Её глаза увлажнились. Мои тоже.
— Если будут новости, я тут же позвоню вам.
— Да, обязательно! — кивнула Илона, подхватывая меня за руку, — не отчаивайтесь, главное верьте: всё будет хорошо! До свиданья!
Через пятнадцать минут мы, проявив чудеса скоростного перемещения по городу, прибыли на автовокзал и, купив билеты и шоколад, спокойно разместились в автобусе.
Я чувствовала себя слегка неважно. То ли из-за ночных боёв, то ли из-за стремительного пробуждения, то ли из-за наспех съеденного бутерброда… не знаю.
Кружилась голова и слабость то и дело охватывала тело так, что я решила разумным вариантом ещё немного подремать. Илонка же наоборот полностью взбодрилась и попыталась раскрутить на разговор. Я вяло отбрыкивалась. Она сначала обиделась, а потом вспомнила о недавней травме, списала моё состояние на её счёт, заботливо отрегулировала мне кресло и настояла на том, чтоб я поспала. Послушно закрыла глаза, но лучше не стало. Дурнота накатывала всё сильнее. В какой-то момент я почувствовала, что мне совсем плохо, решила выйти на воздух, пока мы ещё не тронулись, но вдруг провалилась куда-то…
ГЛАВА 25
Вокруг на горизонте простирались холмы. И лишь с одной стороны лежала деревенька. Та самая, которая знаменовала мой кошмар. Не знаю почему, но я очутилась совсем не в том месте, откуда всё обычно начиналось. Ну и ладно, сама найду, дорогу помню отлично.
Я улыбнулась. Теперь ведь знала, что это всего лишь кошмар. И его исход зависит только от меня.
Маньяка не было видно нигде поблизости. Я вздохнула и, не спеша, с изучающим интересом, побрела по пыльной тропинке к деревне. Как и прежде, вокруг — ни одной живой души и странная плотная, словно под водой, обволакивающая тишина.
Ну, хоть бы где птичка пролетела или цикада прозвенела…
Я шла искать его. Не он меня, а я его. Что делать, когда найду, не знала, но была уверена, что в нужный момент что-нибудь придёт в голову.
Первые домишки причудливой декорацией проплыли мимо, настолько нереальные, словно нарисованные. И лишь одна избушка выглядела натуралистично, объёмно: та самая, откуда начинался мой кошмар.
Я уверенно приблизилась к калитке, открыла её (надо же, очень уместно лениво скрипнула, как полагается любой уважающей себя калитке в фильмах ужасов), и пошла по дорожке к дому. Дверь завлекающе полуоткрыта, но никаких звуков изнутри, никаких криков о помощи. Никто не пытался спастись, истекая кровью.
Странно, но не более того.
Я непоколебимо поднялась по ступенькам и без раздумий вошла внутрь. Я ведь знала, зачем иду.
Чистая уютная комната.
Он сидел за столом и тщательно точил топорик. Беззвучно. С ухмылкой.
На секунду что-то внутри дрогнуло: я усомнилась, что он не живой человек, а лишь порождение моих страхов, испытание. И тогда решительно шагнула в его сторону, присела за противоположный конец стола.
— Сама пришла… — проскрежетал он, — зря… Мне понравились догонялки.
— Догонялок больше не будет, — спокойно произнесла я.
— Уверена? — усмехнулся ехидно.
— А где же девочка? — увела тему от своей скромной персоны, не давая себя запугать.
— СЪЕЛ! — гавкнул маньяк, коротко махнув топориком, — даже косточки не оставил.
Он гулко захохотал. Я перевела дух и улыбнулась.
— Значит, ты не голодный и мы можем поговорить?
Его брови поползли вверх. Одним махом внезапно вогнал лезвие топорика в стол, я не смогла не вздрогнуть от неожиданности.
— Молодееец! — протянул маньяк, — находчивая. Но я с едой не разговариваю.
— Придётся, — сладко пообещала я.
Потому что поняла: совершенно его не боюсь. И ситуацией сейчас владеет не он, а я, как скажу, так и будет.
— Говори! — кивнул он.
— В детстве я очень боялась маньяков, убийц, злых дядек-людоедов, которые крадут и съедают маленьких девочек. Родители пугали меня ими, чтоб не уходила далеко от дома. Но они не знали, как уродливо это отпечатается в моей психике. Если б знали, наверное, не делали бы этого. Но — у каждого свои заморочки. Вот только я давно уже выросла! До этого момента я верила, что всё ещё боюсь тебя, но потом поняла, что боялась вовсе даже не тебя, а своей беззащитности, детской уязвимости. И теперь, когда обрела силу и поняла, что всё зависит только от меня, я, представь себе, больше не боюсь. Совершенно.
Мой голос слегка дрогнул. Но не от страха, его не было ни капельки, а от усталости. Я не люблю произносить монологи, тем более, не видя реакции слушателя. А он сидел с абсолютно непроницаемым лицом.
— Что скажешь? — поинтересовалась я, наконец.
В ответ тишина. Маньяк сидел неподвижно, словно застывшая статуя, кукла. Потом его образ начал смазываться, тускнеть, растворяться. Я терпеливо ждала.
— Мэнди!
На его месте вдруг чётко прорисовался… Димка! Какой-то невероятно худой, измождённый, измученный, но всё же это был он!
Я подскочила. Сердце забилось так, что едва не задохнулась.
— Мэнди, помоги мне!
— Дима?.. — я недоверчиво смотрела на него.
Он вцепился в стол и растерянно, диким взглядом, обводил комнату вокруг себя, потом снова уставился на меня.
— Это… ты? — повторила я.
— Мэнди, это я. А ты… ты и правда тут? Что со мной происходит?
Он боязливо протянул руку и… коснулся меня. Потом сжал запястье. Потом вскочил и подбежал ко мне. Я метнулась навстречу и утонула в его объятьях.
— Но как? Как ты здесь очутился??? — я находилась на грани шока.
— Не знаю!! — Димка судорожно вцепился в меня, — забери меня отсюда, пожалуйста!! Я здесь уже несколько дней, совсем один, потерял счёт времени. В этом чёртовом месте ни дня, ни ночи, не поймёшь что…
— Здесь больше нет никого?
— Никого!! Иногда я слышу голос Марины, разговариваю с ней. Где она?
— Дим, — я отстранилась и потёрла лоб, всё ещё не веря, — Марина дома, она в порядке. То есть, не дома… И не в порядке вовсе. Она попала в больницу.
— Что случилось? — Димка был ошеломлён.
— Нервное истощение. И… в общем, она психически немного не в себе, — выпалила я, — что у вас произошло? Она ни на кого не реагирует, а тебя все ищут.
— Где я нахожусь? — вцепившись в меня, как в спасительную соломинку, продолжал расспросы Димка, — это не похоже на явь, значит, сон?
— Давно ты здесь?
— Не знаю, порой кажется, что очень давно. Тут всё так тускло, безжизненно, как на пыльной картинке, только иногда изображение словно оживает и становится красочным, вот как сейчас, когда ты появилась…