– Я же… – растерянно сказал Нейл. – Я думал, что все прошло, – наконец признался он. – Ты постоянно была с Виром.
– А что мне еще оставалось? – робко отозвалась Лея. – По сравнению с вами я становлюсь все слабее и слабее. А значит, я должна была найти того, кто смог бы меня защитить. Выбор изначально был невелик. Ты и Вир. Есть еще Кио, но, во-первых, он преподаватель, а во-вторых, я к нему отношусь как к замечательному другу, но… не испытываю к нему нежных чувств. Можно было бы вспомнить о Тессо, но он далеко…
– Почему ты прямо не сказала мне?
– Мне не нужна была просто твоя защита. Мне никогда не нужна была просто твоя дружба! Но всякий раз, когда я пыталась поговорить с тобой прямо, ты уходил от разговора! Ты меня…
– Лея, хватит.
– Этот сон… – Демонесса даже не подумала замолчать. – Он же прямо показал мне, чем закончится все это. Тем, что я потеряю всех, кто мне дорог. Тем, что я…
– Лея.
В голосе Нейла прозвучало что-то такое, что заставило девушку замолчать. Она подняла голову и с недоумением посмотрела на дракона.
– Послушай меня наконец, – тихо сказал Нейл. – То будущее, которое нам показали, оно никогда не станет истиной.
– Почему? Почему ты так в этом уверен?
– Потому что драконы – однолюбы. И, однажды отдав сердце, мы уже не можем полюбить кого-то другого.
– Но… ты же… – Лея понемногу начала оживать.
– Нет. – Дракон покачал головой. – Нет. Наведенные чувства не имеют ничего общего с реальными.
– Тогда боюсь, я тебя не понимаю, – прямо сказала демонесса, осторожно выскальзывая из рук дракона и отправляясь к своей «лечебнице» – походной коробке с алхимическими зельями.
– Куда ты? – растерялся Нейл.
– Мне нужно зелье, которое поможет мне забыть об этом сне или хотя бы притупить воспоминания настолько, чтобы мне не пришлось просыпаться ночью от собственного крика.
– Обязательно для этого пить зелье?
– А есть другие варианты?
– Есть. Взять большую теплую грелку, во весь рост, и спокойно спать, зная, что эта грелка не подпустит плохие сны и на расстояние крыла.
– Крыла? Плохие сны? – Лея повернулась, глотая горькое зелье. Отставив в сторону опустевший флакончик, она потрясла головой. – Ты что, сейчас намекаешь на себя?
– Почему же намекаю? Говорю прямо.
– Ты хочешь, чтобы я спала с тобой в одной постели?
– Исключительно во врачебных целях.
– Да ни за что! – В алых глазах сверкнула ярость.
– Отчего же? – Нейл все больше и больше убеждался в привлекательности случайно пришедшей ему на ум идеи. – Ты только подумай…
– Нет. И точка.
– Тогда позволь мне присматривать за тобой с помощью дракончика. Я смогу следить за твоим дыханием и ритмом твоего сна. Как только я пойму, что что-то не так, я сразу же смогу тебя разбудить.
Лея задумалась. Демонесса трезво оценивала свои силы и не обольщалась, зная, что после одного такого сна-вероятности придут другие.
– В чем подвох? – спросила девушка.
Дракон развел руками:
– Абсолютно никакого.
– Ты слишком легко это сказал, и мне это не нравится.
– Раз не нравится, мы можем придумать что-нибудь еще… – мягко предложил Нейл.
– Зачем?
– Может быть, просто потому, что я не хочу тебя отпускать? Я никак не мог понять, кого именно ты мне напоминаешь. Со своими алыми глазами и волосами. – Нейл подошел ближе. Взял Лею за плечи и повернул ее к зеркалу. Встретившись с недоуменным взглядом своего отражения, демонесса попыталась отвернуться. Нейл не пустил. – Смотри. Золотая кожа. Аристократические черты лица. Нежность и элегантность. Ты совершенная, Лея. А всякое совершенство причиняет своему обладателю боль.
– Не понимаю, к чему ты клонишь.
– Тогда я скажу без обиняков. Если я кого-то полюблю, – дракон улыбнулся, сверкнул нахальными фиолетовыми глазами, – то это будешь ты, Лея. Ты очень напоминаешь «Пламя дракона» – древнюю гравюру, около которой я мог простаивать часами. Я всегда хотел знать, какие черты скрываются под черной бархатной полумаской. Но каждый раз, когда я протягивал руку, чтобы снять маску, рука натыкалась на картину и бессильно опадала. Но именно сейчас, глядя на тебя, я понимаю, что, возможно, знаю, кого увидел бы там.
Демонесса вздохнула, вырвалась из рук дракона и повернулась к нему лицом.
– А ты не думаешь, что к тому моменту, как тебе придет в голову сорвать маску, ее обладательница будет принадлежать уже кому-то другому?
– А это уже из разряда «и сам не гам, и другим не дам». – Наклонившись к девушке настолько близко, что Лея почувствовала жар его тела и запах миндаля и лимона, Нейл прошептал: – Я никого не подпущу к тебе. Пусть даже это заставит тебя ненавидеть меня. Ты будешь моей.
Рука, занесенная для пощечины, была перехвачена в воздухе. Подняв ладонь Леи к своему лицу, дракон потерся об нее щекой.
– Я тебя не отпущу, Лея. Просто помни об этом. Что бы ни случилось.
Демонесса отступила, вырывая свою ладонь. Алые глаза опять светились злостью. А потом девушка улыбнулась:
– Ты же специально. Специально наговорил все это, чтобы меня разозлить. Чтобы я и думать забыла о своем желании пересечь черту.
– Возможно, – не стал отрицать дракон.
– Ну… тогда спасибо, пожалуй.
И прежде чем Нейл успел опомниться, губы Леи мазнули по его щеке, и девушка отступила в сторону. А дракон поймал себя на мысли, что этого было слишком мало… Что ему хочется больше. И если сердце непокорной девчонки принадлежит ему, то тело, мысли и душа… у других.
А ему надо все. Целиком. Не откладывая.
Но прежде чем Нейл опомнился, комната опустела. Почуяв что-то неладное, Лея сбежала через окно. Девушка была слишком благоразумна и связываться с малость невменяемым драконом не собиралась. Опасно для жизни и для собственного рассудка.
Глава 16
«Виды магических созданий высшего уровня»
Утро началось немного необычно для звезды. Не было дружеских перепалок, подколок. Никто не хотел обсуждать то, что случилось. Ребята разбрелись по комнате в разные стороны.
Лея сидела на подоконнике, углубившись в какие-то бумаги, которые она расположила у себя коленях. Вир с мечтательным выражением лица развалился на диване в противоположном конце комнаты. Карен примостилась под боком у Стара, вампир задумчиво перебирал золотистые пряди ее волос. Раздраженный дракон, устроившийся на полу в центре комнаты, не сводил глаз с Леи, и казалось, что если бы он был в своем истинном обличье – от стен мало бы что осталось из-за ударов его хвоста.