Поворот под Москвой - читать онлайн книгу. Автор: Клаус Рейнгардт cтр.№ 25

Органы немецкой службы безопасности, проводя политику террора в отношении гражданского населения и массовые расстрелы, лишь усиливали ненависть русских к немецким оккупантам. Положение русского населения ухудшала также директива о подавлении партизанского движения от 25 октября, которая рекомендовала вермахту воспитывать у населения уважение к немцам и тем самым добиться его доверия. Но следствием этой директивы было не доверие, а еще более глубокая ненависть к немцам и страх перед ними. Тяжелое продовольственное положение гражданского населения в оккупированных районах убеждало красноармейцев, что немецкие солдаты пришли не как «освободители», а как поработители и что следует бороться против них всеми имеющимися средствами. При этом не только простые солдаты, но и прежде всего советская интеллигенция глубоко ненавидела немецких захватчиков. В 1941 году А. Сурков написал рассказ, в котором говорится о том, как красноармеец дает присягу. Солдат клянется: «Я — русский, солдат Красной Армии. Моя страна дала мне в руки винтовку. Она послала меня на борьбу против черных полчищ Гитлера, которые вторглись на мою землю… За мной сто девяносто три миллиона советских людей, и гитлеровское порабощение тяжелее, чем смерть… Я видел тысячи убитых женщин и детей, лежащих на шоссейных и железных дорогах. Их убили немецкие кровопийцы… Слезы женщин и детей жгут мое сердце. Убийца Гитлер и его орды заплатят своей волчьей кровью за эти слезы; ненависть мстителя не знает жалости».

Ненависть и стойкость, которых требовали командиры от бойцов Красной Армии, подкреплялись требовательностью партии, которая внимательно следила за тем, чтобы все соединения удерживали свои участки на фронте. Если какая-либо часть отступала без приказа, то она немедленно подвергалась порицанию и перед ней выдвигалось требование в будущем проявить более высокие боевые качества.

Но не только моральные качества русских воинов оказывали решающее воздействие на характер действий Красной Армии, но и прежде всего своевременная переброска резервных соединений и войск из восточных областей страны. В то время как немецкий генеральный штаб считал, что советские резервы, в основном, уже использованы и у Сталина нет больше сил, чтобы занять новый рубеж обороны, русское командование уже в конце сентября начало переброску дивизий и кадрированных соединений из восточных областей СССР на запад, чтобы восполнить потери, понесенные в боях за Киев. Эти войска прибыли как раз вовремя, в середине октября, чтобы вступить в бой за Москву. Донесения советского разведчика Рихарда Зорге, в которых с начала июля он докладывал руководителям СССР о позиции японского правительства, решившего не выступать против Советского Союза на Дальнем Востоке, а также настоятельная необходимость бросить против немцев все силы, чтобы отстоять Москву, явились основанием для дальнейшей переброски войск. Известия, получаемые от Зорге, были для русского командования ценным подтверждением правильности принимаемых им мер, но не являлись решающими аргументами для этой крупной переброски войск. Политики из Кремля, основываясь на изменившемся положении в мире, когда все более вероятной становилась конфронтация между Японией и США, перебросили часть войск с Дальнего Востока в Европу вовсе не под влиянием донесений Зорге. И все же следует считать установленным, что известие о том, будто со стороны Японии Дальнему Востоку не грозит непосредственная опасность, дало возможность русским перебросить на запад больше сил, чем первоначально планировалось. Железнодорожная сеть Советского Союза позволяла за период от двенадцати до пятнадцати дней перебросить в европейскую часть СССР восемь полностью снаряженных дивизий, в том числе одну танковую. Таких темпов немцы вначале не ожидали.

