Вермахт и оккупация - читать онлайн книгу. Автор: Норберт Мюллер cтр.№ 79

На многих предприятиях подпольные организации препятствовали проведению мероприятий по эвакуации и разрушению тем, что повреждали или имитировали повреждения предназначенных для вывоза агрегатов, прятали незаменимые детали и создавали вооруженные группы и специальные команды для борьбы с фашистскими подрывниками.

Своими самоотверженными действиями, объединенными с усилиями советских войск, население спасло значительную часть созданных им ценностей и тем самым сохранило важную основу, на которой затем возрождалось хозяйство освобожденных районов.

Массовый угон советских граждан при отступлении фашистских войск с советской территории являлся частью политики «выжженной земли». Вместе с мероприятиями по разграблению и опустошению угон советских людей должен был, по замыслу правителей фашистской Германии, превратить оставляемые районы в буквальном смысле слова в мертвые зоны, в которых не должно оставаться не только материальных, но и никаких «пригодных» людских ресурсов.

Но и эта в высшей степени преступная акция фашистских органов власти не является чем-то новым в их оккупационной политике — она, даже более жестоким образом, уже проводилась во время карательных операций против населения партизанских районов. Более того, эти мероприятия во многих отношениях были продолжением проводившегося насильственного угона советских граждан на невольничьи работы в Германию и на самой оккупированной территории. Они отличались лишь практикой их осуществления и частично изменившимися целями, а также интенсивностью, с которой они проводились.

Как и политика «выжженной земли», угон советских граждан стал в особо крупных масштабах проводиться после разгрома фашистских войск на Волге. Начав в первые недели 1943 г. с эвакуации Северного Кавказа, а также кубанских и донских районов, фашистские органы в период с лета — осени 1943 г. по лето 1944 г. проводили эти мероприятия уже на всей оккупированной территории. Когда знакомишься с соответствующими приказами фашистских руководящих органов различных уровней, то утверждение представителей реакционной буржуазии о том, что насильственная эвакуация проводилась «только» для того, чтобы и дальше использовать советских людей в интересах Германии и не оставлять Красной армии бое- и трудоспособное мужское население, которое могло бы стать ее «дополнительным резервом», представляется как явное искажение действительности и одновременно как бессовестная попытка прикрыть варварство фашистского оккупационного режима гуманными фразами.

Конечно, стремление и дальше использовать советских граждан из оккупированных районов на принудительных работах занимало в фашистских планах массового угона населения ведущее место. Но только этим фашистские органы отнюдь не ограничивались. 16 февраля 1943 г. на 33-м заседании «Центрального планирования», исходя из утверждения Заукеля о том, что в оставляемых районах осуществить запланированный вывоз рабочей силы из-за отсутствия времени невозможно, было предложено угнать на запад все население, находящееся в 100 км за линией фронта. Это одновременно соответствовало и специальному приказу № 4, подписанному Гитлером двумя днями раньше. В нем он директивно требовал при проведении всех мероприятий по эвакуации, «если возможно, брать с собой все гражданское население и затем использовать его как рабочую силу». Населенные пункты, говорилось в приказе, после эвакуации уничтожать.

Еще яснее этот принцип выражен в изданной 4 сентября 1943 г. Генеральным штабом сухопутных войск директиве Гитлера группе армий «А» об оставлении кубанского плацдарма. Приказывая группе армий «оставить противнику территорию на долгое время непригодной и пустынной», Гитлер также требовал вывезти «всех гражданских лиц».

Уже эти приказы показывают, что цель фашистских мероприятий по массовому угону не исчерпывалась насильственной эвакуацией бое- и трудоспособного населения. Издававшиеся во исполнение этих директив приказы штабов оперативных объединений о проведении мероприятий по эвакуации и разрушению зачастую настаивали на том, чтобы войска, если позволяет обстановка, полностью депортировали гражданское население [210] . Правда, полному выполнению этих директив и приказов нередко мешала нехватка необходимых для этого сил. По этой причине, например, 8-я армия, отступая осенью 1943 г. через Южную Украину к Днепру, вынуждена была оставить часть населения потому, что, как докладывал тогда ответственный за эвакуацию генеральный комиссар Николаева Опперман, имевшиеся в его распоряжении силы оказались недостаточными для насильственной эвакуации населения. Нередко причиной приостановки или ограничения масштабов угона советских граждан были пробки на дорогах, создававшиеся в результате скопления людских масс.

Но еще чаще полному осуществлению предписанных приказами мероприятий по угону населения мешало поспешное отступление фашистских войск. Так, в конце ноября 1943 г. штаб 6-й армии сообщал, что насильственная эвакуация восточнее Днепра началась слишком поздно и поэтому часть населения пришлось оставить. В связи с этим штаб армии предлагал на занимаемой новой территории западнее реки начать вывоз части населения без промедления.

Небезынтересно отметить, что в своем докладе командование армии жаловалось на трудности отношений с местными органами гражданской администрации, которые в принципе запланированную депортацию полностью поддерживали, но ввиду сложного положения с рабочей силой и отрицательного влияния, которое могли оказать мероприятия по угону советских людей на сохранение оккупационного режима, возражали против сроков начала этих мероприятий.

Фашистские мероприятия по депортации населения достигли особого размаха во время отступления группы армий «Юг» осенью 1943 г., когда, по данным Карелла, были насильственно угнаны многие сотни тысяч советских граждан. Этим данным можно поверить, если сравнить их с теми сведениями, которые в последующие периоды времени представляли штабы групп армий и некоторых полевых армий. Так, по неполным данным, содержащимся в отчете 6-й армии, число угнанных за период с 23 декабря 1943 г. по 18 марта 1944 г. превысило 72 тыс. человек. Давая сведения за январь 1944 г., штаб группы армий «Юг» докладывал, что 107 тыс. человек уже эвакуировано, а еще 36 тыс. пока находятся на сборных пунктах. Группа армий «А» (позднее «Южная Украина») переселила в январе 105 тыс. жителей Крыма из «опасных районов» в центральную и восточную части полуострова. А в феврале эта же группа армий насильственно эвакуировала почти 36 тыс. человек, из которых 26 500 граждан были отправлены в Германию.

Большого размаха мероприятия по угону населения достигли осенью 1943 г. и в других районах оккупированной территории. 17 сентября 1943 г. командующий группой армий «Север» Кюхлер приказал «очистить» от гражданского населения весь район между линией фронта, проходившей от Ленинграда до выгнувшейся к оз. Ильмень дуге, и тыловой полосой обороны «Пантера». Это означало, что принудительной эвакуации должны были подвергнуться около 900 тыс. человек. Проведение этого мероприятия было поручено начальнику тылового района группы армий генералу Боту, который заменил на этом посту Роквеса, освобожденного по возрасту. Новый начальник получил право давать необходимые для этого указания армиям, входящим в состав группы.