Рыба, кровь, кости - читать онлайн книгу. Автор: Лесли Форбс cтр.№ 76

По его словам, он не расставался с ножом с тех самых пор, как Гуркхский национально-освободительный фронт в Дарджилинге начал требовать основания собственного государства Гуркхаленд, которое протянулось бы от Северо-Восточной Индии до Южного Бутана. Когда Клер спросила, что вызвало эту недавнюю вспышку в борьбе за независимость, ей ответили, что проблема существовала всегда.

— Особенно в этом году, мисс, так как перепись населения показала, что слишком много непальцев — особенно гуркхов — живут за пределами Непала. Но это совсем не недавнее дело. Моя семья приехала сюда в прошлом веке. Британцы нас наняли для работ по заготовке леса и чая. Тогда здесь было много земли. Теперь земли меньше, а нас больше, а Индия и Сикким хотят, чтобы мы ушли туда, откуда пришли. «Убирайтесь домой!» — кричит правительство. — Он пожал плечами, разводя руки в стороны и кладя их обратно на руль как раз вовремя, чтобы сделать резкий поворот к отелю «Торные вершины». — Но наш дом теперь здесь.

Старый отель, укрывшийся на дороге среди питомников орхидей, заслоняли от солнца пламенеющие листья больших кустов молочая, а двери его охраняли каменные львы — свидетельство тибетских корней владельца гостиницы. Именно здесь Ник и Клер ожидали встретить остальных членов экспедиции. Вместо них они обнаружили письмо от Джека, который предупреждал, что вместе с Беном и Кристианом все еще находится в Дарджилинге, куда они отправились получать сиккимские визы в главном управлении округа. Им не только отказали в визах из-за восстания, писал Айронстоун, но и изъяли подробные военные карты, выданные членам экспедиции «Ксанаду» в Лондоне, карты, которые невозможно было купить здесь; эта потеря, впрочем, не так беспокоила Джека. «У нас есть топографические карты девятнадцатого века, и я нанял проводников, которые знают эти места лучше, чем родинки на теле своих жен». Без виз, однако, путь в Сикким был наглухо закрыт, и дорога в Тибет, следовательно, тоже. Ник, подняв взгляд от письма, сказал, что Джек, похоже, предполагал разрешить все проблемы к этому времени.

— Он показал чиновникам наши карты только как доказательство, что мы достаточно хорошо экипированы, чтобы путешествовать самостоятельно. Но Сикким является одной из спорных областей.

Беспорядки усиливались, как сообщил им портье в отеле, особенно в деревнях, «где люди проще и более управляемы», а периодические комендантские часы делали все передвижения весьма затруднительными, если вообще возможными.

Ник решил съездить на джипе в Дарджилинг, посмотреть, нельзя ли все ускорить.

— Тебе лучше побыть здесь, Клер, вдруг на дороге будут неприятности.

Проведя день и вечер, свернувшись калачиком на широкой веранде и пролистывая пыльные альбомы с фотографиями из библиотеки отеля, Клер пришла к выводу, что в Калимпонге сохранились следы всех, кто имел отношение к горам, растениям или Тибету. Раз Магда Айронстоун подходила по всем трем пунктам, оставалось лишь задать вопрос правильному человеку.

Она начала следующим же утром с портье гостиницы, который с сожалением признался в своем полном неведении.

— Я здесь человек новый, мисс. К сожалению, менеджер сейчас в отъезде, а он тут всех знает.

Он посоветовал Клер поспрашивать завсегдатаев задней комнаты «Гомпу», чайной в эпоху британского владычества, а ныне превратившейся в универсальный бар, ресторан и постоялый двор.

— Им управляет та же семья, что и в британские времена, — сказал он. — И всякий в Калимпонге, у кого есть пара-тройка историй, в том числе и тех, которыми он не хотел бы делиться, в конце концов застревает в «Гомпу». — Он фыркнул. — Там все застревает, как их еда.

По дороге в центр города она вскоре нагнала группу детей из школы для тибетских беженцев и присоединилась к ним в очереди к ларьку с чаем, который продавала женщина в традиционном тканом полосатом переднике бхотия и задорной нейлоновой лыжной шапочке цвета электрик, украшенной надписью «Я люблю Нью-Йорк». По примеру школьников Клер взяла немного арахиса, завернутого в кулек из газеты, и пошла дальше. Собираясь сунуть пакетик в карман, она приметила заголовок: «На колья забора возле школы для девочек насадили головы троих местных мужчин» — и встревожилась, что забрела так далеко от «Горных вершин».

Однако и следа волнений не было в «Гомпу» — ветхом отельчике, с утомленным видом нависавшем над пыльной поперечной улицей. Уставший от собственного прошлого, он не только видал лучшие дни; более того, он дожил до того, чтобы оплакивать их. При тусклом свете пары маломощных лампочек Клер устремилась в заднюю комнату, которая в эпоху британского владычества, должно быть, напоминала зал ожидания первых английских железнодорожных вокзалов. По-прежнему гордо выставляя напоказ свою первоначальную печеночно-кремовую цветовую палитру (сделавшуюся еще более желчной за все годы, что комната коптилась сигаретным дымом), во внутреннем убранстве «Гомпу» ограничился развевающимися липкими лентами от мух и деревянными стульями с прямой спинкой, настолько неудобными, что ими остался бы доволен самый ревностный последователь методистской церкви. Это место могло прийтись по вкусу лишь завзятым выпивохам, и посетителей, соблазнившихся такими спартанскими удовольствиями, было немного: всего-то пара древних ссохшихся хиппи, сбежавших с дороги к просветлению, и трое мужчин с азиатскими лицами, какие скорее встретишь в опиумном притоне Шанхая или Макао. Общее впечатление того, что здесь из-под полы приторговывают наркотиками, лишь усилилось, когда неожиданно отключили электричество, отчего вентиляторы над головой остановились и комната погрузилась во тьму. Через несколько секунд пришел хозяин и поставил на стол посередине шипящую лампу, наполнившую бар ностальгическим запахом пропана; под действием интимного полумрака, толкавшего на откровенность, наименее пьяный из опиумной троицы не замедлил обратиться к девушке.

— Откуда вы, юная леди? — спросил он с кристально чистым английским произношением. — Не из Ливерпуля случайно?

— Из Лондона.

Его усы в стиле Фу Маньчжу [49] разочарованно поникли.

— Жалко. Мы всех англичан спрашиваем, не из Ливерпуля ли они.

Заинтригованная, несмотря на уверенность, что завязывать разговор с пьяными опрометчиво, Клер осведомилась:

— Почему Ливерпуль?

— Мы фанаты «Битлз»! — заорал его куда более поддатый друг с таким же аристократическим выговором, сделавшимся только слегка невнятным из-за алкоголя («ф-фанаты Б-биттальс»). Он, пошатываясь, встал на ноги и попытался отвесить галантный поклон, сшибая по пути собственный стул. — Я-а К-конор О'Доннелл: на псят прцентов ирландец, на сто прцентов пьяный.

Клер, подивившись тому, что он сумел кивнуть и при этом не завалиться совсем, пристально посмотрела на его бронзовое лицо с узкими азиатскими глазами и подумала: Конор О'Доннелл?