Vive le basilic! - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 29

– Вы собираетесь в редакцию?

Пикар в своем коричневом сюртуке казался смущенным.

– Да, но могу отправить свои заметки с курьером.

– В этом нет необходимости, но завтра я бы очень хотел на вас рассчитывать. «Биноклю» ваше отсутствие не повредит – день обещает быть пустым.

– Хорошо, но вечером я приглашен.

– Я отпущу вас не позже восьми, а возможно, и раньше.

– Договорились.

– Странная просьба, – удивился часом позже Жоли. – Пикар в нашем деле человек сравнительно новый. Пишет он терпимо и слывет добрым малым, расторопным подчиненным и снисходительным мужем. Имя мадам Пикар связывают с Маршаном, который и ввел твоего приятеля в «Жизнь» во всех смыслах этого слова, но нам это мало что дает. О скандале или ссоре с его участием ничего не слышно, и вряд ли он нуждается в секунданте. Иди речь о чем-то противозаконном, тебя бы не приглашали так открыто… Ты что-то хотел сказать?

– Мелькнула какая-то мысль… Что-то о противозаконности. Справлюсь-ка я о Пикаре у своего комиссара.

– Справься, но, скорее всего, тебя пригласят на обед, где к вам присоединится некто, в тебе заинтересованный. Именно в тебе.

Поль тоже так считал, но Бонне журналиста изрядно удивил, сообщив, что несколько часов назад мсье Пикар обратился к помощи закона, желая уличить свою супругу в неверности.

Зимой полиция вправе входить в частную квартиру лишь до семи часов вечера – это объясняло, почему Пикар назначил встречу днем. «Бинокль» с удовольствием распишет амурные похождения предводителя радикалов – это объясняло выбор наперсника, но бунт посредственного писаки, всем обязанного жене и Маршану, оставался непонятен.

– Причина нас не касается, – весело заметил Жоли. – Тебя просят об услуге, ты ее окажешь и дашь заметку в городскую хронику. Если Пикару надоели рога, я на его стороне. Если Маршан решил устраниться, не желая ни поддерживать премьера, ни разочаровывать жаждущих побед избирателей, ни сердить столь полезных его кошельку альбионских банкиров, я ничего не имею против, хотя способ и странный. Сотня тысяч, чтобы выставить приличную кандидатуру от бывшего округа Маршана, у патрона найдется.

Больше занятый складывающейся в голове статьей Поль о семействе Пикар не вспоминал, пока коричневый мсье не напомнил о себе сам. Суть просьбы рогоносец изложил по дороге в комиссариат, где их поджидали бровастый комиссар и трое переодетых агентов. С комиссаром Дюфур был более или менее знаком, так что сложностей не возникло. Пожали руки, сели в карету, поехали.

Мадам Пикар под чужим именем снимала квартиру возле церкви Мадлен. После короткого совещания решили, что комиссар с двумя агентами поднимется по парадной лестнице и потребует именем закона открыть дверь, которую в случае молчания или же упорства придется взломать. Пикар с Дюфуром и третьим полицейским будут ждать возле черного хода. Мсье рогоносец не сомневался, что любовники попытаются сбежать, и хотел их встретить.

Во дворе к облаве присоединился еще один агент, сообщивший, что соответствующая описанию дама чуть больше часа назад вошла в дом. Вслед за дамой один за другим появились трое мужчин в пальто с поднятыми воротниками и надвинутых на лоб цилиндрах. Комиссар сказал: «Очень хорошо», а Пикар, словно спохватившись, насупил брови, отчего происходящее начало отдавать фарсом. Блюстители нравственности направились к парадному входу, стороживший двор агент, умело орудуя отмычкой, открыл черную лестницу и остался снаружи следить за окнами.

Первым поднимался полицейский, вторым – Пикар, Дюфур замыкал шествие. В бытность криминальным репортером он не раз принимал участие в облавах, и обычно это его возбуждало. Сложись судьба иначе, Поль мог бы стать полицейским, а мог бы – авантюристом или легионером, но никакая сила не сделала бы его ни добропорядочным буржуа, ни политиком.

– Это здесь. – Агент указал на одну из трех выходящих на площадку дверей. – Прошу соблюдать тишину.

Дюфур пожал плечами и тут же вспомнил Анри и другие засады. Рядом переминался с ноги на ногу Пикар и афишной тумбой высился полицейский, во дворе кричал точильщик, по ногам тянуло холодом – этажом ниже кто-то оставил открытой балконную дверь. Поль приложил ухо к замочной скважине, но ничего не услышал, даже звонков, хотя комиссар мог и выждать. Если бы в квартире скрывались фальшивомонетчики или бандиты, Дюфур, готовясь к драке, избавился бы от пальто и цилиндра, но погода была слишком холодной, а дичь – слишком безопасной. Вникая в скандалы, газетчик иногда сочувствовал любовникам, иногда мужьям или женам, но сегодня ему было неприятно все трио. Тех, за дверью, Поль видеть не мог, но для отважившегося на бунт маленького человека Пикар был слишком деловит и слишком уж не походил на себя самого в Шуазском лесу, когда все пошло не так, как предполагалось.

Дюфур спустился на одну ступеньку и принялся считать. Он досчитал до ста девяноста шести, когда дверь приоткрылась, выплеснув на плиточный пол лужицу желтого света. Полицейский, не теряя ни секунды, просунул в щель ногу и резко дернул дверь на себя. Тот, кто был внутри, отступил в глубь квартиры.

– Мсье, – агент, не выпуская дурно начищенной ручки, обернулся к Пикару, – входите.

В пахнущей дорогими духами комнате прикуривал от свечи мужчина. Он был в рубашке, брюках и штиблетах на босу ногу. Остальная одежда, включая пальто, валялась на ковре; отдельно отрубленной головой лежал цилиндр. Дверь в глубину квартиры была закрыта.

– Именем закона, – хмуро произнес полицейский. – Ваше имя.

– Спросите этих господ, они продиктуют по буквам.

– Негодяй! – Пикар повернулся к агенту: – Записывайте. Это…

– Спокойно, Пикар. – Поль вклинился между мужем и любовником, слегка расставив ноги, словно готовился к поединку. – Протокол составит мсье комиссар. Если, само собой, это потребуется, в чем лично я не уверен.

То, что Дюфур делал дальше, объяснялось тем, что журналист не терпел, когда ему навязывают роль в чужой пьесе. Исключением были разве что пьесы патрона, но тот оплачивал все издержки, и оплачивал щедро.

* * *

Сегодня Жером вернулся раньше, чем думала Эжени, а розы, которые внес привратник, были просто невероятны. Молодая женщина поцеловала мужа в прохладную, чисто выбритую щеку и лукаво улыбнулась.

– Если ты меня разлюбишь, торговцы цветами разорятся.

– Любовь моя, это невозможно. Ты сегодня выходила?

– Нет.

– А к тебе кто-нибудь приезжал?

– Да нет же. Будем обедать?

– Я пообедаю с коллегами. Эжени, сядь. Нам нужно поговорить. Я бы предпочел тебя в некоторые вещи не посвящать, но с тех пор, как изобрели газеты, мы живем как в аквариуме. Хотя лучше прочесть в газете, чем в анонимном письме.

– Лиза! – поняла Эжени и рассмеялась. – Она приезжала, только не сегодня, а вчера, и пыталась говорить про тебя всякие гадости.