Избавитель - читать онлайн книгу. Автор: Василий Головачев cтр.№ 50

Исполинские деревья странных, неприятно живых форм застыли вокруг, словно застигнутое внезапной смертью, засохшее и окостеневшее войско. Стволы их нельзя было не только обхватить десятку человек сразу, но и окинуть взглядом, так как в каждом из этих жутких деревьев запросто могла уместиться любая из башен Московского Кремля.

— Где мы? — понизил голос Ростислав, озираясь. — Боже ты мой, какие гиганты! И грибами пахнет… Здесь, наверное, должны жить тролли и циклопы.

— Это парк Гиибели, — ответил Будимир, прислушиваясь к торжественно-глубокой тишине циклопического леса. — Мы на Гашшарве. Папа рассказывал, что они с дядей Толей были в таком лесу.

— Вообще-то нам нужен дом Гиибели, его замок.

— Эхурсагкуркурра.

— Ну да, та самая… э-э, курра. Далеко он от этого, с позволения сказать, парка?

— Один переход.

— Это как? Или куда? В какую сторону? По какой дороге? Как говорил мой друг-поэт Коля Игнатенко: «Куда идти, когда дороги нету? К кому идти, когда дорога есть?»

Будимир по обыкновению смутился.

— Папа и дядя Толя были здесь с Дадхикраваном, для которого пространства Гашшарвы — открытая книга. Очевидно, один переход для него — это переход уровня многомерности.

— Логично, — кивнул Ростислав, потом не удержался и рассмеялся. — Ты знаешь больше, чем я, хотя в последние годы мне тоже пришлось заниматься изучением всякой интересной литературы, в том числе — научной. Однако вряд ли это поможет нам сделать тот самый «переход на уровень». Ты знаешь, как это делается?

Будимир неопределенно повел плечом.

— Примерно представляю… хотя лучше было бы найти транспортную систему. Папа говорил, что в Гашшарве все взаимосвязано.

— Что ж, давай поищем. Куда направимся?

Мальчишка ушел в себя, застыл на какое-то время, очнулся.

— Туда… лес там заканчивается, начинается холмогорье… я чувствую присутствие какого-то странного существа… оно какое-то… раздробленное, вернее, рассыпанное… и ему плохо.

— Интересно, что значит — рассыпанное? Но посмотрим. Нам не впервой помогать сирым и убогим да всяких магических зверей освобождать.

Утопая по колено в мягком желто-синем мху, путешественники двинулись в избранном направлении. Идти быстро мешали кочки, поваленные и сгнившие деревья, а также попадавшиеся на пути колодцы с черной или коричневой жижей. Из колодцев выныривали странные живые пузыри, провожали людей слепым взглядом и тонули, словно удовлетворив любопытство. Изредка вскрикивали какие-то птицы, кидались вниз, стремительно пролетая над головами путешественников, исчезали в густой темно-зеленой и коричневой листве, скрывающей вершины древесных гигантов.

Ростислав сначала отвлекался на звуки и движения в чаще леса, потом рассредоточил внимание и легко вошел в состояние «живого камертона», реагирующего на состояние среды в радиусе километра. После этого он стал видеть-чувствовать ямы и колдобины под мхом, бездонные колодцы с грязью, топкие места, упавшие деревья и непроходимые заросли задолго до их появления. Очевидно, Будимир понял это, потому что перестал советовать, куда свернуть и где лучше пройти. Он-то со своими растущими возможностями мага видел препятствия прекрасно.

Лес поредел.

Суша под ногами стала тверже, мох съежился, ушел под деревья, появилась необычного вида трава, похожая на карликовые сосны и березки. Затем лес расступился, и земляне вышли на край долины, окруженной невысокими скалистыми холмами и грядами. По форме долина напоминала обмелевший кратер вулкана или скорее лунный цирк с центральной горкой. Диаметр ее достигал не менее десяти километров, по оценке Светлова, а центральная горка высотой в сто — сто пятьдесят метров занимала чуть ли не треть площади долины.

Ростислав не сразу заметил некое движение у этой горки. Затем вгляделся и оторопел.

Горка оказалась гигантским муравейником, по которому медленно, как сонные, ползали муравьи. А вокруг этого жуткого дырчатого сооружения возились какие-то мохнатые многоногие твари. Что они делают, с такого расстояния определить было невозможно.

— Муравьи! Ты видишь? Вот это муравейничек! Это его ты почувствовал в лесу?

— Да, наверное, и ему плохо… я чувствую боль… и страх…

— Кому конкретно плохо? Их же там тысячи, муравьев.

— Муравейник — живая биосистема, в каком-то смысле разумная, она страдает и просит помощи.

— Ага, значит, те твари, похожие на пауков, хотят ее уничтожить?

— Нет, подчинить, заставить служить. Но пауки здесь только исполнители, кто-то ими управляет.

— Интересная ситуация. Что ты предлагаешь? Предупреждаю честно: насекомых не люблю, в том числе муравьев, и спасать их не желаю.

— Он просит помощи… — неуверенно сказал Будимир. — И, возможно, пригодится нам в будущем.

— Ну, если ты этого хочешь… предлагай план операции. Атаковать пауков нет смысла, их много, а нас двое, не спасет ни бомба-«пушистик», ни меч «коси-трава». Разве что дудка Соловьев-разбойников?

Будимир покачал головой.

— Надо найти пастуха…

— Кого?!

— Пауками управляет какой-то… не знаю, как назвать…

— Понятно, некая тварюка. Ее уговорить будет проще, если только она не здешний хозяин. Но попробовать можно. Главное, заранее приготовить путь отступления. Ты его видишь, пастуха?

Будимир помолчал, глядя сквозь пространство, определяя координаты неведомого командира пауков. Кивнул.

— Он справа на холме…

— На каком? Ничего не вижу.

— Холм такой длинный, красноватый, а наверху скала… это он и есть.

Ростислав приставил ладонь ко лбу козырьком, пытаясь разглядеть паучьего пастуха, но не смог.

— Далеко, не вижу, скала как скала. Итак, твой план?

— Он нас видит и наблюдает за нами. Лучше всего, если мы подойдем открыто и попросим его отпустить Инсекта.

— Кого?

— Муравейник, — смущенно проговорил Будимир. — Сам себя он называет иначе, но выговорить это ментальное «слово» невозможно. Вот я и назвал его Инсектом.

— Пусть будет Инсект. По крайней мере, это имя отражает его сущность. Значит, ты предлагаешь честно и открыто подойти и вежливо попросить отпустить нашего друга Инсекта?

— Да, — еще больше смутился мальчик.

— А что, неплохая идея, — согласился Ростислав. — Почему бы двум благородным донам не договориться с третьим? Однако что мы будем делать, если этот дон, то бишь «пастух», откажет в нашей просьбе?