Для перевозки одной стрелковой дивизии было необходимо от 20 до 40 составов, которые бы шли по обеим колеям с высокой скоростью. Целые «пачки» по 15–20 составов, идущие близко друг за другом только в ночное время, полностью выпадали из поля зрения немецкой авиаразведки. Для обеспечения скорейшей переброски войск русские останавливали на несколько дней все другие составы, включая составы с военными грузами, и таким образом дивизии прямо в эшелонах доставлялись непосредственно к линии фронта. Это позволило до конца октября перебросить в район западнее Москвы с Дальнего Востока, из Средней Азии и Сибири по меньшей мере 13 стрелковых дивизий и 5 танковых бригад и в значительной мере стабилизировать фронт. Кроме этого прямого пополнения для фронта одновременно были доставлены дивизии, предназначенные для вновь формирующихся армий в тылу [111] . Эти войска, занимаясь боевой подготовкой, имели задачу создать в районах формирования глубоко эшелонированные оборонительные рубежи и сразу же занять их. В случае прорыва немцев под Москвой и выхода их к Волге они могли бы продолжать вести боевые действия. Это подтверждает, что если бы Москва и пала, то Сталин не считал бы войну проигранной, как на это надеялось немецкое командование, а был бы готов сражаться дальше в глубине территории страны. Так как русское командование на предыдущем опыте убедилось, что ввод в бой резервов небольшими долями нерационален и приводит только к большим потерям, Ставка начала создавать из резервов ударный кулак, намереваясь ввести эти силы в бой сосредоточенно, на главных направлениях.

Тот факт, что русские прикрывали образовавшиеся на фронте западнее Москвы бреши силами рабочих отрядов, а не регулярными войсками, только усилил представление немцев о том, что русские выдохлись и что война на Востоке может быть закончена в недалеком будущем. В беседе с Чиано 25 октября 1941 года Гитлер утверждал, «что, как свидетельствуют события последних четырех месяцев, судьба войны, собственно говоря, решена и что у противника нет никакой возможности помешать этому… При этих обстоятельствах война в ближайшее время снова будет перенесена на Запад…».

В действительности же обстановка на фронте складывалась для вермахта далеко не так благоприятно.

В конце октября русский фронт настолько укрепился [112] , что командование Западного фронта считало, что сможет остановить новое наступление немцев. Приказ Жукова от 30 октября о переходе к обороне был симптоматичным в том отношении, что он показывал, как Жуков, используя новые методы, предполагает вести боевые действия и выигрывает при этом время. Прежде всего все шоссейные и прочие дороги, ведущие к районам обороны, были заминированы и сильно разрушены на протяжении 100 км. Все танкоопасные направления между дорогами были заминированы с целью воспретить возможность обходного маневра. Посредством строительства баррикад, рвов и других препятствий предполагалось замедлить наступление немецких пехотных частей, в случае необходимости обороняющиеся должны были даже затопить участки местности, лежащие перед их передним краем [113] . Было приказано создать целый ряд «противотанковых районов» (Калугино, Дракино, Лопасня, Стремилово, Каменка, Кресты, Истра, Наро-Фоминск, Петровское, Акулово, Кубинка, Дорохово, Серпухов, Звенигород, Михайловское, Локотня, Ануфриево, Ново-Петровское, Теряева Слобода), в которых на главных направлениях сосредоточивались все наличные противотанковые средства — противотанковые и зенитные орудия, танки и орудия поддержки пехоты. Кроме этих районов дополнительно силами армий и дивизий были созданы «противотанковые районы» на стыках соединений [114] . Особое внимание командиры на местах уделяли тому, чтобы боевые порядки находящихся в их распоряжении войск эшелонировались в глубину и чтобы во всех звеньях, от полка и выше, были выделены достаточные резервы, которые можно было ввести в бой в решающий момент. Для обеспечения надежного управления войсками линии связи, а также командные пункты были хорошо укрыты под землей. На стыках частей и соединений командиры использовали хорошо подготовленных офицеров связи. Жуков снова и снова указывал на необходимость организации взаимодействия между пехотой и артиллерией, танками и авиацией и возлагал ответственность за это на командиров частей и соединений. Так как командование Западного фронта в обозримом будущем не ожидало крупного немецкого наступления [115] , оно полагало, что можно будет в сравнительно спокойной обстановке закончить проведение необходимых оборонительных мероприятий и подготовиться к отражению немецкого наступления.