В августе 1941 - читать онлайн книгу. Автор: Александр Оришев cтр.№ 8

Но будем справедливы. Внешнеполитический курс иранского правительства накануне Второй мировой войны прогерманским назвать нельзя. Несмотря на личные симпатии и то, что большая часть иранской правящей элиты склонялась к союзу с Германией, Реза-шах не спешил переносить сотрудничество с Гитлером из области экономической в политическую. Правитель Ирана приструнил местных фашистов, запретив им устраивать пышные фейерверки в честь успехов Гитлера в Европе. Наиболее активных сторонников Германии подвергли репрессиям. Осенью 1939 г. иранская полиция арестовала ряд лиц, подозреваемых в попытке организовать государственный переворот. В числе арестованных были курсанты офицерского училища, общественно-политические деятели, связанные с немцами еще со времен Первой мировой войны [29] . Иранское правительство ответило отказом на предложение Германии преобразовать ее дипломатическую миссию в Тегеране в посольство [30] .

«Несмотря на то что большинство представителей иранских чиновников и буржуазии были сторонниками Германии, сам Реза-шах старался придерживаться позиции нейтралитета» [31] , — был вынужден признать британский посланник в Тегеране Р. Буллард.

Тревогу в Иране вызвали результаты Мюнхенской конференции. С внешней стороны все было как обычно — иранские газеты посвятили мюнхенскому совещанию передовицы, в которых поддержали совместное решение Гитлера, Муссолини, Чемберлена и Даладье. Между тем в одном из секретных бюллетеней ТАСС отмечалось, что «иранские деятели по поводу результатов Мюнхенской конференции высказывают опасения, подчеркивая, что этот сговор является уроком и предупреждением для всех малых государств» [32] . В Тегеране давали себе отчет, что продиктованное Чехословакии под угрозой применения силы решение представляло собой проявление неприкрытого произвола. Перспектива повторить судьбу президента Чехословакии Бенеша, которого даже не пустили на заседание, решавшего судьбу его страны, Реза-шаха не прельщала.

О том, что германо-иранские отношения не были безоблачными, говорит история генерала Айрома. Бывший шеф полиции и близкий родственник одной из жен шаха бежал в Германию, попросив там политического убежища. И, несмотря на все просьбы иранского правительства вернуть беглеца, Берлин ответил отказом.

И Реза-шах стал прозревать. Захватнические планы Гитлера не были для него больше секретом. Создать систему региональной безопасности из восточных государств — этим был озабочен шах Ирана. Ради этой идеи он предпочел забыть о противоречиях со своими соседями — Афганистаном, Ираком, Турцией. В результате был подписан договор, оформивший военно-политический блок четырёх стран Ближнего и Среднего Востока — Турции, Ирана, Ирака и Афганистана. Подписан он был 8 июля 1937 г. в Тегеране, в Саадабадском дворце иранского шаха.

Одновременно состоялась первая и по существу единственная сессия нового Постоянного совета четырех стран. И будучи союзниками по пакту, два его участника — Иран и Турция — организовали бесперебойное сообщение Тебриз — Трабзон, далее до румынского порта Констанца. Однако общая стратегия внешнеполитической ориентации не была выработана, второе заседание совета в Кабуле не состоялось. После того как весной 1939 г. Германия оккупировала Чехословакию, а Италия — Албанию, Иран и Турция в апреле 1939 г. инициировали созыв заседания четырех государств в Тегеране. Предполагалось обсудить вопрос о превращении пакта в оборонительный союз, однако на заседании Турцию представлял не министр иностранных дел, а посол, что не дало возможности юридически закрепить достигнутые договоренности. Эта встреча членов Саадабадского пакта стала последней, и хотя влияние этой организации на расстановку сил оказалось ничтожно малым, стало очевидным, что ее участники всячески будут затягивать открытое присоединение к какой-либо военной группировке.

Тем временем немцы все глубже и глубже проникали в Иран, стремясь создать в нем «пятую колонну». Центральное место в пропаганде германских фашистов в Иране заняли умозрительные теории об общем арийском происхождении немцев и иранцев, о так называемом «арийском братстве» двух столь разных народов.

Удивительно, но уже в 1936 г. специальным декретом германское правительство освободило иранцев как «чистокровных арийцев» от действия ограничительных положений нюрнбергских расистских законов. Для того чтобы возвеличить роль Ирана как места рождения арийской расы, название государства «Персия» было официально изменено на «Иран» («Иран» от древнеиранского «Aryanam» — «страна ариев»), а подданные этого государства стали именоваться «иранцами». Есть сведения, что сделано это было с подачи германских дипломатов [33] .

Реза-шаху и его близкому окружению импонировало провозглашенное нацистскими идеологами псевдонаучное учение о превосходстве арийцев над другими расами. Целый ряд националистически и монархически настроенных публицистов, историков и филологов прилагали большие усилия с тем, чтобы соотнести идейные основы арийской теории германского фашизма с интерпретацией истории доисламских иранских монархий. Особенно царства Ахеменидов и Сасанидов. Характерно, что эта тенденция после образования первого Тегеранского университета значительно усилилась [34] .

Будучи сторонником прославления величия ахеменидского и сасанидского периодов истории Ирана, Реза-шах привлек на свою сторону лидеров и сторонников правонационалистической реформаторской группировки «Таджадод», которые развернули широкую кампанию среди иранцев за возрождение былого величия Ирана и упрочение основ монархии [35] .

Германские пропагандисты не просчитались. Идея о превосходстве арийцев над другими народами иранцам была ближе и понятней, чем эфемерные советские лозунги интернационализма и мировой революции. Национализм, в отличие от лозунгов классовой борьбы, имел в Иране под собой прочный, многовековой фундамент [36] .

Для унификации общественно-культурного разнообразия страны и возрождения монархического единовластия Реза-шах и его соратники сделали идею персидского шовинизма и паниранизма главным постулатом государственной идеологии. В соответствии с этой идеологией все печатные издания должны были осуществляться исключительно на персидском языке. Со временем были закрыты все те учебные заведения, где преподавание велось не на персидском.