Лед Бомбея - читать онлайн книгу. Автор: Лесли Форбс cтр.№ 41

На следующее утро воздух из кондиционера показался мне таким холодным, что мое избитое тело разболелось, как при приступе артрита. Я повернула регулятор с «высокого» на «низкое», но воздух все равно остался ледяным.

Листая газеты, которые в индийских отелях каждое утро просовывают под дверь номера, я обнаружила заметку на второй полосе внизу: «ДОРОГИ НАШЕГО ПОЗОРА. НАПАДЕНИЕ НА СВОЯЧЕНИЦУ ИЗВЕСТНОГО КИНОРЕЖИССЕРА В СВЯЩЕННЫХ ПЕЩЕРАХ. СВЯЗЬ С ЗАБЫТЫМ САМОУБИЙСТВОМ!»

Спасибо, Банни.

Чтобы справиться с ощущением арктического холода, я наполнила ванну и погрузилась в горячую воду по самые ноздри, добавив в нее шесть упаковок предоставляемого отелем «Сверхнежного сандалового масла для ванн. Оно сделает вашу кожу атласной!», и стала ждать обещанных рекламой ощущений. Итогом вчерашнего нападения были несколько незначительных царапин и сильная боль в мышцах. Кроме того, конечно, левое ухо, шея и скула приобрели розовато-лиловый оттенок молодого баклажана, при этом нижняя губа вздулась, и у меня появилось выражение капризной Брижит Бардо, за которое многие женщины отдали бы целое состояние. Я выглядела примерно так, как мечтает выглядеть девушка, идущая на первое свидание с перспективным поклонником.

Когда вечером предыдущего дня я позвонила Бэзилу Чопре и попросила об интервью, он сказал:

– Почему именно я, моя милая девушка? Вокруг так много молодых парней. А я уже старая развалина.

– Мне нравятся развалины.

– Развалинами любуются, как правило, только туристы.

– И археологи. – Подумав, я пришла к выводу, что с моей стороны это было далеко не самое тактичное замечание. – По правде говоря, мистер Чопра, я ваша большая поклонница с пятнадцати лет, – поспешила я исправить свою оплошность, – и с восторгом вспоминаю, как вы играли поэта в фильме моего свояка.

– Почему же вы с самого начала не сказали об этом, моя милая девушка? Поклонники – такая редкость для меня теперь. Ну, в таком случае приезжайте завтра ко мне на ленч после бассейна. Хотя боюсь, что я вас сильно разочарую.

Когда я выходила из отеля, служитель подал мне факс от независимой телекомпании, для которой в прошлом я часто делала передачи. В нем говорилось, что полученная мной информация относительно коррупции в киномире Бомбея представляется им достаточно перспективным материалом, работу над которым стоит продолжить. Но они-то, конечно, не знали, что главный подозреваемый на данный момент – мой свояк.

* * *

Бани «Брич-Кэнди» находились на улице Бхулабхаи-Дезаи в километре к северу от Висячих садов.

– Сады разбиты над резервуарами, из которых воду получает весь Бомбей, – сообщил мне Томас. – Люди шутят, что стервятники вырывают куски мяса из трупов с расположенного неподалеку кладбища парсов и бросают их в эти водные источники. Сады разбиты здесь в 1881 году, и в них есть примечательные живые изгороди, подстриженные в форме различных животных.

– Сейчас семь тридцать утра, Томас, и я не готова к прогулке по регулярным паркам.

Единственное, о чем я могла думать в ту минуту, была приближавшаяся встреча с сестрой. Как сообщить ей о том, что, возможно, ее муж виновен в серьезном преступлении. Ожидание встречи вызывало во мне тягостные чувства, которые на этот раз трудно было объяснить погодой, так как недавно тяжесть в атмосфере разрядил короткий, но сильный ливень. Над Брич-Кэнди – одним из небольших заливчиков, в которые во время приливов устремлялись потоки воды, затопляя на своем пути низины и превращая городские возвышенности в семь островов, – облака выглядели так, словно придворный парикмахер Людовика XIV встал ни свет ни заря и начал причесывать и завивать атмосферные пары в немыслимые букли, пуфы и грандиозные прически а-ля Помпадур.

Брич-Кэнди осушили, заполнили, как утверждали некоторые циники, городским мусором и дерьмом. Его имя носило теперь здание, построенное в 20-е годы и к нашему времени сильно обветшавшее. Оно чем-то напоминало зал ожидания старых аэропортов, теперь служащий неким подобием клуба для посетителей бассейна. Служитель у входа сообщил мне, что иностранцам запрещено посещение этого заведения без паспорта. Услышав, что я оставила свой в отеле, он пожал плечами и вернулся к чтению книжки Вудхауса о Дживсе.

– Извините, – сказал он, заметив, что я заглядываю в его книгу через плечо, – вы не скажете, кто такой Ницше? – Он указал на следующий отрывок: «Когда-то я был помолвлен с его дочерью Гонорией, жутким движущимся музейным экспонатом, обожавшим читать Ницше...»

– Немецкий философ. Очень уважаемый нацистами. Воспевал сверхчеловека, который, по его мнению, должен был править миром, отвергнув традиционную мораль. Смерть Бога и все такое прочее. Умер от сифилиса, если не ошибаюсь. Мораль: не делай поспешных выводов о Боге.

– Спасибо, мадам. Как жаль, что эти комментарии не включены в текст.

– Вам нравится Вудхаус?

– Мистер Вудхаус очень популярен в Индии. Его книги полезны для совершенствования нашего английского.

– Это многое объясняет, – заметила я. – А теперь мне можно войти?

– О нет, мадам. Я не могу нарушить инструкцию.

К счастью, моя сестра с мужем опоздали всего на двадцать пять минут, то есть, по бомбейским стандартам, пришли даже слишком рано.

Миранду оказалось нетрудно узнать, несмотря на годы, прошедшие с нашей последней встречи. Ее лицо, обрамленное длинными, до плеч, черными волосами, было очень похоже на мое собственное, только смуглее, цвета молочного шоколада. Создавалось впечатление, что художник, создававший первую сестру, решил сделать ее копию, но из более мягкой и темной глины.

– Роз! – воскликнула она, направляясь ко мне характерной покачивающейся походкой беременных женщин.

Она попыталась обнять меня и захихикала, когда это ей не удалось из-за большого живота.

– Просто классно, что мы снова встретились! И я так рада, что этот страшноватый инцидент в пещерах не имел для тебя серьезных последствий.

Я напряглась. Что это, пошлая аффектация или взрослые женщины в наше время действительно начали употреблять слова типа «классно» и «страшноватый»? Я сделала шаг назад, чтобы получше рассмотреть ее, пытаясь под внешностью элегантной матроны обнаружить ту сестру, которую я когда-то знала. Мне бы хотелось побыть с Мирандой наедине, вспомнить без посторонних то общее, что нас когда-то объединяло, но за спиной сестры стоял высокий мужчина, чья стрижка ежиком отливала серебристым глянцем, как у дорогого столового прибора, – Проспер Шарма, мгновенно узнаваемый по множеству старых фотографий.

В свои пятьдесят четыре года Проспер выглядел не больше чем на тридцать пять: гладкая кожа, спортивное сложение. На нем была идеально чистая светло-голубая холщовая пижама в традиционном индийском стиле, глядя на которую я тут же вспомнила о пятнах от яичного желтка на собственной рубашке. Когда же Шарма снял солнечные очки, я увидела его восхитительные, глубоко посаженные глаза орехового цвета. Их обрамляли мягкие брови, столь тонко очерченные, что возникало впечатление некой искусственности и грима.