Лед Бомбея - читать онлайн книгу. Автор: Лесли Форбс cтр.№ 97

– Сами когда-нибудь говорил о том дне, когда погибла Майя, Гул? Мне почему-то кажется, что Сами мог знать, кто убил ее.

– Почему вы думаете, что Сами мог знать такие вещи? – удивленно спросил Гул.

– Потому что он был там, когда произошло убийство. Фотографии...

– Я тоже там был, мадам.

Я изо всех сил пыталась сохранять спокойствие.

– И что же ты видел, Гул?

– Процессию. А потом крик и мертвое женское тело. Мне даже пришлось отскочить в сторону.

– И из здания никто не выходил?

– Охранник вышел в самом начале, чтобы посмотреть процессию. А вскоре после того, как упала первая миссис Шарма, вышел мужчина.

– Вы бы его узнали, если бы увидели еще раз? Я знаю, это случилось много лет назад, но если вы пороетесь у себя в памяти, я думаю, она вас не подведет.

– Проблема не в памяти, мадам. На этом человеке была маска. Поэтому, как бы я ни старался, я все равно не вспомню его лица.

Вот так... Мне захотелось расплакаться.

* * *

Мы уезжали из Джехангир-Бауг по той же дороге, по которой и приехали туда, вниз по холму, через вонь открытых канализационных стоков, смешивавшуюся с ароматами специй из кухонь, между столбов, поддерживающих гигантский рекламный плакат. На этот раз Томас сделал остановку, чтобы купить свежего мангового шербета у уличного торговца под изображением Ганеши.

Ганеша-Ганпати, устранитель препятствий. Услышав, как торговец стучит кусочками льда, приготовленными для шербета, я вдруг вспомнила свой отказ выпить с Рэмом манговое кулфи после нашего визита в морг.

– Вот мелочь, Томас, возьмите мне тоже.

Выпив шербет, мы направились к машине, и я подумала о том, сколько времени пройдет, прежде чем лед начнет действовать на мой кишечник. Мне требовалось что-то такое, что могло бы полностью очистить мой организм.

– Вы, наверное, уже поняли, в чем проблема, Томас? У меня нет ни одного надежного факта.

Он кивнул:

– Но факты подобны бабочкам, мадам. Их так трудно поймать, а будучи пойманными, нанизанными на иголку и закаталогизированными, они часто лишаются всей своей привлекательности.

Его слова заставили меня задуматься. Наконец-то я начала находить некий смысл и в Вечной Мудрости.

Время ритуалов, открывающих сезон дождей, – страшная пора. Говорят, что в это время грехи человека сами обличают его и портят не только его собственные посевы, но и посевы всех его соседей.

На следующее утро, сидя в вагоне поезда на Пуну, я увидела, что серовато-коричневая пыль уже успела превратиться в грязь с серовато-коричневыми змейками водных потоков, отделявших друг от друга островки полей. Скот пасся по колено в воде. Маленькие лодочки были привязаны к возвышавшимся из воды баньянам. Казалось, земля вспотела от нестерпимой жары и теперь пот струился по ней широкими реками. На рисовых полях вода отливала зеленоватым свечением, словно громадный бассейн, подсвечиваемый снизу. Женщины, подвязав сари между ног, переходили вброд широкие ручьи, несшие отовсюду кучи мусора.

На автобусе я доехала до Сонавлы и по затопленным улочкам кое-как добралась до бань Бины. Там меня встретила высокая хиджра. Я надеялась, что Сунила решила скрыться у них, но по лицу Бины, на этот раз без всякого макияжа, помятому и несвежему, словно давно не стиранные простыни, я поняла, что это маловероятно.

– У вас есть какие-нибудь известия о Суниле?

При моем вопросе широкие борцовские плечи поникли.

– Она исчезла так же, как когда-то исчезла Сами. Оставила все свои вещи, но никакой записки.

– Возможно, в ее комнате есть что-нибудь, по чему можно догадаться, где она скрывается. Можно мне посмотреть, Бина?

Она проводила меня вверх по лестнице в комнатку, окрашенную в бледно-голубые тона, при муссонном освещении приобретавшую какой-то глубоководный оттенок. Но в комнате не было ничего особенного: аккуратно сложенное стеганое одеяло, плохая репродукция с изображением Богини-Maтери, свечи, спички. Я села на кровать.

Бина села рядом со мной.

– Вы думаете, что Сунила погибла, как и Сами?

– Может быть. Мы должны были встретиться с ней, но она так и не пришла. – Я прижала кулак к переносице, чтобы как-то снять общее напряжение. – Я видела, как пытали того парня, с которым она должна была прийти на встречу со мной.

Бина слушала мой рассказ, время от времени кивая головой.

– Это не ваша вина, мисс. Во всем виновата Сами, это она напичкала голову Сунилы всякими фантазиями. Я поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет, когда на следующий день после вашего приезда сюда пришел тот мужчина. Он искал рисунки Сунилы. Для нее, как он сказал. Дурной человек. Я сразу поняла по его лицу.

Я описала ей внешность Эйкрса, и она кивнула.

– А Роби, Бина, ты не знаешь, где он жил?

– Думаете, там может скрываться Сунила? – спросила она, и ее лицо на мгновение озарилось надеждой. – Но я не знаю никого по имени Роби. Это, должно быть, был ее бомбейский друг.

Я попыталась описать ей Роби с возможной точностью, хотя оба раза, когда я его видела, он был в крови. Чем дальше я описывала, тем более суровым становилось выражение ее лица. Когда я закончила, Бина вытащила из-под кровати небольшой ящик, накрытый картоном. Из связки ключей, висевшей у нее на поясе, она выбрала один, который подходил к дешевому замку на ящике. Я удивилась, что она вообще закрывает его на замок. Чтобы открыть ящик, потребовалось бы не больше усилий, чем для вскрытия пакета с овсяными хлопьями.

Внутри него находилась связка писем и почтовых открыток, а также картонный альбом, на котором аккуратным и четким почерком были выведены слова: «Семейный альбом». Он был весь заполнен фотографиями Проспера, вырезанными из различных журналов кино, с виньетками вокруг, нарисованными от руки и имитирующими стиль викторианских рамок для фотографий. Поспешно пролистав их, Бина указала своим длинным ногтем со слоем яркого лака на одну из нескольких настоящих семейных фотографий смеющегося мальчишки не старше двух-трех лет, но уже с признаками особой женственной красоты.

Передо мной лежал ответ на часть тех загадок, которые мучили меня на протяжении уже многих дней.

– Роби? – спросила я.

– Я думаю, вы знаете правду, мисс Бенегал. Это Сунила. До того, как она стала хиджрой. Моя Сунила и ваш Роби – один и тот же человек. А это – их общий с Сами альбом. Они были как сестры. – Она закрыла альбом. – Теперь я должна показать вам кое-что еще из того, о чем раньше не рассказывала. Потому что мне было стыдно. Потому что это напоминало мне о Сами. То, что, как я думала раньше, она украла.

Это был Сканда. Бина развернула несколько слоев цветной хлопчатобумажной ткани, в которой хранила его, и маленький божок размером не более шести дюймов улыбнулся мне.