Воспоминания и размышления - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Жуков cтр.№ 180

После войны бывший начальник штаба оперативного руководства немецко-фашистскими вооруженными силами Йодль признал, что они не смогли раскрыть сосредоточение советских войск против левого фланга армии Паулюса.

«Мы абсолютно не имели представления о силе русских войск в этом районе. Раньше здесь ничего не было, и внезапно был нанесен удар большой силы, имевший решающее значение».

К началу контрнаступления наших войск противник на юге страны занимал следующее оперативно-стратегическое положение.

В районе Среднего Дона, Сталинграда и южнее по Сарпинским озерам действовали основные силы группы армий «Б», а именно: войска 8-й итальянской, 3-й и 4-й румынских армий, 6-й и 4-й танковой немецких армий. В среднем на дивизию приходилось до 15–20 километров.

В этой группировке насчитывалось более миллиона человек, 675 танков и штурмовых орудий, более 10 тысяч орудий и минометов. Количественное соотношение сил сторон было почти равным, за исключением небольшого нашего превосходства в танках.

Группу армий «Б» поддерживали 4-й воздушный флот и 8-й авиакорпус.

Советское Верховное Главнокомандование, разрабатывая план разгрома группы армий «Б», исходило из того, что разгром противника в районе Сталинграда поставит в тяжелое положение противника и на Северном Кавказе и заставит его поспешно отступать или драться в условиях окружения.

Одно время в печати и различных высказываниях появилась некоторая неясность, кто же все-таки является автором плана такого значительного по своим масштабам, эффекту и результатам контрнаступления?

При жизни И. В. Сталина версия была одна; все приписывалось его гению. После смерти И. В. Сталина претендентов на авторство появилось больше, чем следует. Хотя этот вопрос теперь, возможно, и не имеет особого значения и в предыдущем разделе уже изложены данные о работе над планом, все же внесу здесь некоторые дополнения.

Имеется предположение о том, что первые наметки будущей наступательной операции разрабатывались в Ставке якобы еще в августе 1942 года, притом первоначальный вариант плана носил ограниченный характер.

Но это были не наметки будущей контрнаступательной операции, а всего лишь план контрудара с целью задержать противника на подступах к Сталинграду. О большем тогда в Ставке никто и не думал, так как на большее у нас в то время не было ни сил, ни средств.

Имели место также высказывания, что 6 октября 1942 года Военный совет Сталинградского фронта в лице генерал-полковника А. И. Еременко и члена Военного совета Н. С. Хрущева направил в Ставку свои предложения по организации и проведению контрнаступления по собственной инициативе.

На это дает ответ А. М. Василевский:

«С рассветом 6 октября мы вместе с Н. Н. Вороновым и В. Д. Ивановым… отправились на НП 51-й армии… Здесь мы заслушали доклад командарма Н. И. Труфанова. В тот же вечер на КП фронта, встретившись с командующим войсками и членом Военного совета, мы еще раз обсудили предложенный Ставкой план предстоящего контрнаступления и, так как никаких принципиальных возражений у командования фронта план не вызывал, подготовили в ночь на 7 октября на имя Верховного Главнокомандующего соответствующее донесение.

7 октября я от имени Ставки дал указание командующему Донским фронтом о подготовке аналогичных соображений относительно своего фронта» [101] .

Думаю, что-либо добавлять к тому, что сказал Александр Михайлович, не требуется. Данные, изложенные им, убеждают, что главная роль в планировании контрнаступления принадлежит Ставке и Генеральному штабу.

В исторических разработках также упоминается о том, что несколько позже командующий Юго-Западным фронтом Н. Ф. Ватутин тоже направил план контрнаступления. Возникают вопросы: когда позже, какой план, план фронта или общий план контрнаступления?

Как известно, Юго-Западный фронт был образован только в конце октября, в период, когда средства и силы фронта уже заканчивали свое сосредоточение согласно плану контрнаступления и общий план Ставки уже был сверстан и утвержден.

О чем здесь необходимо сказать, так это о том, что каждый командующий фронтом, разрабатывая план действий вверенного ему фронта, согласно существующей практике и порядку, докладывал его на утверждение Ставки в Москве или ее представителям на месте и при этом, естественно, излагал свои соображения о взаимодействии с соседями и просьбы к Ставке.

Чтобы разработать такую крупнейшую стратегическую операцию, как план наступления трех фронтов в районе Сталинграда, нужно было основываться не только на оперативных выводах, но и на определенных материально-технических расчетах.

Кто же мог производить конкретные расчеты сил и средств для операции такого масштаба? Конечно, только тот орган, который держал в руках эти материальные силы и средства. В данном случае это могли быть только Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб.

Вполне естественно, что Ставка и Генштаб в процессе боевых действий тщательно изучали разведывательные данные о противнике, поступавшие от фронтов и войск, анализировали их и делали выводы о характере действий противника и своих войск. Они изучали соображения штабов, командующих фронтами, видами вооруженных сил и родами войск и, анализируя все эти данные, принимали то или иное решение.

Следовательно, план проведения операции стратегического масштаба мог возникнуть в полном объеме только в результате длительных усилий войск, штабов и командования всех степеней.

Еще раз повторяю: основная и решающая роль во всестороннем планировании и обеспечении контрнаступления под Сталинградом неоспоримо принадлежит Ставке Верховного Главнокомандования и Генеральному штабу.

Точно так же неоспоримо принадлежит приоритет в непосредственном разгроме врага тем, кто своим смелым ударом, метким огнем, мужеством, отвагой и мастерством громил не на жизнь, а на смерть врага. Я здесь говорю о наших славных бойцах, командирах, генералах, которые, преодолев тяжелые испытания первого периода войны, были накануне контрнаступления в полной готовности взять инициативу сражений в свои руки и учинить врагу катастрофический разгром.

Заслуга Ставки Верховного Главнокомандования и Генштаба состоит в том, что они оказались способными с научной точностью проанализировать все факторы этой грандиозной операции, сумели предвидеть ход ее развития и завершение. Следовательно, не о персональных претендентах на «авторство» идеи контрнаступления должна идти речь.

Не считаю целесообразным здесь излагать в деталях весь план контрнаступления и ход операций, так как об этом много и в основном правильно написано в нашей военно-исторической литературе. Исключение, на мой взгляд, составляют работы А. И. Еременко, который необъективно изложил роль фронтов в контрнаступлении. В связи с чем считаю себя обязанным кратко осветить и эту сторону дела.