Венецианская маска. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Розалинда Лейкер cтр.№ 8

Мариэтте особенно нравились утренние экскурсии, включавшие поездку в гондоле по каналу Гранде. Как зачарованная, она безмолвно сидела и смотрела на отражения уходивших ввысь стен величественных дворцов, ровную белизну колонн, каменную резьбу стен бесчисленных вилл, украшенных статуями, мозаикой, казавшихся в свете розоватого утреннего солнца драгоценными камнями в искусной золотой оправе. У подступавших вплотную к воде портиков причальные тумбы всегда окрашивались в геральдические цвета той или иной аристократической фамилии, жившей здесь. И если в городе воды на каждом шагу встречались признаки распада и тления — осыпавшаяся штука-гурка стен, источенные волнами камни причалов, покрытое скользкой плесенью дерево дверей и ворот, то и они не портили лица этой Безмятежнейшей из республик.

Дворец дожей отличался своеобразной красотой, двойная тиара его колонн и арок, нежнейшая, как тончайшее кружево, украшала его сеты и главную башню. Неповторимое, постоянно менявшееся освещение Венеции играло с мрамором его стен, превращая их то в нежный опал, то в слоновую кость, то в жемчуг или же дивную темно-пунцовую розу, уподобляясь великому художнику, обреченному вечно искать единственный оттенок, более совершенный, чем предыдущий.

Иногда Мариэтта ерзала на своем сиденье в гондоле, беспокойно вертя головой по сторонам и стараясь ничего не пропустить из тех сцен, которые разыгрывались в бесчисленных маленьких лавчонках на набережных канала Гранде. Из гостиниц выходили люди, народ сновал взад и вперед, многие так и не успели сменить вечерние наряды вчерашнего вечера, и наступивший день так и застал их во всем великолепии дня минувшего. С усталым видом садились они в гондолы, отправляясь домой. Крики продавцов воды смешивались с возгласами зазывал и разносчиков, продававших все: от фруктов до самых изысканных пряностей. Самые рачительные из хозяек уже кинулись покупать свежие овощи и рыбу, некоторые — прямо из лодок рыбаков, причаливших к каменным парапетам набережных. Неспешно двигались паромы и баржи, доставлявшие в город продовольствие и все необходимое для жизни в нем, некоторые из них загружались дарами моря, предназначенными для продажи на рынке, что возле моста Риальто, и вином, попадавшим в бесчисленные винные погреба.

Самым главным повелителем, господствовавшим над всей Венецией, была музыка. Пели гондольеры, другие подпевали им, куда ни глянь, повсюду можно было встретить человека со скрипкой либо лютней в руках, часто они играли, сидя в гондоле; ансамбли странствующих музыкантов тянулись по улицам и выступали на площадях. По вечерам, когда девушек укладывали спать, музыка становилась единственным полновластным хозяином. Для Мариэтты доносившаяся в спальню музыка была тем, чем пение сирен для Одиссея. Лежа в постели, она глядела, как вверху, на потолке, пляшут блики отраженного от воды света, они грезились ей множеством пальчиков, лукаво манящих в город, который только и дожидался ее появления.

По окончании трехмесячного срока наказания Мариэтту и Элену вызвал к себе сам директор, прочитавший им строгую нотацию — напоминание о том, что Оспедале гордилась безупречной репутацией своих учениц и выпускниц, и она заслужена школой по праву. В будущем нельзя допускать подобных проступков, потому что тогда их уже не простят, не смогут простить. На этой ноте их отпустили. Обе с покорным видом вышли из кабинета, но, едва оказавшись достаточно далеко, чтобы их могли услышать, девушки обнялись и стали бурно обмениваться радостными впечатлениями.

— Наконец-то! Ох, как же я скучала! Это было мкое ужасное время. Невыносимо ужасное! Мне столько нужно было тебе рассказать, я так хоте-ча. но вынуждена была держать язык за зубами. Обо, перебивая друг друга, смеялись, готовые расплакаться от счастья и облегчения, что их прерванная дружба продолжается. Когда прошла первая волна радости и они немного успокоились, и говорила Мариэтта:

— Мы должны что-то придумать, чтобы молчание не победило нас.

— Я согласна с тобой. И уже думала о том, как с тобой общаться, чтобы остальные не понимали.

Мариэтта, уперев руки в бока, задорно откинула голову.

— Я знаю, что ты хочешь сказать — я тоже об этом думала. Нам нужно изобрести серию сигналов, жестов, например, перчаткой, листом партитуры или пустой нотной бумаги или даже неправильно взятой нотой. Совсем как язык веера или мушек на лице!

— Да, да! — Элена от удовольствия захлопала в ладоши, она была безмерно счастлива, что обеим пришла в голову одна и та же идея. — Я уже и список составила.

— И я тоже.

— Давай их сравним.

И очень скоро обе изобрели изощреннейший шифр, язык жестов для того, чтобы, не прибегая к словам, перенести время встречи, назначить ее, укачать место и так далее. Они долго репетировали, прежде чем смогли им воспользоваться в классе, во время занятий или тихого часа, а то и при других обстоятельствах, когда не следовало привлекать к себе внимания. Постепенно их умение немого общения дошло до совершенства, поднявшись на уровень настоящего искусства: прикосновение пальца к щеке, ожерелью или листку бумаги, рукаву или подбородку означало ту или иную букву алфавита. Им нередко приходилось сдерживать смех от рассказанной на известном лишь им одним языке шутке, несмотря на то, что сидели они в разных концах зала.

В конце концов состоялось и назначенное еще три месяца назад прослушивание у хормейстера, и незадолго до их шестнадцатилетия — их дни рождения следовали один за другим — Мариэтта и Элена стали полноправными участницами знаменитого хора Оспедале. Новый статус обеспечил каждую из них отдельной комнатой. Дни общих спален миновали навсегда.

— Еще один шаг по этой лесенке, и мы становимся сольными певицами и начнем жить в отдельных квартирах! — заявила Мариэтта.

Обе девушки остались очень довольны нынешним положением. Небольшие комнатки, в которые они переселились, обрадовали их домашним уютом, особенно понравились им кровати с пологом из парчи.

Обновленный гардероб тоже заставил трепетать их сердца. Новые платья, сшитые здесь же, в Оспедале, девушками, которые учились на портних и белошвеек, предназначались для церковного пения: шелковое платье простого фасона традиционно красного для Оспедале цвета с почти прозрачным белым воротником, надевавшееся через голову; для концертных выступлений — кринолины с низким декольте из белого шелка либо из черного бархата. И Мариэтта, и Элена получили также по ярко-пунцовому шелковому цветку граната, который они должны были носить на концерт в том случае, если время года не позволяло воспользоваться живыми цветами. Девушки примеряли цветки и на платьях, хотя их рекомендовалось носить в волосах с правой стороны ото лба либо сзади.

Их первое большое выступление назначалось на время мессы в Базилике. Мариэтта и Элена, задолго до этого бесконечно примеряли платья, плащи с капюшоном и без. Затем хор в полном составе прошествовал парами от Оспедале по набережной Скьявони к площади Сан-Марко и через огромные двери вошел в сердце церковной музыки Венеции.