Лекарство для двоих - читать онлайн книгу. Автор: Пенни Джордан cтр.№ 10

В этом случае можно избежать сильного приступа.

Нет смысла задавать себе вопрос, что послужило причиной этой боли: стресс, волнение… можно называть как угодно, но она-то знает, что это следствие встречи с Льюисом.

Скривившись, она поднялась на второй этаж и достала таблетки из шкафчика в ванной. Чтобы достать их с верхней полки, ей пришлось стать на цыпочки. Старые привычки забываются с трудом, и она продолжала держать лекарства в местах, недоступных для маленькой Джессики. Сегодня Джессика спокойно достает до любой из самых высоких полок, в то время как ей самой приходится подставлять стул. Джессика… Когда Лейси наливала в стакан воду, ее рука дрожала. Какую бы боль ни причинил ей Льюис, Лейси никогда не смогла бы забыть, что он оставил ей самый ценный дар всей ее жизни – ее дочь… их дочь.

Она закрыла глаза, истерзанная воспоминаниями о бархатной нежности его голоса, глуховатого от желания, о его жарком дыхании, прокладывающем страстную дорожку вдоль ее шелковой кожи к твердым, припухшим соскам…

– Девочки… Я хочу девочек… минимум полдюжины дочек, как две капли воды похожих на их прелестную, восхитительную мамочку…

– А если у нас будут рождаться одни мальчики? – возражала она, окунаясь в упоение их любви, их вожделения, окунаясь в волны чувственности, которую он раскрыл в ней и которой научил наслаждаться.

– Тогда мы просто будем стараться дальше, верно? – мягко отвечал он, а потом его губы сомкнулись над ее соблазнительно торчащей грудью, и всякие разговоры прекратились на долгое, долгое время.

Стакан, выскальзывающий из ее пальцев, вернул ее к действительности – да еще острая, пульсирующая боль сексуального вожделения, овладевшего телом.

Двадцать лет прошло, а память вызывала такие ясные, четкие образы, как будто это случилось вчера.

Да что с ней такое, Господи? Она прямо-таки одержима мужчиной, которого должна была бы выбросить из головы и из сердца много лет назад. Почему так происходит? Ее представления о Льюисе оказались ложными, вся его нежность, вся любовь и забота были не чем иным, как иллюзией – а она упрямо настаивает на том, чтобы те давние, юные дни служили мерилом ее оценки всех других мужчин. Таких милых, добрых мужчин, как Иэн и Тони, для которых было бы счастьем войти в ее жизнь. Неужели это происходит из-за ее уверенности, что ни один мужчина не в состоянии отвечать недостижимому, невероятному уровню ее идеализированных воспоминаний? А это значит, что ей надежнее оставаться одной. Не возникнет опасности повторения того же опыта – поверить в то, что любима, лишь затем, чтобы однажды обнаружить обман.

Наверное, лучше было бы ей возненавидеть Льюиса; но это утешение оказалось ей недоступно. Вместо этого она страдала от жесточайших душевных мук, одиночества и саморазрушительного чувства стыда и неудачи, от глубоко въевшейся, неискоренимой уверенности, что она недостойна любви, что как женщина она потерпела полный крах.

За долгие годы она научилась как-то сдерживать подобные разъедающие душу чувства. Как-то. Еще одна причина, по которой она была настолько осторожна в завязывании более близких отношений. Она боялась довериться собственным оценкам, боялась поверить в то, что ее действительно любят, – на всякий случай, если все повторится.

В конце концов, разве нет людей – особенно женщин, – которые снова и снова бросаются в огонь убивающей их любви?

В голове начало стучать молотом от напряжения, сжавшего ее сосуды. Она прошла в спальню, поспешно разделась и, по привычке сложив аккуратно вещи, упала прямо поверх одеяла.

В спальне было жарко, едва различимые звуки проникали через открытое окно, задернутое от солнца тяжелыми шторами.

Таблетки постепенно делали свое дело, и какое-то время Лейси, казалось, качалась на волнах беспокойного сна, пронизанного воспоминаниями о прошлом, о Льюисе…

Она изо всех сил боролась с ними: морщинка прорезала гладкую кожу лба, тело подобралось в попытке оттолкнуть то, что ее ждало, если она поддастся соблазнам своих снов. В них она свободно проходила через распахнутые в прошлое двери; в них она возрождала чудесные часы вдвоем, когда всей душой верила, что любима и желанна. Но за снами, за их кратким покоем, возвращались реальность и боль.

И все же когда таблетки наконец подействовали, она инстинктивно повернулась на бок, как будто пристраиваясь поближе к любимому, который спал рядом.

Воспоминания витали над ней, шепча сладкие обещания, и она начала погружаться в сон. Когда-то много, много лет назад они с Льюисом провели в постели удивительные, долгие полдня.

Это была суббота. Все утро он был на работе и вернулся домой к обеду. Она возилась в саду, а потом решила подняться наверх, чтобы принять душ и переодеться. Он нашел ее в ванной, появившись в то мгновение, когда она выключила воду. Что бы он ни хотел спросить – все было забыто, когда он увидел капельки, медленно скользившие по ее коже.

В ту же секунду она с тайным женским восторгом уловила, что происходит в его сознании. Ее охватила гордость за свое тело, гордость за свою способность возбуждать мужа. Тогда она искренне верила в их любовь, оказавшуюся обманом.

Намеренно, почти вызывающе дав полотенцу соскользнуть с тела, она подошла к нему.

От его кожи исходил запах жары и пыли офиса, смешанный с таким несомненно мужским ароматом, что она вздрогнула, как от электрического разряда. Контраст между острым, чуждым запахом мужчины из внешнего мира и собственным чистым, прохладным, извечно женским благоуханием зажег в крови желание.

– Что ты хочешь на обед?

Она смотрела на его губы, задавая этот вопрос преувеличенно спокойным тоном, но тело ее открыто заявляло, что обед совершенно не входит в ее планы.

Она знала, что он так сделает. Он протянул к ней руки и быстро провел ладонями по ее еще влажной коже. А потом еще раз, медленнее, чуть отодвинув от себя, поддразнивая в ответ на ее игру и притворяясь, что обдумывает ответ.

Она наслаждалась его желанием, приятно было сознавать, что стоит ей лишь дотронуться до него, потянуться к нему и провести по его губам кончиком языка…

Она чуть страшилась безрассудного, почти распутного наслаждения откровенной наготой своего тела, прохладного и нежного, в то время как под кончиками ее пальцев, под хрустящей белизной рубашки, его кожа горела огнем от тревожного, мощного мужского вожделения, которому она сознательно бросала вызов.

С некоторым стыдом она признавалась себе, что ужасно любит вот так дразнить его, упиваться полной безопасностью, которую давала их близость, их любовь; немножко мучить его, чтобы ему приходилось призывать на помощь всю свою силу воли.

Он никогда не был с нею несдержанным, никогда не был агрессивным. Он был великодушным любовником, можно сказать, любовником-покровителем, который, казалось, всегда ставил ее интересы выше своих собственных. И все же случались мгновения, когда она заглядывала в его глаза и видела там такую сильную страсть, такое бешеное пламя желания, что ее окатывала волна благоговения и восторга. Ведь это она, самая обыкновенная женщина, способна вызывать в нем такие чувства.