепотом отдав приказание. Вернулся к
столу, толстой плите синего стекла на золотых затейливых ножках. – Скоро
бумаги доставят…
– И пошлите за ним корабль, – твердо сказал
Сварог. – Я сейчас набросаю повеление. Просто-напросто помилование. Ордена
и чины пока что возвращать не будем, как и конфискованное, – пусть сначала
из кожи вывернется… – Он громко пришлепнул на сургуч Малую королевскую печать,
протянул листок министру. – Так, что у нас со списками? Ага… Вот что,
любезный мой Интагар… Я тут немного подумал и решить быть милостивым. Ну зачем
нам нужно непременно казнить этих девятнадцать человек, имеющих кое-какие
основания претендовать на престол? Будем милосердны. Если этого так уж требуют
интересы государства, можно сослать их на тот же Стагар, там они будут неопасны…
– Невозможно, государь, – твердо сказал Интагар.
– Эт-то как понимать, милейший? – грозно
поинтересовался Сварог. – Моя королевская воля…
– Ваше величество, еще ни один король, если не считать
сказочных персонажей, не научился воскрешать мертвых… – быстро прервал Интагар.
И продолжал с невинным, честным, ясным взглядом: – Прискорбное недоразумение
произошло, государь, в ночь кончины короля Конгера. Эти девятнадцать неделю
содержались в крепости на том берегу реки, той ночью их решили перевезти в тюрьму
Давут, уже на этом берегу… Погрузили на барку… Неопытный шкипер посадил
суденышко на камень – есть там коварное местечко с парой подводных утесов,
опытные капитаны его обходят, а новички, да еще подвыпившие… Словом, барка
затонула, ни один из девятнадцати не выплыл. Шкипера, конечно, должным образом
наказали… нет, и в этом случае даже вы не можете уже его помиловать…
– Та-ак… – протянул Сварог. – Неплохо…
– Воля короля была выражена совершенно
недвусмысленно, – сказал министр полиции, стоя навытяжку. – На вас
этого греха нет.
– Пожалуй, – покрутил головой Сварог. – А прочие
списки – на казнь и высылку? Вы их тоже… осуществили?
– Нет, государь. Здесь уже требуется ваша подпись. Чтобы все
поняли: с вами шутки плохи. Я очень надеюсь, что вы выполните волю вашего
покойного… приемного отца. Милость тут неуместна. Взгляните. Под именем каждого
кратко описаны прегрешения. Если у вас есть сомнения, я прикажу принести дела.
Клянусь вам чем угодно – ни один из них не страдает безвинно. Все они совершили
проступки и преступления, караемые по нашим законам смертной казнью или
ссылкой.