– После вашего ранения, – заметил Симхович, –
вы не работали почти три года.
«Господи! – ахнул Дронго. – Ну это-то они откуда
знают?»
Изумление было слишком явным, чтобы его скрывать. Симхович
все понял.
– Любой разведчик мира, хоть однажды попавший в поле
нашего зрения, берется на учет, – пожал он плечами. – Ваши успешно
проведенные операции в Европе и Америке не могли не привлечь нашего внимания.
Правда, вы всегда выступали как эксперт ООН против наркомафии и террористов.
Но, согласитесь, что профессионал с таким опытом может быть использован и в
разведке. Поэтому мы контролируем и деятельность экспертов ООН. Подозреваю, что
ваша разведка делает то же самое.
– Не знаю, – он перевел дыхание. Симхович был
очень трудным соперником. Нужно было перестраиваться на ходу.
– Вы записывали все мои беседы? – спросил он.
– А вы как думаете?
– Наверное, все. Тогда вам удалось записать разговор и
с Бремнером.
– Конечно. Я даже слышал, как вы подставили нашего
агента – Натали Брэй. Отдаю должное вашей проницательности. Вы сумели вычислить
ее абсолютно точно.
Вот здесь началась игра. Господи, помоги мне…
– Да, мне, кажется, удалось убедить Бремнера в том, что
он знал и без меня.
Приятно было смотреть на лицо Симховича. «Ничья по
очкам», – удовлетворенно подумал Дронго.
– Что знал Бремнер? – холодно спросил Симхович.
– Натали Брэй всегда работала на ЦРУ, вы сами меня в
этом убеждали. Она действительно американский эксперт, работающий на ЦРУ. Но
еще и двойной агент. Вы считали, что, завербовав ее, получаете своего
информатора в ЦРУ, а американцы уже знали обо всем. Вы действовали очень четко.
Два неудавшихся покушения на нее были исполнены почти безупречно. Но вы не
знаете главного – за минуту до вашего выстрела американцы прекратили наблюдение
за нашей машиной. Они знали, что вы совершите очередную инсценировку попытки
убийства. Кстати, после выстрела вашего снайпера я остановил автомобиль. Он мог
вполне ликвидировать нас обоих. Но почему-то не стал стрелять. Тогда я начал
понимать. А вспомнив еще, как вели себя американцы до покушения и особенно
после него и как переигрывал Бремнер, изображая возмущение, я понял, что Натали
Брэй двойной агент.
Симхович сидел выпрямившись. Он осторожно потянулся за своим
кофе, не меняя выражения лица.
Теперь оставалось самое главное – произнести условную фразу.
Без нее Дронго мог считать себя покойником, живым ему отсюда не уйти. После нее
у него появлялся шанс.
– Таким образом, – продолжал Дронго, – я
вычислил, что американцы знали о двойной игре Натали Брэй. – Он удержался
от искушения добавить: «И вы тоже знали», вспомнив, как, в свою очередь,
переигрывал Симхович, изображая свое сожаление. – Они с самого начала
подставили вам ее, – закончил Дронго. – Она была вашим агентом в ЦРУ
и работала против вас на ЦРУ. Видимо, от нее вы и получили информацию обо мне.
Условная фраза наконец была сказана. Теперь Симхович должен
его отпустить. Если все сыграно правильно, он уйдет отсюда через полчаса. Но
впереди было главное испытание.
– Вы считаете, что эта женщина нас обманывала? –
спросил Симхович.
– Убежден. Она делала вид, что работает на вас, а сама
всегда была верна ЦРУ. Это же абсолютно ясно. Американцы догадывались обо всем
и через нее подставляли вам дезинформацию. Вот почему вы решили, что я
суперагент, выполняющий особо важное задание. Чтобы не выдавать своего агента,
сообщившего о моем приезде, вы были вынуждены убрать даже моего связного, будто
вы вышли на него через меня, а не наоборот…
«Все идет хорошо. Только не переигрывай. Спокойнее, веди
беседу в таком ключе».
– …Понятно, что у вас не было другого выхода. Вы
считали Натали Брэй своим агентом, а она оказалась двойным агентом ЦРУ.
Симхович допил свой кофе, сделав последний глоток.
– Что вы хотите? – спросил он.
– Вашей помощи. Вы же слышали, что именно я говорил
Бремнеру.
Израильский резидент молчал. Он не собирался ни опровергать,
ни подтверждать слова Дронго. Для этого он был слишком профессионалом.
– Я должен встретиться с Натали Брэй, – чуть
поколебавшись, сказал Дронго.
– Она в американском посольстве, – сухо ответил
Симхович, – и сегодня вечером улетает в Америку.
– Знаю. Но мне необходимо встретиться с ней именно
сегодня. Я люблю ее и хочу предостеречь от дальнейших глупостей. Если Бремнер
узнает, что она случайно сорвала им игру, он будет в ярости.
Вот здесь Симхович дернулся. Этого как раз он очень хотел.
Американцы должны верить, что израильская разведка располагает информацией,
полученной только от Натали. А передаст им это Дронго. Когда им это подтвердит
советский разведчик, они быстрее поверят. Никакого израильского агента не
существует. Конечно, все не так, это хорошо понимал Дронго. На самом деле обе
разведки – и МОССАД, и ЦРУ – дурачили друг друга. Через Натали Брэй они могли
узнать только о визите Дронго. Через другого агента в ЦРУ – о связном. Все
совпадало с версией, придуманной Симховичем, за исключением одного маленького
штриха. Из «Вольво» раздались выстрелы метров за пятьдесят до их встречи со
связным. Убийца поспешил на несколько секунд, вполне достаточных для того,
чтобы понять, за кем именно шла эта охота. А Натали Брэй была прикрытием для
МОССАДа. Израильская разведка знала, что женщина работает на ЦРУ и поставляет
им дезинформацию. Теперь все вставало на свои места…
– А почему я должен вам помогать? – подозрительно
спросил Симхович.
– Бремнер знает, что она двойной агент. Но он не знает,
что об этом знаете и вы. Моя встреча с мисс Брэй убедит его, что именно Натали
вывела вас на меня.
Наступил самый решающий момент в этой игре.
– Не понимаю, зачем это нужно, – тихо сказал
Симхович.
– Чтобы спасти вашего настоящего агента.
Нокдаун. Удар был очень сильным. Рука Симховича
непроизвольно вздрогнула. Но больше он ничем не выдал своего состояния.
Израильский резидент молчал, и эта тишина постепенно становилась невыносимой.
Прошло секунд десять, Симхович снова поднял чашку с кофе.
– Вы хороший профессионал, Дронго. Значит, все это
время вы вели свою игру. Признаюсь, у меня мелькали подобные подозрения. Теперь
я думаю об одном: зачем вы мне это рассказали. Значит, у вас есть еще один
козырь. Иначе вы бы понимали, что живым вам отсюда не уйти.
– Понимал, – подтвердил Дронго, – час назад я
отправил письмо в нашу разведку. Копия письма лежит у портье. Вы можете
проверить по телефону. Если я не вернусь через три часа, они вскроют письмо,
адресованное Бремнеру. Не думаю, что вам выгодно убрать меня. Даже если вам
удастся изъять это письмо у портье, я на всякий случай отправил еще одно. Для
страховки. Вы не успеете забрать письмо из нашего посольства. Подумайте,
Симхович, стоит ли ваша игра подобных жертв?