Дойл оглядел комнату.
– Джентльмены? – спросил он.
– Он светится, – сказал Гален.
– Как светляк в июне, – подтвердил Рис.
Холод кивнул.
Я тронула Китто за волосы:
– Ты его видишь?
Китто приподнял голову, глаза его были полузакрыты.
– Для меня все сидхе красивы.
Он снова ткнулся в меня лицом, чуть ниже по бедру, чем был
раньше.
Я посмотрела на Гриффина, все еще сияющего и такого красивого,
что хотелось заслонить глаза рукой, как от солнца. Мне хотелось на него
заорать, крикнуть, что я думаю о его лжи и обмане, но я не стала. Гнев укрепил
бы его в уверенности, будто он что-то еще для меня значит. А это было не так –
то есть я чувствовала совсем не то, что ему хотелось бы. Я чувствовала себя
обманутой дурой и злилась.
– Свяжись с королевой, Дойл, – попросила я.
Туалетный столик стоял перед кроватью, большим зеркалом
обращенный ко мне. Дойл встал в середине зеркала. Я все еще видела в стекле
себя. Разглядывая свое отражение, я думала, почему я так мало изменилась.
Конечно, волосы надо бы причесать, макияж освежить, помада совсем стерлась, но
лицо оставалось тем же. Невинность исчезла из него много лет назад, и очень
мало осталось способности удивляться. Испытывала я только жуткое оцепенение.
Дойл приложил руки над стеклом. Я ощутила, как поползла по
комнате магия, будто мурашки по коже. Китто поднял голову посмотреть, положил
щеку мне на бедро.
Сила выросла до давления – такого, что хотелось продуть уши,
чтобы его выровнять, но единственное на самом деле, чем можно было снять это
давление, – использовать его. Дойл погладил зеркало, и оно заколебалось,
как вода в сосуде. Его пальцы были как камешки, брошенные в пруд, и от них
пошли круги. Дойл слегка шевельнул руками, запястьем и пальцами, и зеркало
перестало быть прозрачным. Поверхность стала молочно-белой, как туман.
Туман прояснился, и показалась королева, сидящая на краю
кровати, и глядела она на нас будто сквозь зеркало в рост у себя в покоях. Она
сняла уже перчатки, но остальной наряд был на ней. Она ждала нашего вызова – я
готова была ручаться любой частью тела. Сбоку от нее виднелось голое плечо
Эймона, он лежал на боку, будто спал. Мальчик-блондинчик стоял возле нее на
коленях, приподнявшись на локтях. Он тоже был голый, но не под одеялами. Тело у
него было сильное, но худое – мальчишеское тело с мускулатурой мужчины. Я снова
подумала, есть ли ему уже восемнадцать.
Дойл отошел в сторону, чтобы королева первой увидела меня.
– Привет, Мередит!
Ее глаза оглядели всю сцену: полуодетого гоблина и Холода со
мной на кровати. Она улыбнулась, и это была улыбка удовольствия. Я поняла, что
декорации у нее и у меня одинаковы. У нее двое мужчин в кровати, и у меня тоже.
Я только надеялась, что она больше наслаждается этой ситуацией. А может быть, и
не надеялась.
– Здравствуй, тетя Андаис.
– Я думала, ты уже залезла в постель с одним или
несколькими из своих мальчиков. Ты меня разочаровала.
Она погладила мальчишку по голой спине, провела рукой по
овалу ягодиц. Ленивый жест, как собаку по спине потрепать.
Я заговорила самым нейтральным, тщательно лишенным эмоций
голосом:
– Когда мы приехали, здесь был Гриффин. Он сказал, что
послала его ты.
– Так и есть, – ответила она. – Ты
согласилась спать с моим шпионом.
– Я не соглашалась спать с Гриффином. Я думала, что
после нашего разговора ты поняла, какие у меня к нему чувства.
– Нет, – ответила Андаис. – Нет, я этого
совсем не поняла. На самом деле я не думаю, что ты сама это понимаешь.
– Никаких, – ответила я. – Единственное, чего
я от него хочу, – это чтобы он не показывался мне на глаза, и спать я с
ним не собираюсь ни при каких обстоятельствах. – Не успела я это сказать,
как до меня дошло, что она может теперь на этом настаивать просто ради
упрямства. И я быстро добавила: – Я хочу знать, что на него снова наложен
целибат. Он был освобожден десять лет назад, чтобы иметь возможность спать со
мной, но он злоупотребил этой свободой, чтобы трахать всех, кто соглашается. Я
хочу, чтобы он знал: я сплю с другими стражами, им разрешено иметь секс, а ему
– нет. И если я не соглашусь с ним лечь, то он обречен жить без секса до конца
своей ох какой долгой жизни.
Я улыбнулась, говоря эти слова, и поняла, что говорю правду.
Прости меня Богиня, это мстительно, но это действительно то, что я чувствовала.
Андаис снова засмеялась:
– Ох, Мередит, ты куда больше одной крови со мной, чем
я смела надеяться. Да будет по твоей воле. Отправь его обратно на его одинокое
ложе.
– Ты слышал, – обратилась я к нему. –
Убирайся.
– Если не я, – сказал Гриффин, – то будет
кто-то другой. Может быть, тебе стоит ее спросить, кого она пришлет мне на
замену.
Я глянула на тетушку:
– Кого ты пришлешь ко мне вместо Гриффина?
Она протянула руку, и на свет выступил мужчина, который
будто терпеливо ждал этого зова. Кожа у него была цвета весенней сирени, а
волосы до колен – цвета розовой травки пасхального яичка. И глаза как озера
жидкого золота. Это был Паско, брат-близнец Розенвин.
Я смотрела на него, он на меня. Никогда мы с ним не были
друзьями. На самом деле раз или два я думала, что мы враги.
Гриффин рассмеялся:
– Мерри, это несерьезно. Ты предпочтешь трахаться с
Паско, а не со мной?
Я посмотрела на Гриффина. Он перестал светиться и выглядел
почти обычно. И был зол, так зол, что даже руки у него мелко дрожали, когда он
показывал на зеркало.
– Гриффин, лапушка, – сказала я, – есть
чертова уйма мужчин, которых я предпочла бы тебе в своей постели.
Королева засмеялась, потянула Паско за руку и усадила его к
себе на колени – как Санта Клаус на рождественской распродаже сажает на колени
ребенка. Она смотрела на меня, поглаживая сахарную вату волос Паско.
– Ты согласна принять Паско как моего соглядатая?
– Согласна.
У Паско чуть выкатились глаза, будто он ожидал хоть каких-то
с моей стороны возражений. Но я сегодня уже не была на них способна.
Андаис погладила Паско по спине.
– Кажется, ты его удивила. Он говорил, что ты никогда
не согласишься делить с ним ложе.
Я пожала плечами:
– Это нельзя назвать судьбой, которая хуже смерти.
– Весьма верно, племянница моя. – Наши глаза
встретились сквозь отсутствующее зеркало. Она кивнула и подтолкнула мужчину,
сидящего у ее ног, заставив встать. Потом шлепнула его по ягодицам, и он вышел
из кадра. – Скоро он у тебя будет.