Vive le basilic! - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 41

– Мы помним, но де Шавине пытался спастись. Следуя вашей логике, вы должны поступить так же. К тому же, если останетесь вы, останемся и мы.

– Это следовало сказать мне. – Анри посмотрел в глаза Эжени. – Кузина, вы знаете, что в Легионе запрещены дуэли? Их заменяют рейды за Реку. Не в одном отряде, само собой. Могут вернуться оба, может кто-то один или вообще никто, но полковник свидетельствует, что дуэль состоялась. Если считать вас и барона де Шавине…

– Господа, – кокетливо произнесла все та же дама, – начинают. Какая жалость, что мы не слышим речи Маршана!

– Завтра она будет во всех газетах, – откликнулся Дюфур, – но вряд ли он затмит «кровавый ручей в мирном саду» от покойного Пишана.

– И все равно как бы я хотела слышать! Это несправедливо – лишать нас того, что позволено толпе…

Дюфур что-то ответил, что именно, Эжени не поняла: баронессу накрыла знакомая по снам волна ужаса; ее тянуло закричать, вскочить и убежать – в подвал, в Клены, на Золотой берег, куда угодно, лишь бы не слушать гул толпы и не смотреть на доживающую последние минуты колонну. Внезапный грохот оркестра заставил женщину вздрогнуть. Наверное, она переменилась в лице, потому что взгляд Анри стал тревожным. Кузен коснулся ее руки и одним губами спросил:

– Уйдем?

Она покачала головой и подняла свой бинокль. Предназначенный для театра, он все же позволял видеть, как по окончании марша из «Взгляда василиска» мсье Фонтэн поднимает руку, а его помощник выбрасывает в воздух ярко-желтый флажок и размахивает им над головой. Раз – и провисла часть фиксировавших колонну канатов, теперь ненужных. Красный флажок – и рабочие налегли на рукояти лебедок. Оставшиеся канаты натянулись, завибрировали, и по площади прокатился глухой тревожный стон… Скрип, треск, и вот, немного поупиравшись, колонна дрогнула и покачнулась.

Инженерный расчет оказался верен – гранит и бронза не устояли. С грохотом развалилось полуразрушенное основание, а сам столп начал заваливаться на заранее постеленное для него позорное ложе.

Эжени задохнулась от ужаса, сердце забилось так быстро и сильно, что женщина прижала к груди руку. Словно во сне, она слушала нарастающий общий крик, достигший апогея в тот момент, когда земля ощутимо вздрогнула. Длинное тело колонны скрылось в клубах пыли и взметнувшейся каменной крошки, следом вороньей стаей к небу ринулись шляпы, шляпки и букеты. Оркестр грянул первые такты гимна, и тут из оседающего серого облака стало подниматься что-то темное…

* * *

Колонна отскочила от земли, вернее, от спружинившей «подушки»? От навоза?! И почему… почему она изгибается?! Плавно изгибается, будто каучуковая… Камень и металл так не могут!

– Идем! – Капитан схватил Эжени за руку и поволок с балкона. Поль рванулся поднять оброненный бинокль, чувствуя спиной стремительное, рассекающее воздух движение. Когда газетчик распрямился, пыль почти осела, и он стал виден во всей своей красе безо всяких стекол. Тварь была в точности такой, как в книге маркиза. Петушиный гребень, змеиная шея, лебединые крылья, птичьи лапы со шпорами…

«Иногда василиску приписывалось человеческое лицо», но этот обошелся куриной башкой. Размером с омнибус. Быстро скользящее вниз по «шее» вздутие знаменовало последний путь мсье инженера… или какого-то другого мсье. Красноречивый бугорок пропал, и монстр шевельнулся, озирая площадь. Взмыло белое облачко – ударили изготовившиеся к салюту пушки, грохнуло, и тут же взметнулась и рухнула вторая колонна… Хвост! Хвост хлестанул по злосчастной батарее под аккомпанемент еще гулявшего между домами эха. С деревьев яблоками сыпались мальчишки. Они оставались лежать там, куда падали. Не шевелясь. Площадь замерла, сидевшие на балконе мужчина и женщины были в обмороке, если не мертвы. Дюфур чертыхнулся и бросился наутек.

Коридор был безлюден, будто в дурном сне, но со стороны буфетов и парадной лестницы слышались крики и шум. Там жили, и пусть живут дальше… Поль распахнул служебную дверь и очутился на лестнице – гулкой, узкой и пустой, только внизу слышались удаляющиеся шаги. Прыгая через две ступеньки, газетчик кинулся вниз. Анри, будь он один, уже был бы на рю де Мюра, но Эжени не могла идти быстро, и Поль догнал спутников в цокольном этаже. Капитан молча кивнул, Эжени не заметила. Почему капитан не подхватил ее на руки, Поль не понял. Дурацкий вопрос бился в голове вперемешку с дурацкой же книжкой. Василисков высиживают в навозе… Василиск убивает взглядом… Если увидишь его раньше, чем он тебя, спасешься. Возможно…

Возле черного хода торчал огромный швейцар в раззолоченном мундире. Тот самый легионер… На обитых знавшим лучшие времена бархатом скамьях сидело несколько мужчин в черных фраках. Все держали на коленях пальто, и никто не спасал гостей. Дюфур лакеев не осуждал и возвращаться не собирался.

Швейцар механически щелкнул каблуками, Анри столь же бездумно ответил на приветствие.

– Мсье, – решился один из лакеев, – что… там?

– Василиск, – ответил за капитана Дюфур. – Воздвигся. Шли бы вы отсюда, пока он… занят.

Эжени заплакала. Швейцар-легионер вновь щелкнул каблуками и отодвинул засов.

Кучер, отвозивший потерявшую шляпку молоденькую даму в трауре и ее двоих спутников, о монстре ничего не знал, как не знали о нем сидящие в кафе и прогуливающиеся по воскресным бульварам горожане. Ничего не подозревали и одетые в парадную форму ажаны, только в самом конце поездки фиакру пришлось пропустить шедший крупной рысью жандармский эскадрон, и тут Поля осенило.

– Аргаты, – сдавленным голосом произнес газетчик. – Про них тоже слишком много говорили.

Только порожденные фантазией дикарей убийцы были проще и… чище поднявшегося над толпой порождения новой политики и старых сказок. Анри про аргатов не слышал – он держал за руку Эжени, и Поль отвернулся. До сдачи репортажа оставалось семь часов, и в редакции по случаю выходного дня не было никого, кроме швейцара и пары рассыльных.

– А мы боялись пожара. – Капитан все-таки слушал. Или не слушал, а, как и Поль, думал вслух?

– Пожар бы заметили.

Если б с площади ринулись обезумевшие люди, это тоже заметили бы. Значит, никто не ринулся. Василиск убивает взглядом.

– Мсье, – сказал кучер, – с вас экю.

– Ждите здесь, – велел Дюфур, давая два. – Я провожу друзей и вернусь.

Отворивший лакей доложил, что приехал мсье маркиз и картина из спальни мадам по его настоянию перенесена в гостиную. Эжени, не дослушав, с каким-то стоном бросилась к отцу.

Над головой де Мариньи висел пейзаж – над переливчатым морем занимался прохладный розоватый рассвет. Сам маркиз держал рюмку, которую при виде дочери аккуратно поставил на стол, после чего раскрыл объятия.

– Так и знал, курочка, что вы сюда заедете. Я приехал верхом, это не так удобно, зато не застрянешь. Низвержение закончилось удивительно рано, я думал, что успею прочитать газеты.