Император и молот - читать онлайн книгу. Автор: Гарри Гаррисон cтр.№ 21

Волком Войны называли огромную машину, сконструированную дьяконом, тот самый требукет, который во время триумфального похода императора вдоль побережья к Пигпуньенту разбивал ворота одной крепости за другой. По сути дела, требукет представлял собой увеличенный вариант тех простейших ручных катапульт, изобретенных Шефом и названных вращательницами, которые в данный момент готовы были выстрелить в каждого, приблизившегося к стенам Септимании. Отличием требукета было то, что работал он не от мускульной силы налегающих на коромысло людей. Ее заменяла тяжесть мощного противовеса, в котором заключалась одновременно и сила, и слабость машины: требукет мог швырять огромные валуны, но требовал уйму времени на загрузку и разгрузку камней в корзине противовеса, был очень громоздким и тяжелым – его в разобранном виде с трудом сейчас везли вдоль побережья.

– Все еще в двух днях пути отсюда, – сказал Эркенберт.

– И где ты намерен установить Волка, когда его привезут?

– Выбор невелик. Его привезут по прибрежной дороге, которая подходит с севера. Мы не сможем протащить Волка по горам вокруг города, а чтобы погрузить его на судно, потребуются подъемные механизмы и выходящий на глубокую воду пирс. Поэтому нам остается только штурмовать северные ворота. Ворота там прочные, но деревянные. Один булыган из Волка Войны, и они рухнут.

– Если удастся его правильно установить и нацелить.

– В этом доверьтесь мне, – сказал Эркенберт. – Ведь я arithmeticus.

Император кивнул. Он знал, что ни один человек в мире не сравнится с крошечным дьяконом в решении этой умопомрачительной задачи – перевода весов в расстояния с помощью унаследованной от римлян системы счисления.

– Итак, нападаем на гавань послезавтра ночью, – сказал Бруно. – А если там не получится, Волк Войны на следующее утро вышибет северные ворота.

– А если и это не выйдет? – поинтересовался Георгиос, всегда готовый уколоть своих временных союзников.

Император поглядел на него с грозной холодностью:

– Если не выйдет, мы попытаемся еще раз. Пока Святой Грааль, на котором воскрес наш Спаситель, не окажется в моих руках вместе со Святым Копьем, которое убило Его. Но я не намерен проигрывать. Запомните все, мы сражаемся с хитроумными язычниками. Опасайтесь новых их козней. Ждите неожиданностей.

Его советники молча задумались, как им разрешить этот парадокс.

«Что-то ублюдки слишком притихли», – подумал Бранд, проходя вдоль пристани в поисках своего повелителя. А вот и он, по-прежнему во дворике вместе с остальными, они сидят и слушают, скрипят перьями, словно им нет дела ни до чего на свете. Бранд дождался, чтобы Соломон заметил его молчаливое присутствие и прервал чтение.

– Извините, что потревожил, – иронически заметил Бранд, – но боюсь, что должен упомянуть об осаде.

– Она идет нормально, не так ли? – спросил Шеф.

– Более или менее. Но полагаю, тебе пора кое-что сделать.

– И что же?

– То, что у тебя получается лучше всего. Подумать. Сейчас все тихо. Но в подзорную трубу я видел нашего приятеля Бруно. Он просто так не отступится. Значит, они к чему-то готовятся. Не знаю к чему. Ты лучше всех в мире умеешь придумывать новое. Тебе пора это сделать еще раз.

Постепенно возвращаясь к реальности от волнующих религиозных проблем, Шеф осознал правоту слов Бранда, и внутренний голос подсказал ему, что небольшая передышка, на которую он так рассчитывал, когда взялся за свою задачу, оказавшуюся вдруг самой важной и неотложной и предназначенной лишь для него одного, что эта передышка кончилась. С другой стороны, ему уже наскучило просто сидеть и переводить. Да и книга подошла к концу.

– Найди Скальдфинна, чтобы заменил меня здесь, – распорядился он. – Он сможет переводить слова Соломона, чтобы Торвин их записывал. Толман, ты уходишь вместе со мной.

Он вышел на яркий солнечный свет в сопровождении огромного Бранда и прихрамывающего юнги, а Свандис глядела им вслед. Она хотела дослушать странную книгу до конца. И в то же время ее возмущало, как ее любовник сразу увлекся новым делом. В котором она не участвовала.

– Я привел двух человек, чтобы поговорили с тобой, – сказал Бранд, когда они вышли на улицу. – Стеффи и одного туземца.

Шеф сначала поглядел на туземца, как назвал его Бранд, на смуглолицего мужчину явно арабского происхождения: в городе оставалось много гоев – купцов, застрявших из-за блокады дорог.

– Ты говоришь по-арабски? – спросил Шеф.

– Конечно, – легкая усмешка в ответ: арабский язык Шефа был практичным, но весьма далеким от чистого поэтического языка Кордовы и Толедо.

– Какие у тебя новости?

– Император христиан, твой враг и враг моего повелителя халифа, этим летом разрушил много замков и крепостей. И убил многих правоверных вдоль всего побережья, которое еще недавно принадлежало им. Хочешь узнать, как он это сделал?

– За это мы заплатим золотом, – ответил Шеф.

– Я бы и так тебе рассказал ради борьбы с христианами. У него есть машина. Только одна машина, но она во много раз больше всех, что есть у вас. И император использует ее только для одной цели, а именно: чтобы ударить огромным камнем во вражеские ворота. Говорят, что для машины нужна ровная площадка и что стреляет она очень медленно.

– Ты сам ее когда-нибудь видел?

– Нет, но я разговаривал с людьми, которым удалось уцелеть, когда крепость пала.

Слово за словом Шеф понемножку выудил из араба те скудные достоверные сведения, что были тому известны, и постепенно начал понимать, зачем нужен противовес. Он рассеянно отпустил купца, уже раздумывая о том, как устроить ось, как закреплять и потом высвобождать поднятое коромысло, и прежде всего о главной проблеме подобных катапульт – как прицеливаться по дальности. Дальность зависит от веса груза. И должен быть какой-то способ определять, зная вес груза и вес метательного снаряда, сколько груза нужно убрать или добавить, чтобы выстрелить на заданную дистанцию. Но вычисление сложных функциональных зависимостей было вне возможностей Шефа, да и любого человека на свете. Даже расчеты, сколько нужно запасти бочек с водой или какая доля добычи причитается каждой команде и каждому человеку, требовали в принятой на Севере системе счисления многих проб и ошибок. Шеф с досадой подумал, что ему, как и Бруно, тоже надо бы держать на службе арифметикуса. Или человека, имеющего хоть какое-нибудь представление об арифметике. Ударив себя кулаком в ладонь, он заметил, что перед ним на одной ноге стоит взволнованный Стеффи, как всегда устремив глаза в разные стороны.

– Зачем тебя прислал Бранд?

– Я навроде подумал. О факелах, которые мы кидали с воздушных змеев. И о том, как я с утеса прыгнул, помните? Я подумал, а что, если ночью мы навроде приготовим факелы и будем кидать их вращательницей? Мы могли бы привязать к ним ткань, она навроде раскроется, и факелы будут падать медленней, а ткань с дыркой, как мы навроде научились делать…