Восстание - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Кейт cтр.№ 46

Странно… Непонятно…

Что такое «хорошие»?

Что такое «плохие»?

Если «хорошее» противоположно «плохому», то как люди могут быть хорошими и плохими?

Катя понимала, сколь слабы её аргументы. Ей удалось взглянуть на себя глазами Единого – неясное пятно, сочетание солей и слабого теплового излучения.

Как может подобное существо воспринять различия между Гегемонией и Конфедерацией, между солдатом Гвардии и повстанцем? Она и сама не поверила своему упрощенному объяснению категорий «хорошо» и «плохо» и опасалась, что Сам может счесть его ложью… а то и полнейшим вздором.

Боже, да ведь Сам даже не ощущает различия между мужчиной и женщиной! Он вполне способен отнести к людям каких-то животных. Да ему будет стоить немалого труда осознание того факта, что человек и, скажем, дерево – это не одно и то же!

Чёрт побери, да что вообще понимает это чудовище?

В ухе прозвучал предупредительный сигнал, чего Катя уж совсем не ожидала, и в следующую секунду ослепительная рубиновая вспышка пронзила мрак в нескольких сантиметрах от ее подбородка. Лазер…

Нет. Тьма сыграла с ней глупую шутку. Всего лишь крохотный индикатор на системе жизнеобеспечения, прикрепленный над грудью.

Значит, воздух скоро кончится.

О, Боже, не дай мне умереть, пока я не выполню взятое на себя обязательство. Мне нужно поговорить, заставить его понять… Ну пойми же! Пойми!

В том, что говорило нечто, многое было непонятно, ещё больше – невероятно.

Возможно ли, чтобы «сам» существовал независимо от Единого? Возможно ли, чтобы части целого противостояли друг другу?

Странно… хотя, приняв такую точку зрения, можно дать объяснение той войне, что вели нечто против Единого в далеком прошлом, в других частях Вселенной. Нечто умели, например, хорошо обороняться.

В пределах жизненного цикла Сам, точнее, его клетки множились до тех пор, пока не заполняли огромную полость скалы, где хватало тепла для поддержания жизни. Когда обитаемая зона Скалы начинала сдерживать дальнейший рост, Сам забрасывал в Ничто, наполненные своими фрагментами споры. Используя магнитные течения, споры плыли по Ничто, пока не достигали Скалы. Каждая, пришедшая к пункту назначения спора, вырастала в Единого.

Ещё один Сам.

Не уделяя слишком уж пристального внимания этой концепции, Сам знал главное – она верна, ведь его память, дублировавшаяся при каждом перевоплощении клеток, хранила данные о бесчисленных перелётах через Ничто. С точки зрения Единого его нынешнее сознание всего лишь являлось продолжением более раннего существования, но рассуждая рационально, вполне допустимо, что и другие «семена», брошенные в Ничто, достигли Скалы, зарылись в неё, нашли тепло, жили, расширялись…

Интересно было бы встретить другого Единого, со своим собственным мировоззрением, памятью. Что, если в процессе бесконечной экспансии во Вселенной, ему суждено столкнуться с таким же, как он? Может быть, здесь сейчас происходит что-то подобное? Дело не в том, что нечто со вкусом соленой воды и кислорода, мерцающее в полости тела Единого, другой Сам или «сам»… но… возможно, у него свой разум, свои мысли и воспоминания, своя жизнь в пределах бесконечной Скалы.

Мысли-образы проплывали через мостик между Единым и человеком мучительно неторопливо. Очевидно, нечто могло двигаться и реагировать намного быстрее, чем Сам, но его мыслительный процесс не отличался тем же. У Единого хватало времени проанализировать, рассмотреть, полакомиться. Нечто казалось обеспокоенным. Сам не совсем понимал почему, но жизнь существа оказалась под угрозой. Что-то в окружающей среде. Тогда почему нечто просто не изменит ее? Кажется, оно всё же не такое как Сам.

Индикатор уже не мигал, а горел ровным рубиновым светом, предупредительный сигнал предвещал близкую смерть. Воздух почти иссяк. Смешно. Она так и не узнала, каков же он в этой каверне. Когда запас будет израсходован… что случится сней? Задохнется ли в эридуанской атмосфере с 9 процентами кислорода или начнет вдыхать углекислый газ или какой-нибудь яд? Первый вариант обещал несколько минут мучений, второй позволял покончить с собой за несколько секунд.

Катя уже подняла руку, чтобы сорвать с лица маску, вдохнуть полной грудью, решить эту последнюю задачу и… подвести черту, но покачнулась от внезапного приступа головокружения. Ну, вот… Наверное, резервуары опустели, мозг отзывается на кислородное голодание, сейчас она соскользнет в беспамятство…

Дэв… почему ты не со мной? Это уже бред. Ей показалось, что Дэв здесь, такой, каким она видела его на приеме у Кодамы. В последнем, отчаянном напряжении чувств Катя послала ему свою любовь, свое желание. Боже, ну почему ему нужна Империя?

Если бы только поговорить с ним ещё хотя бы раз, попробовать убедить…

Жаль, что она даже не оставила записки, но, конечно, её тело никто никогда не найдет, никто не разгрузит её ОЗУ. Навсегда в этой ловушке, глубоко под землей, в живом аду, в раскалённом мраке.

«Там, наверху, есть люди, такие же, как я, которые могут поговорить с тобой, – сказала она тьме. – Ты можешь договориться с ними, остановить тех, кто хочет уничтожить тебя».

Руки и ноги налились свинцом. Катя упала на колени, контакт с ксенофобом прервался. Подняться она уже не могла…

Воздуха не осталось. Удушье сорвало крышку с подвала подсознания, и оттуда вырвалась и затопила Катю волна страха и ужаса. За ними навалился кошмар клаустрофобии. Катя судорожно сжала пальцы, из груди рванулся крик, но маска не пропустила его. Красный огонёк дрогнул, и какое-то мгновение она ещё смотрела на него, не мигая, словно боясь, что вместе с ним исчезнет последняя связь со светом, жизнью, рассудком… а затем её поглотила тьма, и, падая вниз лицом в тёплую невидимую слизь, Катя уже не заметила, что и этот огонек погас.

Ксенофобы – прирождённые химики, подлинные волшебники, когда нужно разложить что-то или синтезировать атом за атомом. Если нам когда-либо удастся узнать их секреты, мы поймем, что нанотехнология людей безнадёжно устарела.

Из доклада Совету по освоению Космоса,

Дэвис Камерон, 2542 год.

Щупальца-анализаторы исследовали нечто, знакомясь с его странным химическим составом. Человек… так оно себя называло… представлял из себя единое целое, напоминающее клетку, вот только массой в 60 раз больше. На него пахнуло сыростью, и Сам отпрянул, хотя и с опозданием – солёная вода успела куснуть его.

Человек имел многослойную организацию. Внешний слой – искусная оболочка, переплетение серебряных, медных и других металлических нитей. Следующий слой – чисто органический, крепкий, но упругий и невероятно сложный по строению. Нити анализатора проникли в этот второй слой, зондируя, пробуя, сканируя. Углерод, азот, сера, вода, фосфаты…

Удивительно. При всей своей непохожести этот нечто-человек во многом был близок Единому по химическому составу тела. Те же элементы, но в ином процентном содержании. Правда, например, никеля или германия, присутствующих в Едином, в человеке обнаружить не удалось. Кремний, железо, медь – всё это Сам имел в своих тканях в значительных количествах. Они образовывали внутреннюю электрическую коммуникационную сеть, а также комплекс внутриклеточных нанотехнических машин.